Страница 8 из 9
Капитан единожды позвонил мне и сказал, что отчасти мои подозрения оправдались. Так называемые филателисты действительно печатали на цветных лазерных принтерах любые марки и продавали их по всей стране. Причем центр этой пирамиды был не в России, а в одной из стран Европы.
– А преступника нашли? – спросил я капитана, – который мне по башке дал дубиной.
– Пока нет…но мы ищем.
– А…Энди?
– Потом…некогда.
Ева восприняла мое расследование скептически. Отчасти я могу ее понять, это же не подделки картин Рембрандта или Шагала. Здесь как говориться действует интенсивный путь развития. Рисовать же одну картину с той точки зрения, что бы продать за несколько миллионов, это как известно экстенсивный путь. Мне даже стало жалко этих муравьев филателистов, которые что бы заработать на хлеб с маслом, должны пахать не разгибаясь.
Наконец газета «Комсомольская правда» решила купить у меня материал. Пятнадцать тысяч рублей на дороге не валяются, но это была не та цифра которую я ожидал отхватить в столице. Однако с чего то надо начинать, и как в любом деле начало всегда приносит крошечные дивиденды. Это потом, когда я стану известен как Отар Кушанашвили, мне будут платить сотни тысяч рублей за колонку. Я буду носить клетчатый пиджак, красный шарф, брюки в полоску и настоящие ботинки от Gucci.
С небрежным видом я купил толстушку в киоске. Моя заметка заняла чуть больше половины полосы. На фоне различных, в основном кубинских, марок была почему то статуя Свободы в терновом венце. Моя информация была полностью переделана и теперь получалось, что центр Филателистической мафии был в Нью-Йорке. Приводились даже высказывания служащих управления «Ф» службы внешней разведки. По их данным оборот фальшивых марко во всем мире доходил до пяти миллиардов долларов. В тот же момент пропищал сотовый телефон и сбербанк сказал мне, что на мой счет было зачислено пятнадцать тысяч рублей.
Всего в этот день я купил пять газет с моим материалом. Когда я принес газеты Еве, она поцеловала меня в щеку.
– Умничка!
– А мне и деньги капнули на счет! – показал я на сотовый телефон.
– Еще раз умничка! – Ева поцеловала меня еще раз.
Ева с жадностью прочитала статью. Посмотрела на меня с уважением. Прочитала еще раз.
– Отличная работа! – похвалила она меня.
– Здесь пятьдесят процентов вранья! – не выдержал я, – я ни с кем со службы внешней разведки не общался!
– Это не важно…потом пообщаешься.
– Я все же должен с редактором поговорить…
– Поговори…только не ругайся…они платят, а это самое главное…
–Я буду сдержан…
– Смотри мне! Шерлок!
Я набрал номер редакции и когда ответили попросил Маргариту Смирнову. На том конце о чем то совещались, кто то чего то доказывал.
– Смирнова…слушаю! – раздалось в телефоне.
– Это Шишкин!
– Сын? – спросила Маргарита.
– Почему сын?! Просто Шишкин… корреспондент…
– А…Алик…привет! Ну как тебе материал? Надеюсь ты не весь тираж скупил…
– Не весь… Маргарита…у меня вопрос…
– Я даже знаю какой…
– Зачем! Зачем надо было в материал привносить то, чего я не писал!
– Дорогой мой! Мы пишем для людей…а людям нужна сенсация…учись работать по столичному…да мы немного преувеличили…но зато пошли отзывы! Нас уже поблагодарили за бдительность из прокуратуры…из полиции звонили и даже из несуществующего подразделения «Ф»! Еще немного и ты станешь звездой! Ну если все я пошла…и кстати ждем твоих репортажей! Бай!
– Бай, – успел сказать я прежде чем раздались гудки.
Ева подошла ко мне. Вздохнув она обняла меня и погладила по голове.
– Мой несчастный, – прошептала она, – ты разговаривал очень корректно. Ну не обижайся на них…это же их газета! Им лучше видно как себя преподнести…ну согласись…ну прости их!
– Если ты просишь…прощу…
– Я думаю, что после твоей публикации встанет весь рынок филателии в России…
– А зачем людей обманывать?
