Звездный разведчик

Он вздохнул и пошел в свою комнату, бурча под нос:

– А с другой стороны, волки же разговаривать не умеют, как люди. Он же меня не съел? Не съел и даже не укусил, а это, наверное, уже благодарность. А может, им не правится сладкое...

Данька потер шею, там, куда впились зубы зверя, кровь всё еще немного сочилась, и разложил на полу оранжевый комбинезон. Он был большим, очень большим. Но на свои штаны и рубашку мальчик даже смотреть не мог, они до сих пор напоминали ему о пережитом страхе. Поэтому Данька отнес их к люку, сбросил в дурно пахнущую темноту и взялся перекраивать одежду.

Конечно, у него сначала ничего не вышло. Но когда подрезал штаны, вырезал из спинки куртки большую полосу и сшил это все, получилась какая-то одежка. Она была некрасивой, но в ней вполне можно было ходить. Рассмотрев себя в куске полированного металла, Данька решил, что все не так уж и плохо, и решил показать комбинезон волкам.

Но едва он подошел к прутьям, как волки с ревом кинулись к нему. Мальчик обмер от страха и неожиданности, чувствуя, как и новый комбинезон становится мокрым.

Около решетки звери остановились, потом, недоуменно обнюхав его, вернулись обратно. А Данька снова пошел стирать...

Больше волки его не пугали. Через неделю он уже спокойно входил к ним в клетку, когда требовалось ее вымыть, а иногда и просто так, чтобы поговорить. Ему было очень одиноко, а, кроме зверей, никого живого рядом не было.

Иногда мальчик забывал запирать клетку, и волки приходили к нему в комнату, но ненадолго, в клетке им больше нравилось.

Скоро Данька узнал, что среди волков один был самкой.

Откуда у него появилось это знание, мальчуган не понимал, как и то, почему два других волка, которые были гораздо сильнее волчицы, всегда слушались ее, именно она не дала загрызть его, когда они еще не были так хорошо знакомы. И это самка заставила мальчика показать ей перстень. Он и сейчас приводил волчицу в хорошее настроение, поэтому Данька, когда заходил в клетку, всегда надевал его на большой палец.

В общем, жизнь как-то наладилась. Единственное, что по-прежнему было неприятно, так это резать людей, а потом видеть, как волки едят их тела. Но заключенные стали поступать все реже и реже, большинство уже адаптировалось к полету, и умирали не так часто, как вначале.

Корабль двигался плавно, и мальчик привык к полету. Ему уже нравилось, что его заставили ухаживать за волками. Звери не обижали его так, как люди. У него была своя комната, неплохо кормили. А что еще нужно мальчишке, чтобы он был доволен жизнью?

Данька стал намного сильнее, регулярный физический труд пошел ему на пользу, его тело нарастило мышцы, плечи раздались, и даже комбинезон, скроенный им так неумело, уже не висел как на вешалке.

Но всему когда-то приходит конец. Однажды, проснувшись, мальчик почувствовал, что тело становится тяжелее. Звездолет начал торможение.

А еще через три дня надзиратель потребовал, чтобы Данька загнал волков в логово. А когда он это сделал, появился сам. Осмотрев засов на логове, великан зафиксировал его металлическим прутом.

– Зачем вы это делаете? – спросил мальчик. – А как их теперь кормить?

– Кормить ты их пока не будешь, – пробурчал гигант. – Скоро начнутся перегрузки, в логове пол мягче, и звери не получат травм. Несколько дней поголодают, ничего с ними не случится. А вот еда, это то, что может их погубить во время торможения. И вообще, тебе надо не о волках беспокоиться, а о самом себе. Корабль входит в звездную систему, скоро будем на месте. На планете даже взрослые сильные мужчины погибают сразу после высадки. Законы среди заключенных жестокие, поэтому я решил подарить тебе кинжал. Никому не показывай его на звездолете, а то у меня будут неприятности. Это не очень серьезное оружие и вряд ли тебе чем-то поможет, но у меня на сердце будет спокойнее...

– Спасибо, дядя надзиратель, – поблагодарил Данька. – Вы не беспокойтесь обо мне, я не боюсь умирать.

