Страница 16 из 58
Два месяца спустя
Виктор
Звонок застал посреди обеда.
— Виктор, ты уверен? А если…
И вот опять эти: «уверен», «а если», «а вдруг». Боятся всего. Потому что есть что терять. Нахватали. А теперь сидят и трясутся.
— Приезжай, поговорим.
И подъехали. Один, второй, третий. Все трясутся за своё добро. Куража нет больше. Адреналина нет, был да вышел. Нахапать – оно всегда хочется, если лежит на блюдце и никто не берет. Если забрать себе можно и отлаяться. Иль откупиться, в долю взять. А так, чтоб по старинке, нахрапом. Чтоб рисковать?
— Виктор. Ну тебе зачем?
И наливает нам коньячок по рюмочкам. Кореш давний, имеет право и пошептаться. И вразумить меня, поставить на место. Если всем позволять ставить на место — поставят, скорее, к стенке, или попросят выйти.
— А чего боишься, Борис? — в глаза заглянул, а он глазки свои прячет. Смешного-то ничего.
— Виктор. Неужели тебе мало? Всё же есть. Всё же хорошо. Бизнес идёт. Дела делаются. Молодняк не быкует, уважает. Что тебе надо?
— Хочешь на жопе ровно всю жизнь просидеть?
— Отчего же…
— Знаешь про белых акул?
— Ну видел. Челюсти: клац-клац! — руками показал, растопыренными пальцами. — Хищник. Самый страшный хищник. Кровожаднейший!
Много ты, Борис, понимаешь. Сидишь, клацаешь…
— Так не в кровожадности дело. За всю свою жизнь хищную они, акулы, не могут остановиться. Как заведённые плавают, охотятся, убивают. Знаешь, зачем?
— Зачем? Чтоб жрать?
Все бы вам жрать. Головой качаю. Борис сердится.
— Я те, Виктор, что, натуралист? Нашёл Николая Дроздова. Доброе утро, с вами «В мире животных».
— Чтобы жить.
— Что: чтобы жить?
— Двигаются они, чтобы жить. Чтобы дышать. Остановка для них — всё. Смерть.
— Не знал, — сидит, причмокивает, головой качает. — Ишь ты, не знал!
Так и я также. Остановка — смерть. Движение — жизнь. Оно нужно как воздух.
— Я ж не кощей — над златом чахнуть. Кто такой Кощей, знаешь?
— Ну этот, с строительного рынка. Завалили же его в прошлом году.
— Да не про него я. Я про Кощея Бессмертного.
—А, Виктор, из сказок, что ли? Че не знать? Читал своим, да. А что ты его вспомнил?
— Так в том и смысл, что чахнул он над златом и в труп живой превратился. А надо действовать.
— Это ты так действуешь, значит? Решил портовую зону себе отжать.
— Решил и заберу.
— А то, какой там трафик идёт…
— Вольёмся, разберёмся. Предложим условия лучше.
— Так и сидели бы тихо, а, Виктор? Без нас крутится, нам не мешает.
— Так и сядешь и будешь сидеть, присядешь надолго, если прямо сейчас ничего не делать. Совсем не чуешь, куда ветер нынче дует?
— Виктор, я завсегда с тобой!
И таких, как он, много. Обжился, обрюзг, старый стал, устал. Не хочу.
Ещё один пришёл. Неравнодушный.
— Слышал, Галичину дорогу переходишь.
— Гальке?
— Ну ладно, порт. Он бы тебе сам отступил. За разумную плату. Выкупил бы, Виктор? Зачем отбирать на своих условиях зверских?
— Допустим.
— А зачем тебе ещё и вокзал его?
— Хочу.
— Галич не простит тебе. Не много ли берёшь?
Один раз он уже прогнулся.
— Если не я, кто-нибудь другой заберёт. Вопрос времени. Надо успевать. Куй железо, пока горячо.
— Какое железо, Виктор?
— А ты какого года рождения? Какого? Понятно всё. Иди, свободен.
— Бабу молодую нашёл себе? — на выходе уже сказал, так, поинтересовался между делом. — Что, Виктор, бес в ребро? А эта не та бабенка, которой наркоту в клуб подкидывали?
— Не твоё дело.
— Проблемная баба.
— Не особенно. Уже нет.
Никаких проблем с Катериной быть не должно. Захотелось молодую бабу? Так их пачками. Спутницу себе холёную — выбирай не хочу. Но это всё баловство. Для тех, кто не умеет ни любить, ни уважать. Ни себя, ни других. А Катерину сделаю женой. Да, молодая, да, дикая. И в этом диком её взгляде затравленном что-то есть. Желание себя сделать и других сделать. Под себя прогнуть.
А всё потому что приблудная. Не с золотой ложкой родилась. Не избалованная, как принцесса, но всё же и не с улицы. Дочь Маркухи, пусть он человек пустой, но какой-то вес имеет. Девка к деньгам привычная, с ума не сходит, всё подряд не скупает, ошалевши, бабки в губы и сиськи не закачивает, за Буччеллати и Картье не гоняется, хотя, тут может, привычки у неё нет к роскоши. Нигде не была, ничего не видела, а кондитера заставила золотой пылью пирожные покрывать. Ничего, окупается. Под Машкиным руководством, а всё же, клуб в пристанище для шальных императриц не превратился. Место получилось модное, дорогое, пафосное. Будет с девки толк.
Всё понимаю. Может, и блажь. Может, гнать в шею. Но она сама на эту сделку согласилась. А я, хоть и не понимает никто, как будто договор с дьяволом ради неё подписал.
___
Катя
С того момента, как я устроила на работу Сашу, моя жизнь стала одной большой задницей. Ежедневно вот уже в течение двух месяцев мне приходилось быть в клубе не как отдыхающей, а как хозяйке. Приходилось общаться с людьми, делать различные покупки и вести переговоры.
Сказать, что мне это не нравится, я не могла, но работы оказалось действительно больше, чем я думала. Одни переговоры с менеджерами различных звёзд чего стоят! А их требования в гримёрке - это отдельный разговор! Вот кто будет набивать брюхо перед выступлением? Просто жесть!
Хоть сегодня у меня не так много дел, грубо говоря, мой заслуженный выходной. Поэтому первый час выходного я решила провести в кабинете, подписывая некоторые готовые документы. Только стоило мне зайти, как сразу замечаю на столе два огромных букета алых роз. И вот кто не уймется-то? Я вроде перестала проводить время за выпивкой и в постелях различных мужчин. Да я, по-моему, уже и забыла, что такое секс!
Подхожу к столу и на первом букете вижу записку. Без задних мыслей открываю.