Страница 9 из 26
– Если ты помнишь, я со своим отцом также не особо близок.
– Уверен, если бы на месте Карины был ты, твой отец не стал бы от тебя открещиваться.
– Искренне на это надеюсь.
– Так может, ты попытаешься разузнать о миссии Карины? Пойми, мне не к кому больше обратиться. А если я ничего не стану делать, и она погибнет… Ее смерть будет на моей совести!
– По логике, твоей вины здесь не будет, но я охотно верю, что ты будешь себя истязать мыслями о том, что ты мог что-то предпринять.
– Ты поможешь мне?
– Сделаю все, что смогу. Ты же иди пока к родителям. Вдруг повезет, и во время совместного ужина они что-то тебе расскажут.
– Так ты скажешь мне, как только что-то выяснишь?
– Сразу же, друг, – пообещал Грум.
*
Семья Курта жила в широкой и высокой башне, выстроенной на округлом мостике, соединявшем два берега небольшой речушки. Шпиль башни с развивающемся на нем флагом достигал опустившихся к вечеру облаков. На флаге красовался герб семьи его отчима – сидящий за книгой, золотой лев. По мнению Курта, гербы были, давно ничего не значившим, пережитком древности, однако все семьи Пальмирро стремились украшать ими свои дома. Это было данью очень давнему прошлому. Оно говорило о принадлежности к определенному роду. И по этой причине Курт много раз выражал свое недовольство. Несмотря на глубокое уважение к отчиму, он желал видеть на шпиле герб семьи родного отца – сверкающий на звездном небе, серебристый лук. Или, на крайний случай, матери – два, освещающих темноту, факела.
Однако, несмотря на то, что изначально башня принадлежала семье, погибшего на одном из заданий отца Курта, мать, при первой же возможности, сменила гербовый флаг. Она говорила Курту, что лев говорит каждому на Пальмирро, что в доме живет Вершитель. Это подразумевало собой статус, уважение и глубокое почтение со стороны всего населения планеты, включая и остальных Вершителей.
Данное утверждение было логично и оправдано. Оперативник понимал рациональность действий матери. Однако, не переставал мечтать о том дне, когда над его собственным домом взовьется флаг с его родовым гербом, серебристым луком.
Курт много раз представлял себе облик будущего дома. И внутри, согласно картинке из воображения оперативника, его всегда ждала любимая супруга, Карина.
Карина, которой здесь нет… А может, и вообще больше нет … От одной мысли о столь ужасной возможности, Курта передернуло. Перед глазами встали образы видеоролика.
Страхи о судьбе возлюбленной вытеснили из его головы и странного незнакомца с Сохха, и загадочный звездолет в облаках Мирда.
Однако, как бы не была нереальна задача отыскать и спасти Карину, Курт не планировал от нее отказываться.
Решительно поднявшись в столовую, оперативник резко распахнул дверь. Он собирался вести с отчимом крайне серьезный разговор и был слегка обескуражен, когда понял, что за длинным, овальным столом его ожидает к ужину только мать.
Мать Курта, Мидея, была стройна и выглядела так молодо, что могла сойти за его сестру. Густые, белые локоны были заплетены в толстую, спускающуюся ниже пояса, косу. Блестящие, ярко-синие глаза сияли ярко, как у юной, едва познающей мир девушки. Об истинном возрасте Мидеи можно было только гадать и предполагать, поскольку сама она данную цифру никогда бы в жизни не озвучила. Впрочем, как и все старшее поколение Пальмирро. Хотя Курт и не понимал, почему.
Для никого на Пальмирро не было секретом, что старшее поколение вот уже сотни, если не тысячи лет, принимало регулярные инъекции молодости. Сыворотка постоянно обновляла и поддерживала организм, буквально выжигая в нем функцию старения. С момента начала приема препарата жители Пальмирро фактически замораживались в своем возрасте. Они становились сильнее и выносливее. Случайные ранения быстро исцелялись. Болезни полностью отступали.
Через пару лет испытать на себе действие сыворотки предстояло и Курту. Следовать примеру матери и выглядеть как юнец, оперативник не желал. Ему хотелось провести свою очень долгую, благодаря инъекциям, жизнь в возрасте уверенной зрелости. В точности, как Грум.
