Артефакт Смотрителей

Глава 20

В ночь перед отплытием из Иль-Малана Вика долго не могла уснуть. Искушение расправиться с двумя мразями, особенно с той, что в главном кабинете ратуши хладнокровно истязала служанку, а затем организовала отравление Сакрифа, буквально распирало попаданку.

— Нет, ну какая сука, а? — сказала она, глядя в потолок с грубой, безвкусной лепниной раскрытыми глазами, в которых не было ни капли сна, — Убью, не откладывая на потом.

Попаданка хотела подумать о чём-нибудь более приятном, например, как за два дня они с Баркой и Миокой, бросившей на время ради такого случая своего мужа, обошли множество магазинов и лавок — взобрашись на высокую властную вершину, Вика уже стала забывать такие приятные для любой девушки или женщины вещи, как шопинг, и вот выдался случай вспомнить — но сознание упорно возвращало её к мыслям о мести.

Капитан даже не почувствовал и не узнал, что его травили ядом на так понравившемся ему обеде во Дворце республики — Вика своему офицеру ничего говорить не стала — и когда на следующий день к нему в гостевой особняк прибыла целая делегация из пяти членов Совета, среди которых оказалась и Ювигалия, принял их с искренним радушием.

В Большой гостиной, где Сакриф принимал гостей и вручил главе Совета Ретавису рекомендательное письмо к канцлеру повелительницы, написанное на ещё очень редкой в этих краях орденской бумаге, организаторша убийства орденского офицера не могла сдержать недоумения и злости при виде довольного, пышущего здоровьем капитана орденского корабля. Впрочем, её эмоции были заметны и понятны только Вике, остальные присутствовавшие слишком увлеклись разговором, чтобы смотреть на покрывшуюся пятнами Ювигалию.

Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня — так бабуля учила внучку, которой впоследствии предстояло погибнуть и оказаться в другом мире и в чужом теле — однако, прибить двух советников республики в момент, когда в городе гостят орденцы, однозначно навести подозрение на свою организацию.

— Простите меня, хозяйка, — испуганно прошептала служанка.

Как только до этой молодой женщины дошло, кому она на самом деле теперь принадлежит, в ней поселился страх. А избавить от него Цану, так звали рабыню, и успокоить её Вика пока не озаботилась — и без этого попаданка было, чем заняться.

— Ты-то чего скулишь? Разве я тебя обижу? — повелительница поправила жёсткую подушку и повернулась на бок, в сторону притихшей на диванчике Цаны, — Спи давай. Не мешай мне думать.

В огромном особняке имперского полковника имелось достаточно комнат, чтобы гости расселились весьма вольготно, и попаданка определила своей служанке удобное место. Знай, дрыхни себе спокойно, а не прислушивайся к бормотаниям хозяйки.

Сегодня, ещё до замечательного похода по ювелирным лавкам и магазинам одежды возле Сытного рынка, Вика опять в Скрыте побывала в городской ратуше, переименованной в Дворец республики. Она теперь там знала расположение и предназначение большинства помещений, в том числе, и рабочих апартаментов всех советников республики.

Заодно многое узнала о подноготной дел, творившихся в Иль-Малане и вокруг него, стала свидетельницей политических интриг и даже любовной драмы Гилены, младшей из советников, тридцатиоднолетней вдовы, главы одного из богатейших местных семей-кланов, влюблённой без ума в молодого флотского офицера империи, которого скрыла от революционной расправы в своём загородном имении, и которого очень не хотела отпускать на юг, к адмиралу Бевиору, сумевшему не дать растащить между враждующими партиями имперский флот. А офицерик тот рвался к своим командирам, заставляя влиятельнейшую торговую аристократку республики реветь на плече старой рабыни, запершись в своём рабочем кабинете революционного центра.

Как ни странно, подслушанное и подсмотренное, кроме, разумеется, страданий несчастной Гилены, вызвало у Вики неподдельный интерес. И не преследуй она сейчас другую цель, то могла бы дать волю своей фантазии и поучаствовать в дележе власти и земель столь славной империи, как Грон.

А что? Иметь своего ручного и благодарного Ордену императора, чем не успех? Пусть Олег там жилы у себя надрывает землячок, а она сразу же получила бы на блюдечке готовенькое огромное государство. Но от этой идеи Вика с сожалением отказалась — дай Семеро доделать, довести до ума хотя бы начатое.

Там же в ратуше Вика вновь увидела заговорщиков-отравителей и стала свидетелем их разговора как раз в тот момент, когда советница Ювигалия собиралась отправляться с коллегами в гости к капитану Сакрифу.

«Посмотрю на этого дохляка своими глазами, — смеясь сказала она советнику Флону, своему сообщнику, — У него уже кровь должна со всех щелей сочиться. Посочувствую его болезненным корчам.»

«Ты, тварь, сама у меня скрючишься, — глядя в улыбающееся лицо этой жестокой женщины, Вика пообещала себа: — Оба сдохнете, как вернусь.»

Вспомнив это своё обещание, попаданка вдруг сообразила, что откладывать месть вовсе и не обязательно. Можно же расправиться с Ювигалией и Флоном, когда «Чайка» отойдёт от причалов Иль-Малана и никто уже не свяжет смерть советников с орденцами.

— Значит, хозяйка не на меня злится? — прошептала рабыня.

До Цаны вообще всё туго доходило. Как до жирафа.

Саша, майор из их байкерской компании, рассказал анекдот про то, как военком спросил призывника: «В каких войсках хочешь служить? Тормоз, что ли? Чего молчишь?», молодой парень почесал в затылке и ответил: «В десанте.», офицер довольно кивнул, записал что-то в блокнот и поощрительно бросил: «Ну вот, а то в молчанку играл.», призывник опять почесал свою обритую голову и нахмурился: «Я не тормоз.»

Придя в хорошее настроение от придуманного ею плана, как не откладывать расправу над негодяями в долгий ящик, и вспомнив, глядя на вечно заторможенную рабыню, тот давний анекдот из прежней жизни, Вика тихо засмеялась, напугав служанку ещё больше.

— Глаза закрывай и молчи, — приказала она Цане, — И считай про себя до ста.