– А все молодые не боятся, не ты один. Это когда становишься старше, начинаешь ценить то, что у тебя есть, тогда и становится страшно. Ладно, парень, я все тебе сказал, иди к себе в комнату, ложись, часа через два начнутся перегрузки.

Надзиратель ушел, а мальчик прокричал волкам через закрытую дверь логова, чтобы они не пугались.

Понять, они, может, его и не поняли, но, как сказал надзиратель, на сердце у него стало спокойнее. Данька пошел к себе в комнату, что было непросто – его вес увеличивался с каждой минутой. После месячного полета, когда мальчик весил вполовину меньше, это было непривычно и тяжело. Хорошо еще, что все время полета он много таскал тяжестей, мышцы окрепли, и повышенная гравитация пока не мешала ходить. Когда мальчик добрался до своей комнаты, прозвенел звонок.

Данька поковылял к лифту, открыл ящик и увидел четыре пакета с едой и большой нож в пластиковых ножнах.

Выглядело оружие устрашающе, мало того, что лезвие было размером с его предплечье, на нем еще имелись острые зубцы, которыми можно было перепилить даже кость.

Еще в ящике лежали ремни для того, чтобы спрятать нож под одеждой. Мальчик разделся и привязал оружие ремнями прямо за спину.

Идея оказалась неудачной, потому что как только он лег, нож уперся Даньке прямо в позвоночник. И когда начались перегрузки, его так придавило к кровати, что кости затрещали. Ругая себя за глупость, мальчик расстегнул ремни и бросил кинжал на пол.

А потом потерял сознание.

Очнулся он довольно скоро. Вес его не стал меньше, но уже больше и не увеличивался. Мальчик попробовал встать, но не смог даже опустить ноги на пол.

Чтобы как-то отвлечься, он стал вспоминать лицо мамы. Все, что она ему говорила и чему учила, но это мало помогало.

Периодически корабль тормозил рывками, и тогда Данька снова терял сознание. Сколько это продолжалось, мальчик не знал, возможно, это длилось не один день, а может, и всего несколько часов, но, очнувшись в очередной раз, он почувствовал, что дышать стало легче.

А спустя час Данька уже смог встать и даже сходить в туалет, а после этого, тяжело топая ногами по эластичному покрытию, он отправился к логову волков.

– Как вы там, живы? – прокричал мальчик издалека.

В ответ послышалось непонятное сопение. Данька вытащил металлический прут, держащий запор, и открыл логово. Волки лежали на мягком полу, и вид у них был, надо сказать, не очень хороший, шерсть стала грязной и какой-то бурой, а языки вывалились из пасти.

– Мы подлетаем к планете. Потерпите еще немного, и вас выпустят.

Не надо было ему ходить к волкам. Но это мальчик понял только на обратном пути. Корабль резко затормозил, и он не удержался на ногах. Терпеть перегрузки на полу, пусть и пружинящем, оказалось совсем не одно и то же, что на мягкой кровати.

Грудь его сдавило, а в глазах потемнело.

Этот рывок корабля был последним. Шумы двигателей, которые стали за время полета настолько привычными, что Данька уже их не замечал, стихли. Мальчик с трудом встал, охая от боли. Тело представляло собой один большой кровоподтек, на него даже смотреть было страшно. Оно приобрело багрово-синий оттенок, большей частью это относилось к спине, на которой пришлось лежать во время последнего торможения.

Мальчик долго стоял под холодным душем, надеясь, что таким образом снимет боль. Но вода не помогла, он чувствовал слабость и боль, идущую изнутри.

Данька решил, что у него повреждены внутренние органы и скоро он умрет. Тогда пошел к логову, кривясь от боли при каждом шаге.

Мальчик отбросил металлический прут и, ухватившись руками за дверь, стал ждать, когда звери выйдут: это была единственная поза, в которой боль была более-менее терпимой.

Волчица появилась первой. Подойдя к Даньке, долго его обнюхивала, недовольно морща нос, потом сильно толкнула плечом. От удара об пол и от вспыхнувшей боли Данька сразу потерял сознание.

Когда очнулся, то долго не мог понять, где находится. Он только чувствовал, что все еще жив, а тело у него почему-то все мокрое.