Друг был много старше Курта, но его истинного возраста оперативник не знал. Впрочем, на Пальмирро истинный возраст давно перестал быть таким уж ключевым фактором. Главными критериями для оценки возможностей человека были: опыт, успешность и авторитет в глазах Старших Вершителей.
Еще раз окинув взглядом столовую, удивленный Курт обратился к матери:
– А где отец?
– Он задерживается в башне Вершителей, – ответила Мидея. – Тебе рагу или спагетти? – уточнила она, указав на робота, услужливо державшего перед собой блюда с едой.
– Мама, скажи мне честно, он задерживается из-за Карины? – тихо попросил Курт.
– С Кариной все в порядке, сынок. Пожалуй, сегодня ты будешь спагетти, – она дала знак роботу. И тот, вооружившись дополнительной парой рук, ловко снабдил Курта широкой тарелкой, наполненной тонкими, ароматными макаронами.
– Если вопрос не касается Карины, почему тогда он задерживается? Он никогда раньше не задерживался, – настаивал на ответе сын.
– Задерживался, сынок. Просто ты всегда приходил еще позже. Ничего необычного.
– Может, ты все-таки ошибаешься? Карина не стала бы отправлять такое сообщение мне просто так! – уверенно заявил он.
– Для твоей сестры все внове. Она могла запаниковать. Такое бывает. Я, например, на ранних заданиях так часто истерила, что вся группа хотела меня придушить. Так что не бери в голову.
– Ты никогда не говорила мне ранее, что у тебя были проблемы на миссиях.
– Потому что здесь нечем гордиться. Потом я, конечно, привыкла и даже заслужила множество регалий и наград, – мать указала на, занимавший целую стены столовой, прозрачный, стеклянный шкаф сплошь заставленный кубками, призами и медалями. – Ни о чем не беспокойся. Карина вернется и ей будет смешно и стыдно за свое послание тебе. Возьми побольше сыра и расскажи, что нового непосредственно у тебя, – Мидея непринужденно перевела тему разговора.
– У меня? – пробормотал Курт. Слова матери звучали более, чем убедительно. Тем не менее, он не мог расслабиться и переключиться на другие темы. Оперативник был слишком обеспокоен сообщением и надеялся, что Груму удастся узнать намного больше о судьбе его сводной сестры, чем ему.
*
Алоис вернулся домой после полуночи. Курт уже успел к тому моменту уснуть. Но тяжелые шаги отчима в гостиной мгновенно согнали с него сон. Курт замер в нерешительности. Он не знал, какое его поведение окажется более результативным: вскочить с кровати и потребовать желаемых ответов от усталого отца или дождаться утра и тогда уж… Тем более, что есть шанс получить информацию от Грума.
В конце концов, решив, что дождаться ответа друга целесообразнее, Курт собрался вновь погрузиться в сон. Однако, до его уха донесся голос матери. Мидея, что было для нее нетипичным, в столь позднее время не спала. И, судя по тону разговора, была крайне взволнована.
Планы Курта мгновенно поменялись и он, бесшумно отворив дверь своей спальни, прокрался к гостиной, откуда доносились голоса. Родители явно старались говорить, как можно тише, но эмоции то и дело возвращали их на повышенные тона.
– Не пытайся его втравить! Это был твой выбор! Ты захотел быстрой славы! Ты рискнул! Я предупреждала! Я останавливала! Помнишь, ты мне сказал, что Карина – твоя дочь, и я не имею права ей ничего запрещать! Так вот, напомню: Курт – мой сын и не нужно лезть к нему со своими идеями! Я не хочу его потерять! Мне и так было кого оплакивать!
– Я уже говорил тебе, что слава тут не причем! Я вообще ничего не решал. А теперь, пойми, все вышло из-под контроля! Карина…
– Сделала свой выбор, – сухо заключила Мидея. – Да, под воздействием своих личных убеждений, но лично я ее не заставляла. Напротив, пыталась переубедить, в отличие от тебя. Привык оставаться в стороне? Быть добреньким папочкой?! Больше не выйдет! Хочешь ее вытащить, ты – Вершитель! Отправь корабли! Собери команду оперативников! А сына моего не трогай! В любом случае, работа в излишне стрессовых условиях – не для него!