Regeneration

Поцелуй. Я зла. Да нет, я просто в гневе! Грубые руки удерживают мои, чтобы я не могла вырваться и дать отпор. Но я пытаюсь бороться, не разжимаю губы столько, сколько это возможно, но приходиться сдаться, приходиться ответить. Голова идет кругом, горячо и сладко, не хочется отрываться. Но голос внутри настойчиво твердит, что это неправильно!

Я пытаюсь ударить ногой, но он блокирует мой удар и смеется, отстраняясь. Открываю глаза и… не вижу человека, лишь смутный силуэт, со смехом от которого меня пробирает до самых костей, волосы встают дыбом, а сердце бьется как ненормальное.

— Еще раз прикоснешься ко мне…! — шиплю я, демонстративно вытирая рот рукавом кофты, попутно замечая, что рядом с большим пальцем укус, свежий.

— Вот и проверим, — скрывая смех, говорит силуэт, обращаясь не ко мне, к кому-то другому в этой комнате, кого я не вижу.

Воспоминания обрывается, я все еще продолжаю целовать Марселя, он ничего не замечает, а мне хочется разрыдаться. Почему я не видела человека в воспоминании? Неужели, сучилось что-то столь ужасное, что я просто отказываюсь это вспоминать? Что если я вспомню кого-то еще, а он будет размытым пятном?

Марсель уснул быстро, а я не смогла. Под самое утро я выбралась из его объятий и заглянула в кабину водителя. Мелисса крепко спала, свесив голову. Хорошо, что эту ночь я провела без сна.

В трейлере было очень тепло, а мне хотелось остудить голову, которая была готова взорваться. Накинув куртку, я открыла дверцу трейлера и выбралась на улицу. Еще не расцвело, мы съехали с дороги в лес и там же остановились, в надежде, что ночью видимость плохая и никто не полезет проверять, что же за странный силуэт притаился между деревьями.

Утопая в сугробе, я шла вперед, скорее даже бежала. Мне очень хотелось развить такую скорость, которая оставит все мои проблемы позади. Но ноги вязли в снеге, и мне никак не удавалось убежать. Зацепившись за корягу, покрытую белой толщей, я рухнула в снег и разрыдалась, так как умеют это только женщины, громко, с подвываниями и икотой под конец. Вымочив джинсы и куртку, трясясь от холода, я поднялась. Горизонт, различимый через стволы деревьев, стал светлеть. Я как зачарованная наблюдала за тем, как тьма уступает свету. Как мои страхи уходят, стоит первым утренним лучам упасть на мои покрасневшие руки. И я понимаю, что надо возвращаться обратно, надо продолжать говорить с Мелиссой, продолжать целовать Марселя по ночам, быть тем третьим, кого им не хватало все это время.

========== 17 глава ==========

Лекси

Цели закончились, я выдохлась. Забравшись в одну из машин на обочине, я заснула, а когда проснулась, поняла, что не чувствую конечностей, а желудок скрутился в тугой узел из-за голода. Стуча зубами, я распахнула дверцу машины и выбралась наружу. Температура за пределами железной конструкции была выше. Совершая странные движения, пытаясь согреться, я попутно доставала из рюкзака еду.

Надо было идти дальше. Куда? Я не знала. Просто водрузив рюкзак на спину, я шла вперед. Надо найти укрытие до конца зимы, а дальше, возможно, появиться новая цель, новый план. В голове наступление весны приравнивалось к схождению Бога с небес, концом всех моих бед, новой надеждой. Но на деле это было очередное время года, которое принесет очередные проблемы, которые мне снова придется пережить, чтобы наступило лето. Пережить все это придётся одной.

Идя по дороге, увязая в снегу, мне стало нестерпимо больно, захотелось разодрать на себе всю одежду, расцарапать кожу, проломить ребра и достать нечто, болезненно сжимающееся внутри. То, что заставляет меня сомневаться в принятых мной решениях.

Когда я оставляла Данте и Джейка, мной двигала обида и злость, которая не давала видеть будущее так отчетливо, как это происходит сейчас. Всю оставшуюся зиму я буду должна провести одна. Каждую ночь, засыпая, я буду ждать удара, просыпаться от малейшего скрипа и дуновения ветра. Разговоры сведутся к общению с самой собой. Какая следующая стадия? Полное безумие? Выжить я выживу, но какой ценой?

