Страница 10 из 21
– Артём, ты понимаешь, что происходит? – выразительно спросила она, ставя ударение на слове понимаешь. – Вот представь теперь человека, которого высадили в шлюпке посреди океана, положили в шлюпку ограниченное количество еды, которой хватит, скажем, на год или даже больше, не важно; дали вёсла, даже запасные положили; снабдили компасом и картой, в которой отмечено его текущее местоположение на момент высадки. А чтобы не скучно было, и чтобы одиночество не свело с ума, дали каких-нибудь книжек или бумагу и ручки с карандашами, чтобы записывать что-либо.
– И вопрос в том, что этот человек будет делать? – догадался я.
– Именно! Один человек сядет, и будет кушать и загорать, ничего больше не делая. Рано или поздно он всё съест и потом умрёт, ничего не добившись. Другой тоже будет кушать, но потом до него вдруг дойдёт, что потом еда закончится, и в связи с этим нужно уже сейчас что-то делать. Начнёт грести, но, во-первых, к этому моменту его уже сильно отнесёт ветром и течением, поэтому он не будет знать, где сейчас находится, чтобы как можно более точно проложить курс, а, во-вторых, часть еды уже съедена, и хватит ли ему до берега – большой вопрос.
– Ну а третий, – продолжал я её мысль, – сразу прикинет то, сколько у него ресурсов, на что он может рассчитывать, если будет систематически грести, попытается обучиться методам определения времени и текущего положения по Солнцу и звёздам, выберет направление, прикинет по карте расстояние и будет придерживаться принятого плана.
– Почти так. При этом его лодку будет сносить ветром и течением, есть риск промахнуться мимо берега из-за плохого владения навигацией, попасть в сильный шторм или быть отнесённым в суровые льды, где можно замёрзнуть. В конечном итоге, всё дальнейшее будет зависеть от того, насколько грамотно человек сможет разобраться в ситуации и почувствовать её. Что он сможет из неё извлечь, к чему в конечном итоге придёт, чего добьётся. Ведь он может и не доплыть до берега, зато в его силах сделать какие-то важные записи, которые рано или поздно смогут обнаружить другие люди, что-то из них извлечь… В целом, несмотря на очень сильную искусственность и оторванность от реальности этого примера, ты видишь, что я хочу сказать?
– Я вижу, Дара, что ты хочешь сказать. – ответил я. – Я скажу даже больше. По жизни мне встречаются люди, которые говорят, что хотят пожить для себя, прежде чем заведут семью и детей, хотят нагуляться, повидать всё, потратить лучшие годы своей жизни на то, что им нравится, а не на то, что было бы полезным. Так вот, они не понимают, что время их жизни ограничено, их возможности вполне конечны, их силы даны им для того, чтобы совершить что-то важное и полезное, по-настоящему заслуживающее внимания и продвигающее нашу цивилизацию дальше в своём развитии. А они считают, что часть отпущенных им сил дана для получения удовольствия. Вот они и тратят эти силы, вместо того, чтобы строить фундамент, на котором с позиции полученного опыта они будут действовать наверняка, зная и понимая, что и как делать. А так, когда часть их жизненной силы уже ушла, они, во-первых, не имеют опыта, так как совсем не знают жизнь, ничего не понимают, так как не развивали это понимание, ничего не умеют, так как не развивали умения, а во-вторых, у них уже нет того стартового потенциала, чтобы начать всё сначала. Пытаясь начать делать что-то полезное, они с ужасом обнаруживают, что уже ничего так хорошо не получается, а время упущено. Знаешь Дара, я сейчас начал хорошо понимать, о ком ты говорила, когда вела рассказ про шлюпку. Ты говорила о тех людях, которые прожигают свою жизнь с мыслью «я молод и полон сил, у меня ещё всё впереди».
