Мёртвый

Продолжая что-то рассказывать, Степановна вдруг поняла, что Света уснула. Прислушавшись к ее ровному дыханию, она и сама отвернулась к стенке и закрыла глаза. Завтра новый рабочий день, и почему-то эта мысль ее радовала. Она не знала о том, что удовольствие, получаемое от своей работы, является важнейшей базовой функцией служебных тел. А если бы и знала, что бы это изменило? Ровным счетом ничего. И Степановна провалилась в сон, ибо бессонницей служебные тела тоже не страдали — иначе как работать с полной отдачей, если ты не выспалась?

***

Он стоял посредине комнаты и смотрел на тихо похрапывающее тело Степановны. В комнате было темно, но мягкий и чистый белый свет, окружающий душу, рассеивал темноту. Он повернулся, посмотрел на спящую Свету, а потом, сделав несколько шагов до стены, спокойно прошел сквозь нее, оказавшись совсем в другом месте.

Здесь не было стен, не было вообще ничего в абсолютном смысле этого слова. И душа, недолгое время бывшая душой человека, носившего имя Артем, растворилась в этом ничто, ничуть не теряя, впрочем, своей индивидуальности.

Затем в пустоте произошел разговор, который нельзя было услышать никому, кроме самих говоривших.

— Что происходит? Как я здесь оказался? — зло произнес Артем.

По другую сторону экрана монитора Артем прочитал в игровом чате слова, произнесенные персом[2]. Он вздохнул, придвинул к себе клавиатуру и отстучал в ответ:

— Кто бы мне ответил на этот же вопрос! Похоже, игра начинает жить сама по себе.

Перс задумался, потом спросил:

— Ты — это я?

— Я не знаю и боюсь, что перестаю вообще что-то понимать.

— В смысле?

— В смысле — где игра, а где реальность. Грань размывается все больше и больше. Я то здесь, то там, то здесь и там одновременно.

— А Бог?

— Я и есть Бог, — Артем устало отхлебнул давно остывший кофе из стоящей на столе чашки, потянулся к сигаретной пачке и остановился — жена опять будет ругаться. — Абсолютный Бог этого игрового мира, поскольку я этот мир создал. Я его Создатель, Творец, Бог — как хочешь. Но почему-то иногда я еще и персонаж этого мира — ты. Точнее… — он задумался и устало пожал плечами. — Я не знаю.

— По-разному бывает, — непонятно дописал он, чуть посидев в задумчивости.

— Да, — поплыла надпись в чате, — я тоже это чувствую, но почему-то лишь во снах. Когда просыпаюсь, становлюсь тем, кто я здесь: полностью, на сто процентов. Поэтому и спрашиваю: что происходит? Я ведь сейчас сижу за столом перед компом. Я же вижу это, я только что отхлебнул кофе.

— Все верно, — отстучал в ответ Артем, — а я, наоборот, во сне живу твоей жизнью в твоем мире. Одновременно и в игре… и на самом деле. Как это возможно?

— Я не знаю. Знаю лишь то, что и ты знаешь — это больше не игра. Или как вариант — вообще всё только игра. Вообще всё, понимаешь? И к последнему варианту я склоняюсь чем дальше, тем чаще. Тот, кто внутри игры, никогда не знает, что это лишь игра. Я в комнате за компом и я здесь — это лишь разные уровни игры.

— Но ведь я, мы… Я создал эту игру или…

Перс на экране расхохотался:

— Создатель и созданный — это одно и то же. Скажи, что сейчас за окном?

— Ночь, двор, машины во дворе, детская площадка…

— Уверен? Встань, присмотрись.

Артем пожал плечами, встал, подошел к окну, отодвинул занавеску и посмотрел вниз. Все как обычно — двор, машины, детская… Стоп! Он тряхнул головой, присмотрелся и вдруг понял, что все это лишь декорации, висящие в пустоте, а окно… Окно — это экран монитора. Он повел кончиками пальцев по подоконнику, оказавшемуся сенсорной панелью, и картинка за окном стала перемещаться вслед за движением его пальцев. Он опять тряхнул головой, и все стало как раньше: ночь, освещающая двор с машинами и детской площадкой, окно, пластиковый подоконник.

Артем быстро пересек комнату, распахнул дверь, за которой был небольшой коридорчик их с женой двушки. Все было как всегда, вот только он очень хорошо успел рассмотреть в тот краткий миг перед возникновением привычного коридора еще кое-что. А именно — экран монитора компьютера, перед которым за столом с чашкой кофе сидел он сам — Артем Дмитриев, с ужасом и удивлением глядящий на него (себя?).

«Я схожу с ума», — подумал Бог игрового мира, возвращаясь за компьютерный стол и усаживаясь в удобное вертящееся кресло.

Там, на экране монитора, он висел в молочной пустоте и в чате плыла надпись:

— Ничего не говори, я все видел. Что думаешь об этом, Бог? — в последнем слове явно сквозила ирония, будто слово «Бог» он поставил в кавычки. Артем уловил эту иронию даже в безэмоциональной строке чата.

— Наверное, то же, что и ты, поскольку ты — это я.

— Или нет, или не совсем. Или совсем не… Слушай, сколько человек уже играет в эту игру?

— Под сто тысяч, если судить по счетчику. Или…

— Вот именно — или вообще все. Сколько игроков играет за богов?

— Один парнишка лет пятнадцати играет за Чернобога, такой ник он себе выбрал. Я дал ему кое-какие права.

— Насколько он опасен?

— Он все же бог, хоть и не Бог, — отстучал Артем, — он достаточно опасен, но, конечно, не всемогущ. Хотя тем, кто ему поклоняется, он говорит иначе.

— А ты?

— Теоретически в рамках игры я всемогущ настолько, что могу игру уничтожить. Если это игра и если…

— М-да, похоже мы не знаем... Или я не знаю, черт, запутаться можно! Что будет дальше? И вот еще что… Похоже, я больше не ты. Похоже, у меня здесь своя жизнь образовалась. Похоже, она настоящая. Похоже это не игра вообще. Может, это там у тебя игра, а?

— Или вообще всё игра, — продолжил мысль Артем за компом.

Артем по ту сторону монитора кивнул:

— Пойду я, задолбал уже этот сон. Степановна сейчас проснется.

— Будь осторожен, я помогу если что. Если смогу…

***