Страница 2 из 13
Тамару я знала со школы. Человеком она была неплохим, но хитрым и очень расчётливым. Именно она нашла это злополучное объявление. Высокие заработки, лёгкая работа, дружный коллектив, помощь с жильём, опыт не требуется и, самое главное – официальное приглашение.
Знала тогда, чувствовала глубоко в душе, бесплатный сыр – только в мышеловке.
За короткое время руки успели огрубеть от постоянной химии. Ныли ноги, спина, а усталость приросла словно панцирь к улитке.
Кроме нас, в гостинице трудились человек двадцать таких же бедолаг и несколько арабских женщин. Они смотрели на остальных свысока, толком ничего не делали, и лениво помахивали тряпками. Им хорошо платили, и я никогда не слышала, чтобы на них орали.
Но даже тогда, до последнего, старалась найти во всём хорошее. Впрочем, розовые очки продержались недолго. Точнее – до первой выплаты.
– Что это? – чуть не плача протянула я Валере свой зарплатный лист. – Тут какая-то ошибка!
На бумаге, сплошь исписанной цифрами и словами на непонятном языке, совершенно ничего нельзя было разобрать. Но жирные итоговые цифры внизу, я поняла сразу. Ровно в три раза меньше, чем рассчитывала.
– Нам не это обещали!
– Не это? А что вам обещали? – Валера заулыбался, показывая белоснежные зубы. – У нас – всё как в аптеке. Честно, и по нормам. За жильё платить надо? Надо. Адвокат вас тоже не за здрасьте обслуживает. Билет сюда вам купили? Купили. Еду в гостинице получаете? Получаете.
– Да какую еду? Вы нас объедками кормите, которые повара обычно выкидывают! И билет столько не стоил, я перед вылетом цены узнавала. Девчонки, ну что вы молчите?
Я обернулась к остальным и застыла. Они смущенно переминались с ноги на ногу и, опустив глаза, смотрели в пол.
– Ну вооот, – протянул он злобно, – всех всё устраивает, а эта, глянь-ка, принцесса нашлась. Не нравится – могу до аэропорта проводить. У нас тут просто, хочешь работать – вперёд, нет – до свидания. Плакать не будем.
Он оглядел растерянных девчонок.
– Ну и хорошо, идите на смену. Тут не курорт. Точнее курорт – но не для вас.
Валера громко заржал, и вышел из раздевалки.
– Сволочь, какая он сволочь! – Надя, бывшая медсестра с Украины, заплакала. – Мы тут живём как рабы. Даже выйти погулять толком не дают. Мне маме больной надо денег отправить, а чем я теперь ей помогу? – Она громко всхлипнула и начала переодеваться.
Я почувствовала, что зверею.
– Вы как хотите, а я пойду к директору. Нельзя это спускать, он нас потом вообще за людей держать перестанет!
– Подожди, – Тамара быстро убрала свой листок в карман, – представляешь хоть, кто тут главный?
Я покачала головой: – А какая разница?
Тамара понизила голос.
– Его Мустафа зовут. Говорят, он зверь, каких поискать, и окружение себе такое же подобрал. Ты не смотри, Валера из них ещё самый приличный. А Мустафа… Мне с той смены шепнули, что он уже несколько девчонок… В общем, даже думать забудь, что к нему пойти хочешь. Вот Валера…
– Что-то ты своего Валеру стала слишком часто выгораживать, – я подошла вплотную к подруге, и уставилась ей в глаза. – И почему ведомость спрятала, мы свои друг другу показали.
Услышав разговор, другие девушки подвинулись поближе.
– Ну давай, доставай, не тяни!
Тамара отвела глаза и стала нервно разминать пальцы. – Нечего там смотреть, почти как у всех.
– Да неужели? Давай сюда!
Я протянула руку, и она с огромной неохотой отдала документ.
– У тебя же почти на тысячу шекелей больше, чем у нас, хотя я давно твои смены делаю!
Тамара стыдливо отвернулась, но потом поборов смущение сказала: – Я говорила, будь с Валерой поласковее. Тогда и у тебя дела наладятся. Сама упираешься, только тут оно так устроено. Если «дружишь» – значит, и деньги будут.
Я брезгливо отдала смятый листок. – Это «дружить» называется?!
– Да и вообще, иди к чёрту! Завтра с директором поговорю, – гордо отвернувшись, я принялась снимать свитер.
