Мёртвый

Артем вопросительно поднял взгляд.

— Милиция нашла труп убитой тобой суккубы, и теперь тебя ищут.

— Как нашла? — удивленно вскинулся Артем. Он был абсолютно уверен, что спрятал тело надежно.

— Подружки убитой раскопали и вызвали ментов, — равнодушно пожал плечами посланник. — Зря ты вообще с этим заморачивался, бросил бы труп и уезжал спокойно. Я же тебя предупреждал, что они чувствуют друг друга, даже мертвых. Спрятать от них труп не получится. Если только утопить в реке, — посланник задумался, — вроде бы проточная вода как-то экранирует их ментальную связь. Но это не точно.

— Зачем они позвали ментов?

— А как им тебя еще искать? Это же суккубы — отбросы мира демонов, ничего толком не могут, кроме как соблазнять.

— А джинири?

— Эта покруче будет, но тоже не сыщик.

— Ладно, разберемся, — прищурился Артем.

***

Тем же вечером он поехал к смотрящему за городом и попросил достать ему пистолет. Тот долго выпытывал, что он затеял, но Артем отговорился тем, что оружие нужно исключительно для самообороны — дескать, он игровой, постоянно при деньгах, а дурных гопстопщиков[1] в городе полно. Смотрящий не поверил, конечно, но расспросы прекратил и пообещал подумать:

— Заходи через пару дней, а лучше — через три. Думаю, что-нибудь подберу для тебя. Да, и захвати с собой штуки три, благотворительностью не занимаюсь, — напутствовал он Артема при расставании.

На что Артем спокойно ответил, не отводя своего дерзкого взгляда от глаз старого вора:

— Капуста[2] не проблема, но и волына[3] должны быть чистой. Мне не нужно, чтобы на меня повесили чужие дела.

Тот молча кивнул и первым отвел взгляд.

***

И вот сейчас Артем сидел и думал о том, как жалко, что у него нет пистолета уже сегодня. Насколько было бы все проще — два выстрела, потом быстро отрубить головы наточенным до бритвенной остроты туристическим топориком, прикупленным им по случаю, — и сразу валить. С бурлящей в нем сейчас силой он смахнул бы старушечьи головы одним ударом. На все про все потребовалась бы пара минут максимум, а скорее всего, он управился бы и за одну. Без волыны будет сложнее, но план в его голове уже сложился, не зря же он всю предыдущую неделю следил за пенсионерками.

Артем подмигнул себе в зеркальце заднего вида и улыбнулся, сила бурлила в теле и вселяла уверенность, что все у него получится. Он повернул ключ зажигания, двигатель мягко заурчал, и автомобиль, наконец, выехал с территории мечети.

А уже через двадцать минут бежевая «шестерка» припарковалась возле универмага «Уфа», и какое-то время из нее никто не выходил. Наконец открылась водительская дверь, и из машины выбрался бравый старикан. Он запер машину и, не торопясь, направился в сторону от универмага, тяжело опираясь на трость и заметно прихрамывая. Старый черный костюм сидел на нем мешковато, чувствовалось, что ему уже немало лет и когда-то пиджак, наверное, плотно обтягивал широкую грудь. Но годы берут свое, и вот уже плечи дедушки опустились к впалой груди, а седая борода почти касалась солидного ряда орденских планок — ветеран. Прохожие постарше уважительно смотрели на него, но беспечная молодежь проносилась мимо, не замечая ничего вокруг себя. Очки с затемненными и толстыми линзами явно не были солнечными, скорее намекали на проблемы со зрением, а соломенная шляпа прикрывала седые и давно не стриженые волосы. Пересекая грудь ремнем, за спиной у мужчины висела плотно набитая спортивная сумка из кожзаменителя с практически стертой белой надписью «Динамо» на боку. Старые темно-коричневые сандалии шаркали по асфальту.

Ветеран дошел до перекрестка и свернул на улицу 50 лет СССР, так же, припадая на правую ногу и опираясь на трость, почти не глядя по сторонам, доковылял до улицы Рихарда Зорге и повернул налево. Навстречу ему из ближайшего двора вывернули две женщины явно за пятьдесят и похожие друг на друга как две капли воды. Они всегда выходили из дома после обеда прогуляться, а заодно посетить ближайший гастроном на предмет прикупить себе что-то к столу. Никто бы, будучи в своем уме, не заподозрил в этих еще вполне моложавых и следящих за своей внешностью женщинах, жаждущую человеческой крови и плоти нечисть — женщины как женщины, ничем от большинства других не отличающиеся. Они, как и все женщины, о чем-то увлеченно разговаривали, при этом зорко подмечая все вокруг. Женщины, как известно, легко могут делать несколько дел одновременно. По крайней мере, они сами всех в этом уверяют.

Ветерана они, конечно, тоже сразу заметили, но не обратили особого внимания — идет себе дед куда-то по своим делам и пусть идет. Они помнили предупреждение Алии о том, чтобы быть осторожными, но, не имея достойных соперников всю свою жизнь, не слишком опасались. Да, Ирине не повезло, жалко ее, но их-то двое, они, особенно после гибели сестры по ковену, вообще поодиночке передвигаться перестали — только вдвоем. А вдвоем они любого истребителя порвут, они были в этом уверены. А уж тем более какой-то старик их совершенно не насторожил. Ну не таким они представляли себе Мёртвого!

Артем, а это был, конечно, он, переодетый в реквизит, на днях похищенный им из коллекции одежды Башкирского академического театра драмы имени М. Гафури, внутренне напрягся и физически ощутил потоки силы, наполняющие его. Проснулся азарт, предвкушение приключения, драки, мышцы загудели от притока крови, довольно тяжелая трость, в которую он самолично вставил стальной прут, показалась легче пушинки, время словно замедлилось. Он сделал шаг за спину суккуб, одновременно выпрямляя спину и расстегивая застегнутый на одну пуговицу пиджак, под которым в петле под мышкой висел топорик. Следующий шаг, одновременный разворот и молниеносный замах руки с тростью. Мощнейший удар по голове суккубы, шедшей справа, капли крови, зависшие в воздухе, в руке осталась одна ручка от трости. Еще шаг, ненужная больше ручка летит в сторону, а рука выхватывает топорик. Вторая суккуба медленно начинает поворачивать голову в сторону сестры, падающей на землю, ее глаза медленно расширяются, и в этот момент сильнейший удар обухом топорика по голове отправляет ее в темноту беспамятства. Главное, не дать им перекинуться — пока они не перекинулись, они обычные человеческие женщины. Еще один шаг, мгновенный замах, удар лезвием по шее, и голова не успевшей упасть второй суккубы летит в сторону проезжей части. Еще полшага, наклон, короткий замах, вторая голова покатилась по асфальту, и лишь после этого тело первой суккубы шмякнулось о землю. А Артем уже мчится к ближайшему подъезду, и только тогда, когда входная дверь захлопывается за ним, минутная стрелка наконец перещелкивает на следующее деление.