– Да, почти верно. Пример со шлюпкой пусть будет про таких людей, а пример с инопланетным кораблём – это про нас всех в целом. Только эти примеры связаны. Люди на этой планете как раз находятся как будто в шлюпке, плывущей в океане космоса. Рано или поздно жить в Солнечной Системе станет невозможно тем способом, каким сейчас живут люди на Земле. Следовательно, нужно искать варианты переселения человечества. Но хватит ли времени и ресурсов убраться отсюда до глобального кризиса экосистемы Земли? Хотя, живя таким способом, люди могут и не дожить до кризиса, вымрут раньше… – Дара задумалась, а затем продолжила:
– А теперь, Артём, давай вернёмся к этим высокоразвитым существам. Точнее, я теперь хочу, чтобы ты представил, что их нет вовсе, а вместо существ у нас Вселенная. С большой буквы. Представь, что Она вечная, бесконечная… и живая. Но не в биологическом смысле, а в том, что Она стремится к упорядочиванию занимаемого Ею пространства, к усложнению, расширению и развитию. Каждая клеточка этой Вселенной должна помогать Ей развиваться и приходить к гармонии. А если клетка начинает есть сама себя, другие клетки, разрушать всё… организм ограничивает её влияние на себя или просто убивает. Артём, ты понимаешь, о чём я? Нам Вселенная не даст ключи познания, пока мы не покажем Ей, что готовы их получить.
Я молчал. Мне нечего было сказать. Моё сознание было взорвано изнутри нарисованной мне картиной. Я закрыл глаза и представил себе жёлтую почти невидимую точку на воображаемой карте нашей галактики. Точка была еле-еле уловима, почти невидима. Затем я мысленно удалил жёлтую точку. Никакой разницы. Галактика осталась, а в ней ещё миллионы таких точек – и сколько рождается и умирает каждую вселенскую долю секунды (что составляет вечность по нашим меркам), поэтому исчезновение одной жёлтой точки, которой мы дали название Солнце, осталось незамеченным. Я отодвинулся в своих мыслях ещё дальше, чтобы можно было увидеть несколько галактик сразу, затем ещё дальше: вот тысячи галактик уже уменьшились до размеров точек. Потом ещё… А потом всё исчезло.
Я открыл глаза и увидел Дару. Она смотрела на меня своим глубоким и мудрым взглядом, постарев снова на пару десятков лет. Дара понимающе улыбнулась, не отрывая от меня глаз. Затем глубокая пропасть в её глазах затянулась, и Дара снова стала юной, девятнадцатилетней девушкой. «Кто она такая?» – подумал я, полностью теряя ощущение реальности. Я даже не заметил, как мы сели на этой крыше и сидели друг напротив друга. Я вообще забыл, что мы на крыше здания.
– Я не ответила на один из твоих вопросов, – вдруг сказала она, – ты спрашивал, где я работаю. Так вот, я работаю на тех людей, принципы и ценности которых лежат далеко за пределами вашей толпо-элитарной структуры общества. Вообще я историк, точнее археолог. Только работаю я не на академию наук, а на людей, находящихся гораздо выше. На самом деле, мы не сравниваем людей друг относительно друга, как это делаете вы, поэтому слово выше я произношу только для того, чтобы тебе́ было понятнее, чтобы подчеркнуть, что эти люди мудрее и нравственнее вашей элиты, то есть выше не в социальном плане, а в духовном. Разумеется, живу я внешне так же, как живут остальные люди. Так же ем, сплю, покупаю продукты в магазине. Никаких внешних отличий. Только цели у меня иные, и деятельность обычному человеку непонятная. Я сейчас больше не хотела бы говорить с тобой на тему моей работы. По разным причинам, только ты не обижайся. Поверь мне, так будет лучше. Может немного расскажу позже, но не сейчас.
– Я не знаю, что сказать, – ответил я, затем подумал немного и продолжил: – ещё некоторое время назад я был уверен, что завоюю твоё расположение к себе, рассказав о том, какой я умный и хороший. Теперь я начал сомневаться. Вернее, я не начал сомневаться в себе, а начал скорее в тебе. Ты хочешь показать никчёмность моих устремлений и глупость всего того, что я считаю ценным. Но ты знаешь, я подобным образом думаю о других людях, на которых не хочу быть похожим, о людях внизу, о тех, кто не хочет использовать свои способности для достижения чего-то большего, а просто бесцельно существует. При этом я не верю тебе. Не верю, что я такой же, как все, и так же глупо проживаю свою жизнь. Я гораздо умнее и гораздо правильнее живу, чем многие люди. Мне кажется, что я вернусь домой – и будет всё как раньше, а рассказанные тобой истории так и останутся обычной сказкой на ночь. Ты говоришь убедительно, но реальность, которую вижу я, реальна – и она несколько иная. Она никуда не денется, когда мы спустимся вниз. А если я буду говорить на эту тему с другими людьми, они только рассмеются и покрутят пальцем у виска.