– Бедненький, – Ева продолжала меня гладить, – как мы людей любим…
– Прежде всего я люблю правду! – прошептал я.
– Предлагаю сходить на Красную площадь…
– Зачем? – удивился я.
– Из всех мест Москвы, только на Красной площади осознаешь, что ты в самом центре России… в ее сердце. Мне очень нравятся ее стены, памятники… там же голову Степану Разину отрубили!
– Его четвертовали…
– Тем более…потом там можно встретить артистов…художников…пошли!
– Ну хорошо, хорошо… я в принципе готов…
– Я быстро оденусь! – Ева отошла в сторону.
Через двадцать минут мы выходили из подъезда. Через пол часа были уже на Красной площади. Брусчатка, по которой был копытами конь Жукова во время парада победы в сорок пятом. Мавзолей Ленина, в который не было очереди.
Для начала мы прошлись вдоль Кремлевской стены. В ней были захоронены почти все самые видные деятели бывшей эпохи. Скорее всего и нынешние деятели окажутся в ней. Это очень символично. Это преемственность власти и место ее бытия.
– Какой серьезный Сталин, – сказала Ева, показывая на монумент над могилой бывшего вождя.
– Серьезнее некуда…, – согласился я.
Сказать по правде, стоять рядом с могилой вождя народов мне было очень неуютно. Было ощущение, что в тебя целятся из крупнокалиберного пулемета. Причем и в голову и в спину. На постаменте лежали гвоздики.
– Противоречивый человек, – сказала Ева, – и страну поднял и миллионы людей уничтожил.
– Пошли Ева, – попросил я, видя как на нас косится пожилая женщина, положившая очередной букет.
– Ходят тут разные, – прошипела женщина нам вслед, когда мы удалились, – провокаторы американские!
– Идем лучше к Минину и Пожарскому! – взмолился я.
Потратив на Красную площадь полтора часа, я с облегчением ушел с нее. Все же надо как в армии, подальше от начальства и поближе к кухне. В ЦУМ мы решили не заходить, так как из всех товаров этих бутиков мы могли себе позволить лишь носовой платок и то заплатив за него почти всю мою первую московскую выручку.
Домой мы пошли пешком. Вот ночью, мне Москва нравится больше чем днем. Тонкий ветерок овевает чресла, разгоряченные дневным маревом. Машин на дорогах гораздо меньше. Многочисленные кафешки, и прочие забегаловки манят к себе обрывками песен.
Мы взяли по стакану кофе. Я – капучино, Ева – лоте. Наслаждаясь прогулкой мы медленно шли по улицам, проспектам и бульварам. В результате мы подошли к нашему дома около двенадцати часов ночи.
– Как мне здесь нравится, – прижавшись ко мне пробурчала жена.
– Может бросить все к чертовой матери и перебраться в столицу? – выпалил я.
– Дурачек…, – усмехнулась Ева, – если мы продадим наши хоромы, то нам хватит лишь на квартирку в пригороде…
– Но нам ведь ни кто не запретит гулять по столице! Это же общие места…общие музеи…общие церкви…общая Москва – река…
– Потом поговорим…не сейчас…
– Так всегда…потом…не сейчас…а решать надо именно сейчас! Не потом, а сейчас!
– Все, все, все, – Ева вырвалась из моих объятий, – тебе нельзя волноваться… у тебя голова…
Дома мы открыли бутылочку мартини. Прекрасный напиток, который почему то не могут повторить в России. Как и ром и джин и те же виски. Ночь подвела черту этому насыщенному дню.
Глава 8
Телефон заверещал в три часа ночи. Открыв глаза я ничего не мог понять, лишь озирался по сторонам, пока до меня не дошло, что кто то звонит.
Схватив ненавистный аппарат, я посмотрел на номер звонившего – не определился, я поднес телефон к уху и пробурчал только одну фразу, наиболее подходившую для данного времени суток.
– Какого черта!
В ответ сплошная тишина. Я прислушался, нет, ни единого звука. Глухая, ватная тишина.
– Вы что…издеваетесь? – стараясь не разбудить Еву, прошипел я.
Ни слова. Я начал формулировать новую мысль, для чего раздул щеки и выпучил глаза, но на том конце отбились.
– Гад! – стукнув со злости телефоном о тумбочку, я завалился спать.