Виззарий

С человеком вновь творилось что-то невообразимое, необъяснимое разумом, неконтролируемое.

Сбои в подсознании и реальности буквально разрывали его, доводя до слез. Ломка разума перемешалась с болями физическими, порой доводящими человека до исступления, истерики.

Частая потеря координации не позволяла ему даже сосредоточиться на других проблемах. Ко всему прочему, начались так называемые зависания, как он сам их прозвал.

Через несколько дней всех этих мучений человек практически ловил себя на мысли несколько раз, что впадал в ступор.

Не прекращались и яркие галлюцинации.

Ломка сознания перерастала в кошмарные видения, затем сменялась воспоминаниями из прошлого. Несколько раз происходило задвоение картинок.

Человек подвисал, стоя у окна.

Однажды к нему пришло довольно хорошее воспоминание из жизни. Он стоял на берегу одного из городских прудов, где часто после работы кормил уток. Но воспоминание быстро исчезло из подсознания, появилась сильная рябь перед глазами.

Руки и ноги часто-часто задергались, мужчина почувствовал что он, будто не снятый с паузы, нет даже не так,  скорее заглючивший игрушечный робот или что-то вроде того.

Человек упал на пол без чувств.

На восьмой день с момента посещения разрушенного центрального корпуса исследовательского института у человека начались приступы глухоты, бесконечные спазмы.

Теперь его круглосуточно сопровождала тошнота, страшной силы головные боли. Усилилась кратно и без того невыносимая ломота в мышцах.

Ближе к полуночи ежедневно начиналось необъяснимое холодное потоотделение.

При этом разливалась в голове боль. Зрение моментально становилось рассеянным. В комнате или террасе возникали размытые силуэты.

Человек  пять раз харкал кровью.

Он снова ползком перемещался по апартаментам. Сил хватало лишь на то, чтобы попить.

 Только после длительного отдыха человек мог дотянуться до таблеток или проглотить пару крохотных кусочков даже не приготовленных полуфабрикатов, которые теперь просто лежали на полу, там, где человек оставил их в прошлый раз.

Администратор доходного дома не отвечал на его бесконечные звонки. После нескольких попыток человек перестал тратить на это иссякающие силы.

Телевизор тоже показывал только путешествия по разным красивым местам планеты и другие страны, как это было в самом начале гражданской войны.

Человек слышал с улицы пару раз громкие крики. Он даже не смог разобрать, что это было, мольбы о помощи или угрозы.

Где-то далеко, то ближе к центру города, то со стороны прибрежного промышленного кластера время от времени взвывали сирены. В городе явно что-то происходило, что-то нехорошее.

Остатками адекватного сознания, что человек еще контролировал, он понимал, что это происходящее связано с ним и неудачным экспериментом института.

На десятый день началось периодическое онемение конечностей. Покалывания в кончиках пальцев перешли в болезненное продолжительное скрючивание.

Ближе к вечеру начались судороги с потерей сознания.

Утром одиннадцатого дня человек очнулся, вплотную к правой стене спальни, уперевшись лбом в мелкозернистую поверхность жидких обоев. И тут же заблудился в море галлюцинаций.

Началась очередная смена реальности.

Пришел в себя мужчина, когда вокруг было темно. Он даже не пытался больше следить за временем.

Хандра и жесткая депрессия накрыла его. Человек буквально кожей ощущал, как депра съедает его.

Он просто лежал на полу и, зажмурив глаза, искал в голове ответы. Непривычно было впервые за столько дней ощущать самого себя. Все недуги отпустили его. Человек открыл глаза и уставился в причудливые узоры на потолке.

Так продолжалось недолго.

Человека снова обволокло галлюцинациями, начался пробой чужих сознаний. В его голове вновь зароились явно чужие мысли.

Это больше уже напоминало шизофрению, но человек уже не контролировал процесс. В нем явно произошло раздвоение личности. Затем с ним едва ли не вслух, на всю комнату,  заговорил внутренний голос.

Перед глазами замельтешили картинки из прошлой жизни, которые сменились вообще незнакомыми картинами, явно из чужой жизни и даже совершенно другого времени.

Несколько раз он поймал себя на мысли, что произошло дежа-вю, потом решил, что это просто игра воображения.

А под утро, когда на пол террасы упали первые лучи солнца, к человеку пришли призраки родных. Да они пришли к человеку. Это были не призраки другого измерения, не потусторонники. А вполне живые родители.

Он долго разговаривал с отцом. На следующий день явились и сестры.

Они рассказали, как в дом прилетело несколько снарядов, когда правительственные войска пытались выбить повстанцев, засевших в нескольких квартирах и снайперов. Много тогда погибло соседей. Сестры человека и родители успели выскочить и убежать.

Почти неделю они прятались в подвале соседнего дома. Питались тем, что удавалось найти в ночных вылазках в брошенных соседних домах и незапертых квартирах. Затем двинулись в комплекс медицинской академии, что находилась в паре кварталов от родного дома, сразу за аллеей памяти давно погибших шахтеров.

В академии уже образовался стихийный лагерь беженцев и медицинский госпиталь из врачей добровольцев, тех, что не уехали из города, преподавателей и студентов самой академии.

Затем в комплексе стало появляться все больше повстанцев, сначала приносили раненых, а потом и отряды обосновались под прикрытием гражданского населения. Никто не знал, кто отдал приказ, но однажды сразу после полуночи правительственные войска нанесли ракетно-бомбовый удар.

Видимо в академии собрались главари сепаратистов на совещание, а на сопутствующий урон, то есть гибель полутора тысяч мирных жителей, как обычно закрыли глаза.

«Сделай так, как они просят»- произнес неожиданно отец, едва сестры закончили рассказывать о своей гибели. «Под защитой шелестянщиков жизнь будет спокойной. Это будет правильно».