Дорога вильнула в сторону, и я узнала это место. Если я углублюсь в лес, то смогу выйти на каньон, а там есть дома и работающая печь. Чем не место, где можно остановиться на зиму?

В голове возникла другая мысль. Не пытаюсь ли я вернуться? Не пытаюсь ли быть ближе к тем, от кого так стремительно бежала? Я понимала, что надеяться на встречу глупо, ведь они уже давно ушли, куда-то, где я вряд ли их найду. Но в голове что-то неумолимо влекло меня туда.

Я стояла на развилке, выбирая между неизвестностью и надеждой. Мне бы очень хотелось ненавидеть себя за этот выбор, но не получилось.

В соседних домах нашлось много подушек и одеял, которые плавно перекочевали в мою обитель и улеглись возле разогретой печи. У одной из стен возвышалась гора из разбитой мебели, старых журналов и бумаг, которые должны были согревать меня всю зиму.

Все окна я заклеила газетами, ими же попыталась заткнуть трещины. Пользоваться решила лишь одной комнатой, остальные были закрыты, и щели под дверьми заделаны старым тряпьем.

Лежа на одеялах в джинсах и майке, наслаждаясь обжигающим теплом, я листала книги, найденные мной во время операции «вынеси все, на что хватит сил». Не знаю, что я пыталась найти, перелистывая страницу за страницей. Иногда взгляд цеплялся за отдельные строчки и слова, но скоро сил не осталось и на это. В какой-то момент руки перестали удерживать книгу, и та с глухим стуком упала на цветастое покрывало, а я провалилась в сон.

Проснулась я посреди ночи от того, что скрипнули доски. Сама не до конца понимая, как такой звук мог пробиться сквозь толщу сна, но я резко вскочила на ноги, хватая лом. В комнате стало значительно прохладнее. Замерев с ломом в руках, я напрягала слух, пытаясь хоть что-то разобрать, но было тихо. Подойдя к окну, рядом с дверью, я чуть оторвала газету в углу и выглянула на улицу. Было темно и спокойно. Напрягая зрение, мне показалось, что на снегу видны отпечатки, но где гарантия, что это не то, что осталось после моих хождений между домами?

Я уже собиралась сослаться на усталость и полное расстройство нервов, когда мой взгляд упал на узкую террасу. В щель между досками был вставлен изломанный железный стержень, смутно напоминавший лом в моих руках.

Только когда появились первые признаки утра, я решилась открыть дверь и выйти. Железка все еще была заткнута между досками, а по снегу тянулась цепь неестественно больших следов, уходя куда-то наверх каньона.

Испуганно передернув плечами, я выдрала изломанный штырь, попутно проделав крупную дыру в доске. Железяка не содержала в себе ровном счетом ничего необычного, если не считать волшебного появления на пороге дома. Мысль о том, что кто-то из города мог оставить такой подарок, вселяла страх. Появилось желание, мгновенно собрать вещи и умчаться как можно дальше. Но вместо этого я гордо вздернула голову и вернулась в дом. Если кто-то из них шел сюда за мной, он может вернуться ночью, и я буду его ждать.

Я себя переоценила. Ночью я спала мало, а возбуждение за день успело поутихнуть, поэтому, сидя у окна, завернувшись в теплый плед и вглядываясь в маленькую щель, я стала клевать носом. В какой-то момент я просто уперлась лбом в деревянную раму и погрузилась в дремоту.

Проснулась я от мелькавшей тени и тихого скрипа деревянных досок. Резко вздернув голову, я уставилась в темноту, пытаясь найти источник. Но все, казалось бы, было спокойным, крупные снежные хлопья плавно падали вниз, а огонь в печи тихо потрескивал. Я уже обиралась закончить игру в детектива, когда краем глаза уловила движение, а после бесцветный глаз оказался прямо напротив щели, в которую я смотрела. Силясь не закричать, я резко дернулась в сторону и упала с табуретки, на которой восседала все это время. Смысла не кричать уже не было, так как шума было произведено достаточно. Когда я собралась с силами и подползла обратно к окну, никого не было, лишь новая железяка ненужной вещью была брошена на ступеньки.