Regeneration

Провалившись в сон, я проснулась от удушающей жары и кошмара. Сев на кровать, я поняла, что меня трясет, но как я не напрягала голову, вспомнить сон не удавалось. Приведя себя в порядок, что в моем случае значило два раза провести расческой по волосам, я спустилась вниз. Казалось, что ничего не изменилось с тех пор, как я уходила. Джейк сидел на кухне, Данте — в гостиной, и была гробовая тишина. У меня было несколько вариантов развеять это гнетущее состояние: первое — накричать на обоих, в этом случае на почве общей обиды они помириться и будут тщательно продолжать меня игнорировать, но так начнется хоть какая-то движуха; второе — ничего не делать, но это грозило тем, что ближайшие несколько месяцев я вообще разучусь понимать человеческую речь; третье — надо взять инициативу на себя, что я и сделала:

— Может, останемся на всю зиму здесь? — предложение глупое, но именно оно должно послужить толчком к началу беседы. Во всяком случае, это подразумевал мой хитроумный план.

— Отличное предложение, — насмешливо проговорил Данте. — Я думаю, это место отлично подойдет, чтобы сдохнуть.

— Что-то от тебя я не слышала никаких предложений, — огрызнулась я. Что ж, он хотя бы заговорил.

Данте ничего не ответил, достав пистолет, он стал медленно его разбирать, складывая детали с грохотом на стол. Застранец!

— Джейк? — предприняла я последнюю попытку, глядя в темный проход, ведущий на кухню.

Тишина. Блеск!

— Пошли вы все!

Схватив куртку, лежащую на диванной спинке, я накинула ее поверх и выскочила на улицу. Злость бешеной волной захлестывала меня, голова отказывала что-либо собрать, хотелось кого-нибудь убить. Хотя, почему кого-нибудь? Те двое в доме вполне себе напрашивались! Но, печально вздохнув, я смирилась с тем фактом, что, даже если они будут связаны и в отключке, у меня ничего не выйдет.

На улице было чертовски холодно, но хоть снег не шел, и на этом спасибо. Застегнув куртку под самое горло и вытащив из кармана шапку, я натянула ее по брови и вышла на дорогу, бороздя снег. Пустынный занесенный белым пухом городишко успокаивал.

Как меняются твои приоритеты в зомби апокалипсис, когда у тебя обнаруживают иммунитет! Ни тебе страха, ни осторожности! Даже если какие-нибудь живые психи решаться напасть на меня… в конце концов, я не просто так последний год мучилась на военных базах, какие-то то навыки у меня есть. Даже смешно становится от того, что я привыкла себя принижать. Ведь я умею стрелять и попадать в цель с первого раза, спасибо, Хэмилтон. Я умею быстро бегать, драться, прятаться, оценивать ситуацию, быстро принимать решение, чаще всего правильное. Неплохой набор, с которым я могу выжить. Почему я никогда не думала об этом раньше?

Зачем мне эти двое? Чтобы в очередной раз смотреть, как они издеваются друг над другом? Давят на больные точки? Втягивают в это меня? Может быть, хватит питать иллюзий по отношению к Данте? Мои чувства к нему предельно ясны. Это любовь в той извращенной форме, которою допускает апокалипсис. А что я для него? Утешение? Поддержка? Кто-то, кто всегда рядом? Сколько эта привязанность продлится, когда на горизонте засверкает какая-нибудь другая девушка?

Продолжая идти вперед, я мучала себя все новыми вопросами, выворачивая себя наизнанку, втыкая очередную иглу в сердце. Больно было настолько, что самое время разрыдаться. Но глаза были сухи, губы обветрены и покрыты трещинами, а на лице присутствовало выражение какой-то смиренной уверенности. Сколько бы я не задавала новых вопросов, сколько бы не взвешивала все «за» и «против», решение я приняла, как только сама идея зародилась в моей голове. Мне надо уйти! Я не могу вернуться. Стоит мне увидеть Данте, и я тут же передумаю и останусь.

***

Дом на окраине был большим и красивым, он даже заброшенным не выглядел. Двери были заперты, я походила вокруг и не обнаружила никаких тайных лазеек, поэтому вытащила пистолет и выстрелила в маленькое окошко, пропускающее свет в подвал. Выбив из рамы все торчащие осколки, я протиснулась в узкий проем и приземлилась на ноги. Уверенность в себе творит чудеса!

