Ледяная душа

– Не знаю, он не заходил к тебе.

– Решает, стало быть, что теперь делать со мной, – Хьюго издал смешок. – С таким уродцем.

– С тобой уже всё решили и сделали. Это же какое чудо!

– Чудо? На долго ли лекарства хватит? – Хьюго снова усмехнулся.

– Как только всё утихнет, решится остальное, а сейчас отдыхай, пока есть возможность, – няня по-доброму улыбнулась, встала со стула, не удержалась себя и чмокнула Хьюго в лоб, а затем вышла из палаты.

Он остался наедине со страхами и спящим другом. Хьюго хотел, чтобы тот скорее проснулся и даже думал запустить в него одним из яблок, похоже, принесённых миссис Джонсон. Но не решился, позволил Николасу отдыхать, он ведь и так хорошо потрудился.

Хьюго признался себе, что впервые удивился этому парню, тому, что он смог его победить. Полуобращённый Хьюго был опасен даже для сильного мага, а Николас справился без подготовки. Хотя в их маленьком тандеме головным центром и силой всегда выступал Хьюго.

– Недооценил я тебя, извини, – вяло бросил он в сторону Николаса.

Хьюго скинул с себя одеяло, мельком глянул на ноющий укус и откинулся на подушку в ожидании завтрашнего дня, который принесёт в его жизнь новый переполох.

7. Цветок розы

Ночь оказалось пережить не так просто. Хьюго постоянно ворочался в больничной кровати, сминая под собой одеяло и простыню. У него поднялся жар, а сознание держал в оковах один и тот же сон: будто бы он, окутанный тьмой, слышал выстрелы. Настолько отчётливо, что это вовсе не казалось сном. Гулкие выстрелы отдавались пульсацией в висках, из-за них Хьюго проснулся, неожиданно для себя вскрикнув.

Он открыл глаза, осмотрелся по сторонам. В палату через открытое окно пробирались утренние солнечные лучи, придавая реальности такую яркость, что кошмар, мучивший его уже несколько ночей, быстро растворился в памяти.

Хьюго свесил ноги с постели, закатал свободный рукав тряпичного халата и прошёлся подушечками пальцев по следу от волчьих клыков. Рана успела затянуться, воспаление спало, но шрам, будто въевшийся в кожу, остался. Уже навсегда. Теперь отметка постоянно напоминала ему о кровавой ночи.

За прошедшие три дня с полнолуния совершенно ничего не изменилось. Габриэль так и не пришёл к нему, шум в его жизни не поднялся, в палату не ломились журналисты и учёные со всего континента в попытках увидеть «мага-монстра», а на соседней кровати всё так же лежал Николас. Даже окружающая обстановка не изменилась. Разве что теперь половину комнаты занимают букеты с самыми разными цветами, присланные Николасу коллегами. От них весь воздух пропитался противно-приторным ароматом.

Днём по-прежнему стояла тишина, словно никто за пределами больницы Зенита не знал о случившемся. Всё шло подозрительно спокойно.

– Я тебе давно хотел сказать, – внезапно проговорил Николас.

Хьюго молчал. Он слышал, но не отрывался от чтения.

– Извини меня за то, что затащил на приём и бросил. – Николас выглядел расстроено.

– Тебе не за что извиняться. – Хьюго на миг поднял на него усталый взгляд, лёгкой улыбкой дав понять, что он не сердится, а потом снова продолжил читать. – Это позволило мне ускользнуть, так что я даже рад.

– Если бы я тебя не оставил, ты бы не улизнул и не встретился с ферокосом.

– Тогда умер бы невинный ребёнок, и ещё того и гляди, зверь забрёл бы в особняк. Прямо как в той детской сказке: и старую колдунью съел, и Красноглазкой закусил.

– Но, я всё равно поступил…

– Мой отец верил в судьбу, – прервал его Хьюго, – он думал, что какая-то древняя богиня уже давно расписала наши жизни. Самому не верится, но я впервые с ним согласен, – он тяжело вздохнул. – Судьба спасла ту девочку, цена не так уж и велика. Во всяком случае, я тоже остался жив. И это благодаря тебе. Отпускаю все твои грехи, сын мой, ибо помыслы твои благие и не полны корысти. Вайзтем.

Услышав в ответ смешок, Хьюго и сам улыбнулся. Но он соврал ему. Цена победы оказалось немалой. Ради этого ребёнка, Хьюго пожертвовал спокойным будущем. Теперь внутри него, в клетке теплится волчонок, и с каждым днём он растёт, а когда станет взрослым – разорвёт прутья и уничтожит всё хорошее, такое дорогое, такое человечное.

