Страница 45 из 58
Съев мороженое и прогулявшись в небольшом скверике через дорогу от дома, мы вернулись и возле парадной столкнулись с женщиной лет 50-55 с большой коробкой и пакетом в руках.
- Разрешите я помогу, - предложил Матвей свои свободные руки.
Женщина настороженно посмотрела вначале на парня, потом на меня, но помощь приняла. Иначе ей открыть дверь было бы проблемно.
- А вы случайно не из 27 квартиры? – спросил Мэт, донося коробки до лифта.
- Вы из банка? – еле слышно спросила женщина, втягивая голову в плечи. – Я же говорила, что Константина не видела уже пару месяцев, где его искать не знаю, - замерла возле лифта и не двигается.
- Так вы Анна Михайловна Лангер?
- Да, но я не имею никакого отношения к долгу Константина.
- Да мы вообще ничего не знаем про Константина. Мы хотели узнать про вашу бабушку Серафиму Федоровну.
- Да? Вы не по поводу долга?
- Нет.
Я стояла в стороне, в беседу не лезла и поглядывала на женщину. Уставшая, замученная и какая-то бесцветная. Блеклая серая блузка, синяя юбка, волосы собраны небрежно под ободок, тусклые серые глаза, скорбно опущенные уголки губ. Видно, жизнь у нее не сахар.
- Давайте тогда поднимемся в квартиру,- прозвучало так же тихо, как будто даже на то, чтобы повысить голос, у нее нет сил.
Квартира оказалась маленькая, однокомнатная со старыми пожелтевшими обоями, стертым линолеумом и советской мебелью. Нас пригласили в кухню и предложили чай с печеньем. Мы с Матвеем отказались, но хозяйка все равно заварила нам в кружках по пакетику чая.
- Мы много времени не займем, Анна Михайловна, - взял беседу в свои руки Матвей. – Наш клиент ищет людей, чьи родственники жили на улице Гороховой в доме N до блокады или во время нее. Потому что прабабушка клиента, предположительно, оставила соседям на хранение семейные ценности. Вот мы ищем эти ценности. Ваша бабушка Серафима Федоровна жила ведь на Гороховой?
Женщина тяжело вздохнула, выдвинула ящик расшатанного стола, вынула оттуда сигареты и закурила.
- Я покурю, извините, - не спросила, а скорее констатировала она. – Мама никогда не верила, что кто-то придет за серёжками, говорила, что все это глупости, если бы кто-то знал о них, то пришли бы сразу после войны, когда ещё жили в коммуналке.
Мы с Матвеем переглянулись. Про серёжки он не упоминал, и это значит, что мы попали по адресу.
- Бабушка Серафима работала в госпитале хирургом, получила в войну похоронку на мужа и схоронила сына в блокаду, а вот дочь уберегла. И вроде как помогла знакомой вывезти дочку, больную тифом, в тыл. И саму эту знакомую записала в эшалон госпитальный, потому что у нее было истощение очень сильное. Гемоглобин был критически мал. За это бабушке та знакомая отдала серьги с изумрудами. Красивые страсть как. Сверкающие, с бриллиантами. Бабушка была из простой семьи, бриллианты и не видела никогда. Ей очень понравились серьги, она их берегла, - Анна Михайловна затянулась и потушила сигарету об блюдце. – Через год после войны пришло письмо из госпиталя военного где-то из-под Воронежа, что дед жив, но без ног. Бабушка поехала, забрала его. Жили они как раз на Гороховой. В одной комнате – бабушка, дед-инвалид и мама. Когда коммуналку расселяли, им дали квартиру. С дедушкой было тяжело, он тяготился своей немощности, выпивал, работал время от времени где придется, устраивал скандалы. Мама рассказывала, что в такие дни запоя она старалась задерживаться в школе или у подруг. Бабушка с трудом с ним ладила.
Женщина замолчала на время и отпила остывший чай.
- А потом дед умер, запил водкой сердечные лекарства. Бабушку подозревали в том, что она специально дала ему лекарства, несовместимые с алкоголем. Но доказать ничего не могли. И мама не верила в то, что бабушка так могла поступить. Она так долго терпела, могла ещё столько же лет потерпеть. Но после этого бабушка поменяла квартиру, сошлась с заведующим отделением из своей больницы и жизнь ее вроде наладилась. Мама выросла, вышла замуж. И на свадьбу бабушка Серафима подарила маме те серьги изумрудные с бриллиантами. Рассказала историю их появления. Мама в этих серьгах ни разу из дома не вышла даже. Боялась, что сорвут вместе с ушами. Так они и лежали в шкатулке.
А вот бабушкин второй муж, узнав про серёжки, выговаривал Серафиме, что их надо бы вернуть, что нельзя было за спасение ребенка брать плату. Он вообще был очень принципиальный, взяток не брал, зарплату себе не завышал, от квартиры и то отказался, потому что другим врачам нужнее, а у него есть крыша над головой. Хотя крыша-то была не его, а бабушкина. Бессребреник, одним словом. Но мама и бабушка не захотели возвращать, когда ещё у них появиться возможность купить такие драгоценности? Да никогда!
Анна Михайловна опять потянулась за сигаретами.
- Бабушкин муж умер на работе, нестарый ещё был. Сердце. А через год после свадьбы родителей папу уволили, он был водителем на трамвае. И тут выяснилось, что отец слаб в плане алкоголя. Мама пыталась его лечить, устраивала на работу, но он надолго нигде не задерживался, ото всюду вылетал из-за пьянок. В таксопарке разбил машину, и мама выплачивала долг. А я маленькая была и видела пьяные драки отца. Бабушка ещё была жива, и мама думала продать серьги, чтоб долг выплатить. Но бабушка не разрешила. Продали квартиру, переселились в эту. Мама долг выплатила и развелась. С тех пор я отца не видела.