Мёртвый

Их осталось двенадцать — одиннадцать суккуб и одна джинири. Этим вечером они собрались в доме Алии на улице Местные Дубнячки. Это было не простое место, дом стоял прямо на обрыве над рекой Белой на месте снесенной в 1933 году православной церкви во имя всех святых или, как называли ее в народе, — Всехсвятской церкви. Это был район старой Уфы, бывшая Архиерейская слобода, получившая некогда свое название по самому крупному зданию — Архиерейскому дому[1], стоявшему на склоне реки вплоть до шестидесятых годов двадцатого века. Сама слобода представляла собой склон горы, беспорядочно застроенный домами рабочих. Здесь и сейчас, в начале восьмидесятых, мало что изменилось — все тот же частный сектор, все те же покосившиеся домишки. Казалось, время не властно над этим местом, отойди чуть дальше от современных улиц, спустись немного по склону — и нет города, ты будто вновь перенесся в старые дореволюционные времена[2].

Дом был не очень большой, но с глубоким и просторным подвалом, сохранившимся еще от снесенной церкви. Именно в этом подвале каждую субботу и проходили, словно в насмешку над иудейским и вышедшим из иудаизма христианским образом Всевышнего, все шабаши[3] ковена.

Здесь не было электрического света, но по стенам в специальных держателях горели факелы, а в той стороне, где находился церковный алтарь, стоял стол, накрытый черным бархатом, а над ним на стене красовалась козлиная голова с большими рогами и мутными глазами навыкате.

Алие, честно говоря, было абсолютно наплевать на все эти древние символы. Она как истинно верующая понимала, что символы не имеют никакого смысла, более того, в душе они были ей глубоко противны. Она давно бы выкинула воняющую голову козла и заменила факелы на электрический свет, но вся эта атрибутика оказывала глубокое впечатление на суккуб, была важна для них, они считали ее необходимой. И Алия не собиралась их разочаровывать, главное, что при помощи нехитрой атрибутики и постоянных шабашей она сохраняла свою власть над этими низшими демоницами.

По древней традиции, перед тем как спуститься в подвал, они наверху снимали всю свою одежду и на голое тело надевали широкие черные шелковые балахоны в пол с капюшонами. Во время шабашей приносились человеческие жертвоприношения, в угоду суккубам — всегда мужчины, хотя Алие и здесь был абсолютно безразличен пол человека, она одинаково презирала всех людей — как мужчин, так и женщин. Потом все пили кровь жертвы из большого серебряного кубка, и это тоже была пародия на христианское Причастие. После чего накрывался большой стол с вином и мясом, в том числе мясом только что разделанного мужчины. В этот момент на пиршество слетались, просачиваясь сквозь стены и землю подвала, инкубы[4] и прочие бесы. Само пиршество тоже являлось извращенной версией раннехристианских агап[5], но здесь все заканчивалось отвратительно распутной оргией. Алия хоть и присутствовала, но никогда почти ничего не ела и не пила, а с началом оргии сразу поднималась к себе наверх. Она была выше того, чтобы участвовать в этих похабных случках низшей нечисти, в отличие от них, она считала себя богиней.

В дальнем конце небольшого участка у дома, обнесенного крепким забором, было уже целое кладбище из убитых мужиков, вернее, из того, что от них осталось после шабаша. Алия не боялась милиции, ведь, по тайной статистике МВД, в СССР ежегодно пропадало больше двухсот пятидесяти тысяч человек и лишь около двадцати тысяч потом находили живыми или мертвыми. Остальные так и исчезали бесследно, давая пищу для различных фантастических теорий, от похищения инопланетянами до переноса в параллельные миры.

Но сегодня была не суббота, шабаша не предполагалось, да и собрались они совсем по другому, печальному поводу. Поэтому в подвал спускаться не стали, а расположились в большой комнате. Суккубы быстро накрыли на стол — чай, печенье, конфеты, все очень скромно. Некоторые из них были в черных косынках, как женщины, у которых умер кто-то из близких. По сути, так оно и было, ибо ближе друг друга у них не было никого, они были настоящим сестричеством единомышленниц, нелюдьми среди огромного количества людей. И хотя каждая из них, как и любая нечисть, была единоличницей, которая для собственной выгоды, не задумываясь, подставила бы, а то и убила любую из своих «сестер», но джинири своей железной волей и крепкой рукой сумела создать из них ковен, единый организм, проведя древний обряд единения крови. После этого каждая из них ощущала себя частью целого, все были связаны между собой ментально и всегда чувствовали друг друга. Поэтому, когда оборвалась жизнь одной из них, остальные почувствовали почти физическую боль, словно у них отрубили палец на руке.

Когда все сели, Алия достала из буфета бутылку красного сухого вина и велела разлить его по чашкам. После чего встала и произнесла короткую речь:

— Сестры, сегодня для нас печальный день, сегодня оборвалась жизнь одной из нас. Давайте выпьем это вино в ее память, она была хорошей и верной сестрой.

Когда все молча выпили, джинири продолжила:

— Самая плохая весть, сестры, заключается в том, что ее смерть не является нелепой случайностью. Ее убил истребитель, тот самый Мёртвый из старого пророчества.

Суккубы разом зашумели, заговорили, но Алия властным жестом заставила всех закрыть рты:

— То, что я сказала, это не предположение, это факт: Мёртвый явился, все улики указывают на это, и он не остановится, пока не уничтожит всех нас. Поэтому мы должны уничтожить его первыми. Это будет трудно, нельзя убить того, кто уже мертв, его тело лишь спецодежда, убьешь одно тело, он наденет другое. Но есть и хорошая новость: если убить тело трижды, то Мёртвый вернется в мир мертвых, а мы будем спасены. Другое дело, что даже один раз убить его совсем не просто. Есть другой способ, можно пленить его в теле и держать где-то, продлевая жизнь тела как можно дольше. Пока тело не умрет, он не сможет явиться в другом теле. Но это все же ненадежный способ, поскольку его трудно удержать, он очень силен. Никто из вас даже в истинном лике не способен справиться с ним в одиночку. Более того, и у меня шансов на это совсем немного, думаю, даже не пятьдесят на пятьдесят. Вероятнее всего, в нашем с ним поединке победителем выйдет он. Мёртвый полностью лишен чувства страха, его нельзя испугать. Также он способен блокировать боль — оторвешь ему руку, он будет биться одной с неменьшей яростью и ловкостью, силой воли остановив кровь в ране, чтобы тело не упало обескровленным.