Виззарий

Согласно новому экономическому укладу больше семидесяти трех процентов  промышленной продукции в стране теперь производилось в недрах автоматизированных мультикомплексов.

Интересы транснациональных корпораций продвигали и отстаивали щедро вознаграждаемые руководители министерств финансов и промышленности, бесчисленные директора, председатели и президенты многочисленных союзов и клубов.

Блага  цивилизации, предназначенные для людей, теперь производили роботы. Только вот вместо обещанных благ и облегчения жизни для людей, роботы отнимали ежемесячно по полтора миллиона рабочих мест.  Человеческий труд, как впрочем, и сама человеческая жизнь окончательно обесценились.

Лишь бездушные корпорации были рады подобному раскладу, продолжая показывать рост всех показателей, наполняя карманы своих хозяев очередной порцией легкоконвертируемых денежных знаков.

Первые три года обратной стороной нового уклада были бесконечные уличные беспорядки, погромы, грабежи. Ежедневно тысячи протестующих задерживались и сразу же перенаправлялись на принудительные работы в шахты стран третьего мира, в подавляющем количестве принадлежавшие консорциумам.

И вроде бы это было секретной информацией, но все вокруг были в курсе.

Никто не видел тех, кто возвращался с шахт. Люди пропадали бесследно, в темных тоннелях не существовало прав, личности, документов.

Там все еще экономически был выгоден полурабский труд,  а не высокотехнологичные дорогостоящие роботы. Там никто не отвечал за права людей, там они и пропадали.

Человек насчитал однажды вечером двадцать пять миллионов таких узников. Эти же цифры получились и у многих других.

Полное бесправие угнетало. Только человек, как и прочие гражданские не находил в себе сил даже на протесты. Он до ужаса боялся оказаться в далеких и ужасных шахтах.

Если бы можно было, то он и многие другие сбежали бы в другую страну. Но куда было бежать.

Россия, например, одно из самых благополучных мест на планете, закрыла въезд  мигрантам. Так же поступили Пакистан, Казахстан, Туркменистан, Иран, Въетнам, Малайзия, Филиппины, Новая Зеландия, Аргентина, Швеция, Норвегия и еще полтора десятка стран, сохранивших или вернувших себе через множество препятствий, угроз или даже интервенцию, старый экономический уклад, а также относительную независимость в своей внешней и внутренней политике.

А в другие страны ехать смысла не было. Там положение было не лучше, если не хуже. Там все также действовало по принципу нового экономического уклада.

Согласно личному идентификационному коду человеку принадлежало спальное место, этакий шкаф-купе с койкой, микроволновкой, микрохолодильником, узким пеналом с тремя полочками и парой вешалок, в доходном доме у старого олимпийского городка.

Что же оставалось делать во всем этом беспредельном мире.

Ради получения работы человек взял кредит на сорок лет под залог собственной почки. На эти кредитные деньги он дал взятку сотруднику городского центра распределения вакантных мест.

Всего через два месяца, слишком быстро по нынешним стандартам, человек получил место оператора одного из тысяч задрипанных онлайн-магазинов, чей владелец не мог позволить себе полностью роботизированный кейс.

Зарплаты человеку хватало лишь на аренду этого спального места, пищевой стандартный суточный рацион, оплату кредита и оплату проезда до длинного узкого подвала со сводчатыми низкими потолками в одном из цехов на территории полуразрушенного завода старой эпохи, где находилось рабочее место.

Вчера он встретил своего старого знакомого. Случилось это знаменательное событие впервые за полгода.

У человека было не так уж много знакомых, человек пятнадцать, может двадцать. И видел он их весьма редко.

Семеро из них погибли в осажденном войсками городе. Двое сумели выжить и уберечь жен и детей. Почти год они прятались по подвалам, скитались по полуразрушенным спальным районам в поисках еды. Однажды человек слушал рассказы одного из этих знакомых, от некоторых подробностей сводило желудок.

Остальные вместе давно уже все отвыкли собираться, что-то отмечать, радоваться каким-то праздникам.

Все они были в поисках новой жизни. Лишь у троих все было налажено, благополучно. Да и то потому, что родители в свое время изрядно пошевелились.

У остальных же была стандартная безысходность. Нищенское существование, контроль тотальный со стороны новых властей, тяжелые трудовые будни. По-сути это был выбор всей жизни. Всего пути. Альтернативы не было.

«И такому выбору, этому пути, еще умудрялись завидовать тысячи других».

Подумал человек по пути домой после недолгой дружеской беседы в одной из закусочных.

Остановившись в одной из редких не разрушенных арок в стене многоэтажки, он прислонился к грязной бежевой, покрытой крупными длинными трещинами, оштукатуренной стене, затем развернулся и зачем-то постучал по ней.

По неписаному закону закономерности пласт штукатурки почти метр в диаметре шумно обвалился, подняв в воздух облако пыли и всполошив дремавших на бортике под сводом арки голубей.

Человек продолжил безучастно смотреть на противоположную стену, разукрашенную пестрыми графити, чьими-то телефонными номерами, нецензурными емкими перлами в адрес приятелей, подружек и правительства.

Уже давно стемнело, когда человек вышел из оцепенения, покинул арку и побрел дальше.

После трех лет погромов и массовых арестов, население его родного города и всей страны смирилось, сломалось. Человек видел это на улицах, видел это в новостях.

Теперь отдельные кварталы стояли абсолютно пустыми. Угнетение, уныние, отчаяние, вуаль серой пустоты и безразличия накрыла и значительную часть человечества, страны, где установился новый уклад.

Теперь по всей стране скитались люди, непрерывно прятались в подворотнях от полицейских дронов, ныкались в заброшенных зданиях, жались к кострам.