Мёртвый

Почему так аккуратно выкопанная могила с заранее снятым слоем дерна, так и не была закопана? Кто-то спугнул преступника? А если это не водитель автомобиля и ему удалось убежать, то зачем убийце вообще копать такую могилу, если сбежавший мог в любой момент привести милицию? Нет, что-то не складывается. Перед глазами Виктора вдруг очень ясно предстала отрубленная голова жертвы с расколотым черепом, и он сразу понял, что ему не давало покоя! Раскрытый рот, нос, уши, дыра в черепе — все было забито землей, хотя голова лежала сверху. А это значит, это значит… Это значит, что труп был закопан, а потом кто-то раскопал могилу! Кто? Зачем?

Итак, если убийца — водитель автомобиля, то он убил жертву, отрубил ей голову… Кстати, зачем отрубил голову? Ладно, это потом. Отрубил голову, бросил в могилу одежду (точно, одежда была тоже вся в земле!), закопал могилу, выложил участок дерном, все подровнял. Потом сжег одежду, переоделся и уехал. Какой смысл ему приезжать снова и раскапывать могилу? Что-то там забыл? Но почему не закопал опять, кто-то спугнул?

Виктор сделал новую запись, поставив в конце три восклицательных знака: «Найти звонившего!!!»

А если убийца кто-то третий, напавший на влюбленную парочку? Возможно, он убил обоих, потому и не боялся возиться с могилой. Тогда логично предположить, что мы не нашли второй труп потому, что он его спрятал. Зачем? —Да, инсценировка! Пусть милиция думает на водителя, а его и искать не станут. Допустим, запихал труп водителя в багажник, а потом закопал в другом месте, а от машины избавился. Утопил в реке, например.

Остается вопрос: зачем он опять раскопал могилу, да еще и потом не закопал ее вновь? Спугнули? Хм, вполне возможно. Искать, обязательно искать позвонившего! Вот только было у Виктора предчувствие, что звонившего они не найдут. Потому что здесь какая-то загадка, в картине происшествия не все так просто, много неизвестных. Виктор вздохнул и подумал: «Надеюсь, это не очередной висяк, хотя и есть почему-то такое предчувствие».

В дверь стукнули, и вошла Надя Трифонова, судмедэксперт. И, как всегда, при виде нее в паху у Виктора образовалось некое напряжение. Вот же чертовка, подумал он, ни кожи, ни рожи, а так бы и прижал ее к теплой стеночке! Как это у нее получается?

Вошедшая женщина взглянула на Виктора и сразу поняла, о чем тот думает. Усмехнулась про себя, но виду не подала, давно привыкла к такой реакции мужчин.

— Ну, что думаешь, Витя? — спросила она с порога, пропустив приветствие.

Между собой они давно были на ты, поскольку, во-первых, ровесники и, во-вторых, не один год уже работали вместе.

— Здравствуй, Надя, — ответил тот, — проходи, присаживайся. Чай будешь?

— Не откажусь, — Трифонова прошла вперед и уселась за стол на место, где обычно сидели допрашиваемые.

Виктор включил электрочайник — подарок сослуживцев, достал стаканы, пачку чая «№36»[1] и пачку печенья «Лимонное». При этом думал о том, зачем пришла судмедэксперт, раньше за ней не наблюдалось такого интереса к расследованию. Обычно, наоборот, создавалось полное впечатление, что ей совершенно безразлично, кто и за что убил ее подопечных, трупы которых она исследовала. Поэтому задал вполне логичный вопрос:

— А ты что, знала убитую?

Трифонова кивнула:

— Знала. Не скажу, что очень хорошо, в последние годы совсем не виделись. Но мы выросли в одном дворе и учились в одной школе. Я там, — она мотнула головой, намекая на место преступления, — даже не узнала ее сразу, лишь в морге, присмотревшись, поняла, что это она.

— Интересно! — Виктор сразу сделал стойку. — Ну и что можешь сказать о ней? Для следствия может оказаться важной каждая мелочь.

— Ты не ответил на вопрос, Витя, — улыбнулась она так, что у следователя вновь напряглись пуговицы на брюках.

— Э-э-э, гхм, — кашлянул он, непроизвольно покраснев и резко присев на стул. — Да вот пока только еще думаю, пытаюсь сопоставить факты. Получается какая-то ерунда, что-то не сходится, сам не пойму что. Найти бы того, кто позвонил в дежурку, может, он кого-то видел. А так пока ничего нового, опера носом землю роют, глядишь, чего и отыщут. Может быть, ты что интересное скажешь?

Собеседница пожала плечами, и от этого ее жеста будто бы туман поплыл в голове Виктора. Он открыл рот, поскольку на него вдруг накатило такое желание, что он даже стал задыхаться.

— Нет, ничего нового. Все изложено в рапорте. Что касается самой Ирины Степашиной, то в юности она была обычной девушкой, ничего примечательного о ней сказать не могу. А потом наши дороги разошлись.

— М-да, — промямлил Виктор осевшим голосом и зачем-то добавил не в тему: — Интересно.

Хотя, конечно, ничего интересного в словах Нади не было, однако Савинкова просто скрутило от нахлынувшего желания так, что в голове все перемешалось.

— Ладно, Витя, я пойду. Не буду тебе мешать. Если ты не против, буду к тебе заходить, интересоваться ходом дела. Все же дело странное, согласись, я на своей памяти даже и не помню чего-то подобного у нас. Неужели маньяк, как считаешь?

Возбуждение как-то разом схлынуло с Савинкова, словно кто-то просто взял и перекрыл кран. Он достал носовой платок и промокнул вспотевший лоб. Потом выдохнул, непонимающе взглянул на Трифонову и мысленно пожал плечами: «Баба как баба, ничего особенно, что-то это на меня накатило?» Вслух же сказал, если точнее — невнятно промямлил:

— Да, конечно, заходи. — И чуть тверже добавил: — А насчет маньяка — не дай Бог!

— Ну тогда я побежала, своих дел по горло.

— Ага, давай.

Судмедэкспертша встала и вышла из кабинета, так напоследок вильнув задом, что у следователя опять чуть с сердцем плохо не стало от резкого выброса гормонов. Он еще долго сидел, уставившись в закрытую дверь, громко дышал, приходил в себя и думал о том, что неплохо бы иметь при себе валидол. Да уж, такого с ним еще никогда не бывало, вот вам и Наденька, вот вам и серая мышка!