Сопротивление

Казалось, все вокруг костра резко выдохнули, возвращаясь в реальность.

— Да ну тебя, — хихикнула Шарлотта и легонько толкнула мужчину в плечо.

В ответ тот приобнял её, и они поцеловались.

— Люблю тебя, детка, — добавил Эрл.

— И я тебя, мой здоровяк. Пойду принесу ещё пива. — С этими словами Шарлотта удалилась.

— А почему он отказался от имени? — задумчиво спросил Джонни.

— Не знаю, возможно имя — это ключ к нашей душе и способно влиять на судьбу.

— Но это же всего лишь выдумка? — поинтересовалась Оливия, оторвав наконец взгляд от пламени.

— Это всего лишь байка, — поддержал её Боб. — Но в каждой истории, даже самой абсурдной, всегда есть доля правды. Возможно кто-то однажды повстречал тёмного ангела на своём пути…

Вторник

Стоя перед зеркалом, я с омерзением всматривался в своё отражение на фоне серых стен мужского туалета байкерского клуба. Затем открыл кран, набрал в ладони воду и резко плеснул ею лицо. Брызги разлетелись по рукам, стене и зеркалу, стекая струйками. Снова подняв взгляд, я увидел искаженное лицо: обвисший рот, длинные волосы, свисающие на лоб и плечи, и чёрные, как ночь, глаза. Чудовище. С той стороны на меня смотрело эхо прошлого, вспышками озаряя сознание.

Я вспомнил бушующее море, в котором малые десантные корабли направлялись к берегу Омахи. Большие волны накрывали судно, солдаты вычерпывали воду ведрами, чтобы не пойти ко дну. И когда впереди показался берег, когда оставалось совсем немного, нас сразу же встретили плотным пулемётным огнем. Чтобы спрятаться, нужно было преодолеть береговые укрепления противника. Но это казалось невозможным. Земля была покрыта ошмётками тел, растоптанными и смешанными с грязью; живые спотыкались о мёртвых и падали, разделяя их участь. Я вспомнил не стихающие ни на секунду выстрелы и пули, просто пролетающие мимо меня и моего брата.

Очнувшись от воспоминаний, я яростно ударил отражение ровно промеж глаз. Осколки посыпались на пол, и в их звоне я будто услышал смех: «Уродом тебя делает не зеркало, дурень!».

Как же я устал от сражений, которых сам когда-то искал. Но свирепое животное, что сидит во мне, вечно жаждет свежей крови. Его голод неутолим: чем больше кормишь, тем больше аппетит. И, что хуже всего, от него не скрыться, не убежать. «Можно быть человеком или монстром, но не тем и другим одновременно, — подумал я, промывая руку. — И однажды один из них уничтожит второго. Борьба с внутренним зверем не проходит бесследно».

На выходе из уборной, в тесном коридоре, толпились незнакомцы — мародеры фатума. Их смех напоминал крики гиен, учуявших мертвечину. Запах перегара, смешанный с запахом пота, был удушающим. Расталкивая пьяное отребье, переполненный злобой, я направился к барной стойке, возле которой крутилось неотесанное быдло — дешевые шлюхи и другие падшие личности — чтобы залить своё никчёмное нутро дешёвой выпивкой. И хоть я не был их числа, но находился здесь, с ними.

Вдруг кто-то толкнул меня в спину. И я приготовил было кулак, чтобы поставить незнакомца на место, но, обернувшись, увидел растерянную девушку. Она посмотрела на меня испуганно и извинилась. Что-то в чертах её лица мне показалось знакомым, но я не припомнил, чтобы мы встречались раньше.

— Не согрешил, не наказан, — ответил я, разжимая кулак, и продолжил путь к месту забвения.

Свет скрывал лица, оставляя взгляду лишь силуэты посетителей, сидящих в полумраке. Одни, потупив взор, глядели в стакан, другие флиртовали с девицами, сидевшими у них на коленях. Был ещё один тип — опёршись на стену, он курил сигарету, медленно выдыхая дым, и время от времени опрокидывал рюмку, в которую сам же и подливал. Жалкое зрелище.

Я решил не возвращаться к столику и разместился за стойкой. Бармен кинул на меня вопрошающий взгляд.

— Бутылку «Джека» и стакан.

Мужчина взглянул с состраданием и тут же поставил передо мной заказ. Первый стакан был опустошен одним глотком, и я сразу же наполнил следующий.

— Хреновый день? — спросила проститутка, сидящая рядом.

— Длиною в жизнь, — ответил я.

— На ваших плечах тяжелая ноша, — продолжила женщина, пригубив своё пойло. — Поделитесь ею, ведь однажды придёт время, когда вам понадобятся ваши руки, но они окажутся заняты. — Она кивнула на мою бутылку.

«Удивительно, — подумал я, но ничего не ответил. Её слова вонзились в мою голову, словно пчелиное жало. — Как такая мысль могла залететь в такую голову?»

Женщина смотрела на меня тяжёлым, каменным взглядом в ожидании исповеди. Но уже спустя мгновение переключилась на байкера, грузно усевшегося рядом.

Опрокинув очередной стакан, я посмотрел через плечо, на входную дверь, в которую неуверенно зашёл молодой парень. Вид у него был, мягко говоря, потасканный — на месте пуговиц у коричневого потёртого плаща торчали нитки, клетчатая рубашка была изрядно потрёпана, на чёрных штанах бурыми пятнами застыла грязь. Встревоженный, он осматривал помещение и присутствующих, сжимая у самой груди сумку с ремнём через плечо. Тревога гостя была настолько сильной, что передвигался он вдоль стен.