Света было мало, надеяться на электричество не приходилось, но для уверенности я дернула выключатель. Ничего не изменилось. Надо найти фонарик и облазить весь дом. Уверена, что здесь есть чем поживиться. Мысли типичного мародера.

Подъем по лестнице оказался сложным, так как я совершенно ничего не могла разглядеть и несколько раз чуть не упала. Но вот мои руки сомкнулись на ручке, и дверь открылась. Я оказалась в просторном холле с деревянными половицами, покрытыми пылью.

Где обычно люди хранят фонари? По логике, в легко доступных местах, так как перебои со светом в подобных городах нередкое явление. Но прежде чем я принялась к поискам, несколько раз достаточно громко (если кто не услышал звук бьющегося стекла из подвала) стукнула рукоятью пистолета по стене. Для достоверности даже крикнула. Наверху что-то зашуршало, но на лестнице не появилось. Надо быть на стороже.

Кухня была просторная, светлая, но от тошнотворного запаха тут же захотелось сбежать. Не особо церемонясь, я стала выдвигать ящики и высыпать все их содержимое прямо на пол. В одном из ящиков действительно обнаружился мощный фонарь и несколько сменных батареек к нему, надеюсь, работающих. К холодильнику я благоразумно не приближалась, дабы не испытывать свой желудок на прочность, хотя исторгать он попросту ничего не мог, так как завтрака у меня не было. В шкафах удалось обнаружить несколько банок консервов, чей срок годности уже вышел, но приходится довольствоваться чем есть: свою копье и меховую накидку я оставила в другом месте, поэтому охота отменяется. В крупах кто-то прочно обосновался, из-за чего я брезгливо захлопнула дверцу. С едой совсем худо. Зато хозяева дома пили исключительно бутилированную воду, и у них было несколько нераспечатанных бутылок.

Оставив найденное на кухонном столе, я достала пистолет и двинулась наверх. Медленно передвигая ноги, я прислушивалась. Давно не испытывала что-то похожего на… азарт. На втором этаже было четыре двери. Все заперты, а зомби еще не научились поворачивать ручки.

Стало как-то слишком жарко. Расстегнув молнию на куртке до середины, я вытянула руку и ударила несколько раз рукоятью пистолета о стену. За дверью слева что-то заскреблось. Отлично, она будет последняя.

Но обход остальных комнат закончился очень быстро. В ванной удалось найти аптечку, полную всяких лекарств, бинтов и антисептиков — вот это был настоящий подарок. Две следующие комнаты были спальными. Одна была совершенно пуста, а вторая была детской, и из нее я забрала рюкзак. Да, возможно на нем и изображена барби, но он не настолько тошнотворно розовый, каким бы мог быть. Засунув внутрь аптечку, я кинула рюкзак у двери в коридоре и облокотилась на стену. Внутри как-то все нехорошо подрагивало, предвкушало. Может, стоит просто уйти?

Но вместо того, чтобы ответить на свой вопрос, я открыла магазин пистолета и посчитала патроны — пять. Оттолкнувшись от стены, я встала напротив двери, одной рукой сжимая оружие, второй поворачивая ручку. Дверь распахнулась без промедления, и на меня воззрели три пары белых глаз. Папа, мама и дочка. Почему всегда такой набор? Неужели все настолько счастливые и идеальные семьи, а судьба их так несправедливо отдала на растерзание ужасной реальности?

Скелеты, обтянутые пепельно-серой потрескавшейся кожей. Они слишком медленные, слишком глупые и слишком ослабевшие. Да, они предприняли попытку накинуться на меня, но я была все еще в коридоре, а они не умели быстро передвигаться. Три выстрела, и три уже навечно мертвых трупа. Ни жалости, ни грусти я не ощутила, переступая через тело ребенка. Это ведь нехорошо?

Комната оказалась спальней родителей с роскошной кроватью, тяжелыми шторами и встроенной гардеробной. Именно туда я и направилась. Безжалостно отсеивая красивые блузки, юбки и платья, я искала что-то удобное, теплое и практичное. Зима еще не собиралась заканчиваться. Я отобрала пару джинс, которые по моим прикидкам должны были мне быть чуть великоваты, но уж лучше так, чем с голой задницей бегать. В путешествие со мной отправились несколько футболок, теплый свитер, пара носков и нижнее белье. И да, мне совсем не противно носить то, что когда-то было на той убитой вирусом женщине. К сожалению, модные магазины одежды больше не открываются в десять часов.