День выдался ужасный. «Хотя, разве они не все такие» – хмыкнула я про себя. Судя по всему, мстительный Валера не простил выходку в раздевалке и договорился со старшим смены. Весь день мне поручали самую чёрную и тяжелую работу, а номера, которые я убирала, оказались загажены до такой степени, что казалось, там пировало стадо свиней. Еле дотерпев до конца и переодевшись, я направилась в соседний маленький корпус, где, по словам работников, располагался кабинет Мустафы.
Небольшая калитка, ведущая в заброшенный сад, приоткрылась, и из неё вышел мужчина, одетый в пурпурную старомодную накидку, испещрённую слабо светящимися красными рунами. Он прошептал несколько слов, и коснулся фигурной шишечки украшавшей ворота. Сталь на несколько секунд засветилась неприятным багровым светом, а руны на плаще потускнели.
Вышедший достал из недр одежды небольшой, с два спичечных коробка, куб, и внимательно посмотрел на пятно, которое принялось медленно кружить по своей оси. Как будто не веря глазам, он потряс его и огляделся вокруг, словно не понимая, где оказался. Взгляд упал на фонарь, высокие, горящие вдалеке тысячами огоньков небоскрёбы, и наконец на принявшую сегодня красноватый оттенок луну, ярко светящуюся в безоблачном небе. Он вздрогнул, протёр глаза, ещё раз отчаянно встряхнул куб и, завопив от радости, не разбирая дороги, словно безумный побежал к городу.
Сдерживая рыдания, я брела вперёд, пока не забрела на одну из маленьких, безлюдных улочек вдоль старого перекопанного парка. И тут, не желающая никуда исчезать мысль о завтрашнем дне, всё-таки заставила слёзы брызнуть из глаз.
Стоило мне полчаса назад зайти в кабинет к директору, как сразу стало понятно: разговора о деньгах не получится. О том, чего хотел Мустафа, я догадалась, глядя на поганую сальную улыбку и, когда он подошёл ближе, изо всех сил оттолкнула его.
Рассвирепев, он схватил мою руку, и в этот момент раздался громкий стук в дверь.
Перед тем как отпустить меня, Мустафа повернулся и медленно, сильно коверкая русские слова, сказал.
– Придешь сюда завтра вечером, продолжим или тебе конец. Поняла меня, дрянь!?
Вырвавшись и чуть не сбив двух здоровенных мужиков с выбритыми висками и копной волос на макушке, я вылетела в коридор. Проводив меня взглядом, они загоготали.
Выступившие слёзы сделали дорогу и всё окружающее похожим на размытые пятна, а впереди, будто назло, замаячила расплывающаяся фигура.
Мысль, что даже тут нельзя остаться наедине с собой, оказалась невыносима. Я огляделась и увидела как сбоку, едва видимая за высокими кустами, мелькнула старая ржавая калитка. Рефлекторно схватилась за дверку, открыла её и зашла в разрушенный сад.
Уличные фонари мигнули, и всё вокруг потемнело.
– Блин, – я протёрла глаза, – ещё и чертово электричество вырубили. Точно говорят, если не везёт – это надолго.
Достав из кармана телефон, я потыкала кнопки. Ровным счетом ничего не произошло.
– Да что за.. Отрубился?
Я чертыхнулась и попробовала включить мобильник снова, но зловредный аппарат, так и остался абсолютно никчёмным куском мёртвого пластика. Со вздохом отведя взгляд от бесполезного телефона, я посмотрела вверх и испуганно вскрикнула.
Надо мной, выйдя из-за мутного ночного облака, плыло нечто. Огромный, раза в три больше привычной мне луны, тёмно-оранжевый диск, испещрённый странными чёрными узорами. Несколько долгих мгновений, застыв с открывшимся от удивления ртом, я глядела на это чудовище.
«Воздух не тот!» – с ужасом подумала я. В нём больше не чувствовалось привычной сухости пустыни и привкуса гонимого летними ветрами песка на зубах. Он наполнился ароматами хвои и очень сильным, бьющим в нос, незнакомым пряным запахом. Неожиданный порыв ветра донес вонь смолы и навоза. Стало прохладно, и я поёжилась.
«Что вообще происходит?» – опустив голову, я оглянулась, почувствовав как спина покрывается липкими мурашками страха. Калитка, изгородь, фонари – необъяснимым образом исчезли. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралось зелёное поле невысокой густой травы, а я стояла посреди трёх гладких, отливающих металлом бурых валунов.