Нерожденный 7

Глава 5

Отэм скользнув по нам отстранённым взглядом, идёт к стене. Той самой стене, на которой в тот день, когда я впервые оказался здесь, впервые увидел Сейджи — висел Яно. Яно, которого я избавил от мучений формулы тысячекратной боли.

Кто бы мог подумать, что совсем скоро мне придётся то же самое сделать и с Мико, моей Мико.

Слуги приковывают девушку к стене… и они могли бы не делать этого — цепи и стальные оковы не нужны, она не сопротивляется. Только отчаяние на лице, отчаяние и ужас. Он знает, что её ждёт?

И что её ждёт?

Пророк тоже Хранитель — я вижу ядра в его теле, всего несколько ядер. Третья ступень. Вторая или третья — я не хочу сейчас считать светящиеся крохотные солнца внутри него.

Появляется еще пара Слуг. Они тащат чашу, огромную каменную чашу, вся внутренняя поверхность которой, словно неведомыми письменами, покрыта сложной вязью канавок, прорезанных с удивительной точностью.

Чашу устанавливают у самых ног девушки и сразу после этого Отэм ножом с тонким длинным лезвием разрезает одежды на девушке и те опадают, открывая нам стройное тело. Отэм пишет формулу за формулой и клеит их на обнажённую грудь той, кто сейчас висит на стене. Потом, тонкой кистью начинает рисовать формулу прямо по коже. Его кисть скользит сверху от тонкой шеи девушки, вниз, вычерчивая незнакомые символы.

Девушка даже не дрожит, похоже, наложенное на неё заклинание лишило её даже этой возможности. Она не может пошевелиться, не может кричать… что собирается делать с ней Отэм?

Он, тем временем, заканчивает писать формулу, наклоняется к уху девушки и словно шепчет ей что-то, словно успокаивает. Может быть, она зря боится?

Потом отстраняется от неё и, подняв свой нож, начинает вводить его лезвие ей в грудь слева. Вводить медленно, почти бережно… у него получается — крови совсем мало, тонкая струйка её стекает по канавке лезвия, стекает на одежды девушки, лежащие у её ног.

Отэм не переставая медленно топить лезвие в груди девушки, внимательно наблюдает за кровью, он словно ждёт чего-то.

И, кажется, дожидается.

Как будто увидев другую кровь — та, что ему нужна — он наклоняет рукоять своего ножа так, чтобы тёмный густой ручеёк вытекающий из сердца обречённой, стал падать в чашу. Символы прорезанные на стенках её, вспыхивают багровым огнём, вспыхивают один за другим, словно передавая неведомое послание. Послание которое, застыв, считывает пророк. Символы вспыхивают и гаснут, вспыхивают всё ярче и ярче, раскаляя камень, на котором вырезаны, докрасна.

Всё заканчивается, когда девушка умирает, когда уходит огонь жизни из её глаз — уходит и огонь из камня чаши.

Отэм еще долго стоит, словно мысленно истолковывая то, что увидел, То, что прочёл. Он сейчас кажется таким же мёртвым, как и та, кого он только что принёс в жертву.

Потом он оживает, снова лезет в широкую кожаную сумку на своём плече. Я ожидаю, что он снова будет писать формулы, но нет — дописав, он, склонившись почти до земли, кладёт листок на стол перед Сейджи и уходит.

А вместе с ними уходят и Слуги. Я ожидаю, что они заберут тело той, чья душа уже бродит в царстве теней… Нет — мёртвая девушка остаётся, истекая кровью, словно эта кровь нужна для чего-то еще, словно эта чаша которую она наполняет, должна стать блюдом на столе какого-то неведомого демона.

Как только двери за пророком закрываются Сейджи берёт листок в руки и читает… почему я ожидал, что Отэм озвучит своё пророчество вслух, для всех? Похоже, эта информация только для главы Ода… и это плохо, я бы не отказался узнать что там — в огне и крови несчастной, увидел пророк.

Сейджи читает долго, вернее перечитывает раз за разом — я вижу это по его глазам, потом поднимает мрачный тяжелый взгляд и говорит:

— Пророк увидел тень врага рядом с нами, он словно ходит среди нас, выискивая того, кого убьёт следующим.

Я прощаюсь со всеми и не теряя ни секунды, лечу в сторону пещеры Тринити — Юто уже должен быть там и, наверное, заждался меня!

Я лечу и раздумываю над тем, что произошло.

Проклятье!

Да этот пророк и правда видит! Я бы выколол ему глаза и остановил сердце, вот только защитных формул на мастере пророчеств навешано столько, что ни один клинок, даже покрытый арклитовой сталью, их не пробьёт.

Отэм почти раскрыл меня… хорошо, что Сейджи неправильно истолковал его пророчество. Сейджи и другие решили, что Керо проникает во дворец, бродит невидимкой по его коридорам, прислушиваясь к разговорам и выискивая новую жертву.

Им пока не пришла в голову мысль о том, что я могу быть среди них, одним из них. Да, сегодня к ним не пришла эта мысль, но это не значит, что она не осенит кого-нибудь из Ода уже завтра. И что я буду делать тогда? Как быстро Сейджи поймёт что Иниро оборотень?

Думаю, это будет совсем простой задачей, ведь я единственный сейчас из членов клана, который пришёл в Ода совсем недавно и в этих землях.

Но пока я не раскрыт и это хорошо.

Охрана дворца будет усилена, Сейджи пообещал поставить новые сильные печати, которые станут преградой для любого чужака… хорошо, что я не чужак для Ода. Идея стать частью Семьи — отличная идея, и я ни капли не пожалел о том, что сделал это.

Но рискованная, да.

Очень рискованная и я чувствую как канат, по которому я иду над пропастью, с каждым днём становится всё тоньше и тоньше, грозя превратиться в нить.

Я всё же попытаюсь убить пророка. Как только моё оружие будет готово.

Замечаю Юто вместе с виверной на скале рядом с пещерой. Опускаюсь рядом.

— Что-то случилось? — Он смотрит на меня с тревогой.

— Да каждый день что-то случается. Это и есть жизнь, — успокаиваю я его. Успокаиваю перед тем, как сказать самое важное.

— Ты, как и я, войдёшь в Семью, — говорю, а сам вглядываюсь в кроны деревьев внизу под нами — там темнеет вход в пещеру… кажется, печати на нём уже нет.

— В Семью?! — в чёрных, как смоль глазах Юто очень большое удивление.

— Да.

— Но зачем?!