Страница 22 из 58
- Давай подробнее, чего от нас ждёшь, я потом приглашу Костика с договором.
- В этих дневниках, - Виталий похлопал по двум тонким тетрадкам, потрёпанным на вид, ладонью и продолжил,- я нашел отсылку к тому моменту, когда прабабушке Магдалене пришлось продавать серёжку, вначале чтобы купить лекарство для дочери, потом вторую, чтобы выехать из окружения Ленинграда. Так как она не работала после того, как забрали прадедушку в застенки, в первый год блокады у нее не было продуктовых карт, но где-то на черном рынке она обменивала одежду и столовые приборы на еду. А когда заболела дочь, ей и пришлось продать серёжку – одну, как написано в дневнике. Но ни фамилии, ни имени даже не указано. Какие-то шифровки и каламбур. Потом продается вторая серьга, как я понял тому же человеку, но опять без указания. Только по-польски фраза о том, что человек обещал обменять серьги на деньги по первому требованию. И куча какой-то информации, которая мне ни о чем не говорит. Вот этот дневник, - Виталий указал рукой на тонкую тетрадку, - прабабушка вела явно до того, как эвакуировалась с дочкой. А вот этот, - жест в сторону небольшого блокнота в картонной потрёпанной обложке некогда голубого цвета, - кажется после. Но и там мне мало понятно что к чему. Прабабушка в моих детских воспоминаниях была со странностями. Заставляла учить меня по-польски разные бессмысленные фразы. В детстве это казалось веселым, сейчас понимаю, что у нее были проблемы с головой в последние годы жизни. Поэтому верить сильно информации из дневников не стоит, но проверить хотелось бы. Я человек занятой, да и не обладаю нужными связями, как вы.
- А ты не боишься, что мы найдем и заберём себе драгоценности? Зачем над процент от стоимости, когда все будет на руках?
- Не боюсь, потому что верю, что парюра Крошинских приносит удачу только нам, а другим людям приносит несчастья.
И так уверенно произнес, что я невольно повернулся к Ларьке и перехватил ее полный удивления взгляд. Да-да, зайка, я тоже удивлен не меньше твоего. Виталий производил впечатление успешного дельца, но ни как не экзальтированной барышни, обожающей спиритические сеансы и мистическую чушь под дым из курительниц.
Но с другой стороны, клиент платит и он же заказывает музыку. Хорошо, что Виталий нам доверяет. В нашей сфере деятельности один плохой отзыв – это крах. Потому что репутация очень много значит для людей, которые могут себе позволить покупать и коллекционировать дорогие предметы искусства.
Так что заключим договор на поиски, поищем, а если и найдем, то все передадим Виталию. Нам чужого и не надо. Про себя хмыкнул – у меня невеста с собственной квартирой на улице Бассейной. Правда, она пока о своем статусе не знает. Но перед клиентом держим лицо и деловито киваем.
- Я тогда оставлю вас на пару минут, попрошу Константина подготовить дополнительный договор. А вы с Иларией Алексеевной договоритесь, когда мы сможем подъехать и ознакомиться с картинами в твоей коллекции.
И уже у самой двери вспомнил:
- Может чай, кофе?
- Нет, не стоит, - Виталий покачал головой.
Договор типовой, заключили быстро. К теме суеверий больше не возвращались. Илария составила акт, договорилась с Виталием на среду о встрече и собралась уходить.
- Илария Алексеевна, а вас я попрошу остаться, - в голове прямо зазвучала музыка из сериала про Штирлица. Папин любимый фильм был до того, как его раскрасили. Цветной вариант отец не любил всеми фибрами души.
Попрощавшись с Виталием и проводив его до дверей, вернулся в кабинет.
- Картину домой заберёшь? – спросил, глядя как методично и сноровисто Илария упаковывает полотно.
- Да, не думаю, что возникнут вопросы и трудности. Но, если что, приглашу Семёна Аркадиевича к себе домой.
- Я отвезу.
- Зачем? – и прямо столько удивления в голосе.
- А ты картину на такси собралась вести?
- Нет, мне Костик всегда помогает. Его и попрошу.
Это был нокаут. Где были мои глаза и мозги все эти годы, что я даже не замечал таких дружественных отношений между Костиком и Илаей. А вот теперь аж зло берет, что он был у нее в квартире, а меня вчера даже не пригласила.
- Сам отвезу, - буркнул и направился за курткой к шкафу.
- Но я не домой. Я потом за картиной заеду.
- С тобой покатаюсь. На сегодня работа окончена, - подтолкнул Ильку в коридор, щёлкнул дверным замком и крикнул Костику в открытую дверь кабинета:
- Младший, ты за старшего. Мы уехали. На вернисаж три пригласительных достань. Иларию Алексеевну выведем в свет. Семён Аркадиевич, до завтра.
И выхватив у Ларьки из рук картину, схватил ее за ладошку и как на буксире потащил к машине. А то кто ее знает, сейчас как вырвется и побежит, а мне догоняй. А я не в том уже возрасте, чтоб так долго окучивать девушку. Самое длительное ухаживание за всю историю моих похождений.
Обычно девушки сами на меня вешались. Это вполне устраивало. Зачем совершать ненужные телодвижения, если итог будет один – приятное времяпрепровождение в постели, ну или не в постели, но тоже не менее приятное. Когда годам к двадцати пяти мне стало казаться, что я не мужчина, а шкаф для вешалок, я стал девушек фильтровать. Выбирать только богинь или ну очень аппетитных красотуль. И устраивать что-то типа проверки. Те из дев, что согласны были пройтись со мной в койку в течении суток после знакомства, отсеивались из-за неустойчивости. Те же, кто продержались сутки, удостаивались чести пройти во второй отборочный тур. Приглашались в святая святых по мнению самих девушек – постель! По итогам отбора я уже решал, стоит ли дева того, чтобы с ней продлевать отношения или поискать новенькую.