– Тьфу на тебя, святой отец, – Николас отсмеялся. – Знаешь, что? – Он откинулся на подушку и заложил ногу на ногу.

– Что?

– Вот выйдем отсюда, и я на тренировки начну ходить.

– Неужели, – беспристрастно бросил Хьюго.

– А вот, правда! – Николас оживился, подскочил с кровати и перебрался на соседнюю, нарушая покой Хьюго и заставляя его отложить книгу. – Я ведь думал, что тебя не дотащу. Ронял даже пару раз. Я в тот момент осознал, что хочу стать сильнее.

– Чтобы с монстрами сражаться или перед девушками красоваться?

– Это ведь и совместить можно. Но если по правде, не для сражений, не для девиц, а для себя. На заданиях ты всегда защищаешь меня, настала моя очередь.

– Одобряю, – Хьюго кивнул. – Да только мы больше не будем напарниками.

– Что ты имеешь в виду?

– Чудище не может сражаться с чудищами. На службу я уже не вернусь. А если вернусь – против меня восстанет вся организация.

– Ты не прав!

– Николас, люди боятся того, чего не знают. У них нет оснований верить, что однажды я не обращусь за их спинами и не перегрызу всем глотки.

– Нет, ты ошибаешься, – Николас слез с койки, взял самый большой букет, составленный из роз от красных до синих оттенков, и подал его Хьюго. – Прочти.

Тот не ответил. Он нащупал небольшую открытку в бутонах.

– Там написаны пожелания скорейшего выздоровления, и возвращения в строй, адресованные тебе и мне от Ванессы с Фрезой. Вот ещё один.

Николас поднял следующий букет, немного поменьше.

– Его принесли прошлым вечером, для тебя. Я читать не стал, хотел отдать сегодня.

Хьюго снова смолчал. Он вытянул из цветов открытку, не спеша прочитал. Строки написаны аккуратным витиеватым почерком, который он видел впервые.

Граф не имеет права сомневаться в себе.

Только ты знаешь, кто ты есть на самом деле

Кто ты, Хьюго? Зверь или человек?

Ответив на этот вопрос, ты всё поймёшь.

Скорейшего выздоровления, твой БХ.

– И Габриэль прислал. Да даже Палладий не остался в стороне! – Николас сел напротив, заглянул в его глаза. – Ты думаешь, что никто не беспокоится за тебя? Прислали из чувства солидарности? А как же миссис Джонсон? И, в конце концов, почему ты сбросил со счетов меня? – Он нахмурил брови. – Больше не будем напарниками, говоришь? Знаешь, что, Хьюго, у меня много знакомых и друзей, но всего один лучший друг, из-за которого я отважился рискнуть жизнью и возражал самому Габриэлю!

– Поверить не могу, Николас возразил главе. – Хьюго блаженно улыбнулся. – Когда ты успел так сильно вырасти?

– Когда на моих руках умирал друг, а я не мог ничего сделать из-за слабости. И не переводи тему.

Хьюго видел Николаса таким серьёзным лишь один раз. Очень давно. В тот день, когда умерла его мать. Тогда он тоже говорил про свою слабость, только голос его дрожал от слёз. Хьюго пришлось признать, что Николас изменился.

– Услуги няни тебе больше не нужны. – Хьюго отвёл взгляд, взялся за книгу в ярком переплёте. – Я благословляю тебя, дитя.

– Хватит шутить! – Николас рывком отобрал несчастную книжку, швырнул её на кровать. – Тебя ждут твои родные. Ты обязательно поправишься, и мы вместе войдём в здание Зенита, как и восемь лет назад.

– Сдаюсь, – Хьюго поднял руки над головой. – Думаю, Габриэль уже ввёл всех в курс дела, и теперь они решают, как быть дальше, с лекарством-то.

Дверь палаты раскрылась. В неё лёгкой, практически невесомой походкой вошла молодая девушка. Запах цветов, переполнявший всю комнату, дополнился слабым мускатным ароматом её духов. Она подтянула накинутый на плечи белый халат и заглянула в небольшой планшет.

– Граф де Бордо, – голос был приятный. – Спешу вас обрадовать, – она выдержала небольшую паузу, с удивлением посмотрела на Николаса. – А вы что здесь делаете? Вас выписали ещё два дня назад. Я самолично это сделала.