Мёртвый

Вообще, этот дежурный младший сержант, видимо от скуки, много рассказал Артему о том, что его ждет впереди. Оказывается, в УК РСФСР, который зачитал ему милиционер, имеется целых пять статей за убийство. Начиная от убийства из хулиганских побуждений или совершенного с особой жестокостью до убийства по неосторожности. И если в первой статье срок наказания начинается от восьми лет и вплоть до смертной казни, то в последней предусмотрено наказание лишь до трех лет лишения свободы или даже исправительные работы.

— Если повезет, — вещал сержант, — то квалифицируют твое преступление по 104-й статье УК как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насильственными действиями потерпевших. Там максимальный срок — лишение свободы до пяти лет или вообще исправительные работы до двух лет. Судя по твоему рассказу, такое вполне может быть.

— А если не повезет? — с замиранием сердца спрашивал Артем, словно слова сержанта могли хоть что-то изменить.

— Ну, если не повезет, — с видом знатока тянул дежурный по КПЗ, — например, родители кого-то из убитых окажутся большими шишками или судья не с той ноги встанет, то могут и 102-ю припаять. Там можно набрать отягчающие обстоятельства — алкогольное опьянение, например. Или, скажем, тот же пункт «з» — убийство двух или более лиц. Пункт «г» опять же — убийство с особой жестокостью. Хотя не думаю, как раз жестокости не было у тебя, удар — смерть. Но кто его знает, как суд сочтет…

— И что тогда? — истекал холодным потом Артем.

— Тогда опять же как повезет. Могут дать и восемь лет. А если не повезет — расстреляют. Как судья решит или как его «подмажут».

И младший сержант ушел, оставив Артема в состоянии полного раздрая чувств и мыслей о собственном будущем. Подарив ему, впрочем, и некоторую надежду.

Так прошло еще часа два, сна не было ни в одном глазу. Да и за предыдущие дни он успел выспаться.

— Эй, сосед! — закричала вдруг цыганка. — Не спишь?

Эхо в пустом КПЗ было еще то! Артем привалился к двери и крикнул в ответ (все какое-то развлечение):

— Нет, не сплю. Чего тебе?

— Меня Злата зовут, а тебя как?

— Артем.

— Красивое имя, — похвалила Злата. — А чай у тебя есть, Артем?

— Нету.

— А курево?

— Я не курю.

— Беда, — пригорюнилась Злата. — Как же ты жить-то будешь дальше без курева?

— Жил как-то до этого — и ничего.

— Эх, Артемка, лихой ты, видно, парень, четверых завалил! Но только о прежней жизни теперь забудь. Если лоб зеленкой не намажут, то из удовольствий у тебя останется только одно — покурить. Ну или «гуся передернуть», — хохотнула она.

— Чем лоб не намажут? — удивился Артем. Про «гуся» он понял интуитивно и тему эту развивать не захотел.

Злата засмеялась:

— Э-э-э, да ты еще совсем зеленый! Первый раз на нарах, да?

— Первый, — ответил Артем осипшим голосом.

Ему так стало себя жалко в этот момент, до слез.

— Ну ничего, — успокоила цыганка, — еще все узнаешь, времени у тебя много будет. «Намазать лоб зеленкой» значит расстрелять. Шутка такая, понял? Чтобы пуля инфекцию в мозг не занесла.

И цыганка весело рассмеялась. Ей-то что? Ей расстрел не грозил. Как понял Артем, она здесь 15 суток отбывала за приставание к прохожим с гаданием.

— Понял, — пробурчал он, и горло сжалось в попытке сдержать стон.

А цыганка все не унималась, видно, скучно ей было. Да и дежурный не прерывал их разговор, ему тоже, наверное, в развлечение. Впрочем, и самому Артему так было легче, отвлекало от мыслей о будущем.

— Тебе лет-то сколько, Артем?

— Двадцать исполнилось весной.

— Эх, — опять вздохнула цыганка, — совсем молоденький, сам себе жизнь сломал! Успел хоть с женщиной-то побыть, а?

Артем смутился и для чего-то стал оправдываться:

— Да я только три дня назад из армии пришел!

— Совсем плохо, — отчего-то огорчилась цыганка и надолго замолчала.

Он еще постоял у двери и сел на нары. Но тут опять послышался голос Златы, зовущий теперь дежурного:

— Слышь, сержант, подойди к кормушке, а?

— Ну чего тебе опять? Спать пора, ночь на дворе! — отозвался тот.

Однако кобениться не стал и, звеня ключами, прошел по коридору мимо камеры Артема туда, где сидела Злата. Послышался звук открывающейся и откидывающейся кормушки. Артем встал опять и прижался ухом к глазку в двери — было интересно, что они там будут делать.

— Слушай, сладкий, — донесся тихий голос цыганки, — пусти меня к нему на полчасика, а? Парнишка женщины никогда не знал в своей жизни и теперь, может, так и не узнает больше. Жалко его, сил нет!

Сердце Артема заколотилось, и дыхание перехватило. Он весь обратился в слух.

— Да ты чего, — зашептал в ответ сержант, — а если проверка? Тоже мне жалостливая нашлась!

— Какая еще проверка в ночь с воскресенья на понедельник? Я что, первый раз здесь, что ли? Все проверяющие дома спят, утром на работу. Пусти, а, начальник? Дай пареньку раз в жизни женского тела попробовать. Что тебе, жалко, что ли, чужого-то? Ему, может, больше никогда случая не выпадет.

— А мне что за это?

— А что ты хочешь? — игриво спросила Злата.

— Ночью зайду? Не откажешь?

— Ох, да приходи, сладкий, как тебе отказать? Ты парень вон какой видный, в форме и при погонах! Чайку только завари сначала покрепче.

— Ладно, — решился младший сержант, — скоро должен дежурный по отделу заглянуть. Потом готовься.

— Стой, подожди, — опять зашептала Злата, — хоть в туалет выпусти, в порядок себя приведу.

Вновь загремели ключи, Артем услышал, как открылась дверь и Злата, хихикая, пошла в туалет, что был расположен в самом конце коридора, за углом.

Он упал на спину, стукнувшись лопатками о голые доски нар, и замер, только сердце громыхало в груди в такт бившейся в голове мысли: «Неужели?»

***