Страница 21 из 30
Глава 15. Дорога в Петербург.
Я люблю белый Петербург, снежную зиму,
лёгкий бег саней по широким проспектам,
огромную, скованную льдом реку и мрачные дворцы.
Г. Леру
Мы ехали молча, но в итоге Виктор Сергеевич не выдержал и завёл разговор:
— Я до сих пор не могу поверить, что всё, что вы говорите, может случиться с Россией. Ведь вот она, вокруг нас, сейчас мирно спит, и никакой войны нет. Никого не убивают, брат не идёт на брата, никто не идёт на нас с войной, не гремят пушки. Мир и покой.
— Вы глубоко ошибаетесь, Князь, — выделил я последнее слово. — Война уже давно идёт. За умы, за мысли, за убеждения. И мы уже проиграли эту войну. Даже если мы сейчас начнём ей противостоять, то будем всегда только догонять и в любом случае проиграем. Как сказал один из великих: «Не можешь победить, возглавь!», вот принцип, которым мы будем руководствоваться. Победить революцию, когда она началась в умах людей, подпитывается деньгами, межклассовым разграничением, насилием, бедностью, безграмотностью — невозможно. Мы должны возглавить эту борьбу. Дать людям то, что им необходимо, чтобы почувствовать себя человеком. Работу и достойную оплату. Свободу и ответственность за других. Равноправные законы и их применение, не взирая на чины. Грамоту и желание учиться. Сделать из стада достойных Граждан Российской Империи. Поменять придётся всё! И лучше это сделать самим, чем обезумевшая толпа вначале всё разрушит, а потом на пепелище будет строить неведомо что, которое в итоге рухнет и погребёт под собой всех.
Пока мы разговаривали, наш путь пролегал мимо дорогого ресторана, тут нам предстала картина, когда какой-то подвыпивший, то ли купец, то ли помещик, охаживал плетью извозчика, а тот не решался ему возразить.
Я махнул рукой, и меня поняли без слов, развернув коляску к месту инцидента. Махнул рукой ещё раз казакам, указав на купца. Те, соскочив с лошадей, быстро скрутили обоих и подвели к нам и заставили их пасть на колени.
— Что здесь происходит? Кто такие?..
Первым ответил купчишка, Иван Васильевич Сидоров.
— Купец — я, вот проучаю лодыря. Везти меня отказывается, вот я его плетьми и взгрел немного, Ваше Сиятельство, — нагловато сказал купец, явно перебравший водки.
— А ты? — спросил я у извозчика.
— Семён — я. Большаков, Ваше Сиятельство, — сказал извозчик и молча уставился в землю, не ожидая ничего хорошего от встречи с нами.
— Сказать что есть, или правду купец говорит? — спросил я.
— Сказать-то есть, да только кто же мне поверит, — ответил он, не поднимая глаз.
— А ты не думай, поверят или нет, ты сказывай, только как есть на самом деле, по что купца вести отказываешься? — спросил я, уже начиная испытывать нетерпение, — или из тебя ответ клещами тянуть надо?
— Правду, говорите, ну так сами просили. Намедни я этого купца два раза возил, и он ни разу не заплатил, сказав, что потом рассчитается, да так и не рассчитался. А сегодня опять мне говорит: Вези меня за так или бить прикажу. Я и отказался, сказав, что за прошлые разы не плачено. Он за плётку и схватился, ток я уже слыхал, что кто перечить ему начинает, потом в холодную сажают. Вот и терпел, всё одно, правды не добиться, — сказал он как-то обречённо.
— Да что с него станется, подумаешь, прокатил с ветерком, перебьётся. Денег ещё ему давать. Бывшему холопу, — пробурчал купец.
— И сколько должен за извоз купчина?
— Рупь и два, того три получается, — очень робко и с надеждой в голосе сказал Семён.
— Игнат, — кликнул я молодого казака. Посмотри там у злодея, чем расплатиться есть?
Игнат, шустро ощупав купца, вытащил кошель и, раскрыв, вытащил пять рублей, мельче денег в кошельке не было. Я кивнул на это, и он передал их Семёну, который полез было искать сдачу, но я сказал:
— А лишка за побои, — сказал я и, посмотрев на купца, который не понимал, что происходит, кивнул Игнату, сказав, — А этому всыпь пяток плетей, чтобы в будущем неповадно было людей обворовывать. Жаль, не по Ярославовой правде живём, отрубить бы ему руку за воровство или по-Петровски — выжечь клеймо на лбу — вор, чтобы все знали, что человечишка с гнильцой.
Купец рухнул перед коляской и запричитал:
— Не губите, Ваше Сиятельство, бес попутал, — пошутил я.
— Ну вот и мы пошутим, — сказал я и кивнул казакам. Они в один миг стянули, верхнюю одежду и прямо на мостовой, отмерили плетью по спине пяток раз.
После чего по кивку все возобновили движение.
— Вот видите, Виктор Сергеевич, закон есть. Но для всех он по-разному звучит, а ведь такие вот извозчики потом этих купцов первыми пойдут жечь и на суку развешивать. И таких извозчиков на Руси немало, и как только полыхнёт, они первыми пойдут искать правду.
— Но ведь так тоже нельзя. А как же суд, как же закон? Ведь так можно и до анархии дойти.
— А то, что вытворял купец, это не анархия? Не беззаконие? Ведь он совершенно уверен, что закон — это он. Суд — это тоже он. Не это ли проявление анархии? А не будь с нами казаков и оденься мы попроще, он бы и нас мог отходить плёткой. А закон — это сила. А сила закона в неотвратимости наказания. А неизбежность наказания в сословном равенстве. Только так и никак иначе. И сей час мы с Вами применили Закон в действии. И когда это будет совершаться повсеместно, тогда в стране будет порядок и справедливость. Иначе прольются реки крови.
Дальше мы ехали молча до самой гостиницы. С раннего утра мы, позавтракав, отправились на вокзал, где нас уже дожидался поезд в Петербург.
Дорога до столицы тянулась медленно, на ней периодически проводились какие-то работы, в итоге к утру второго дня мы стояли в Твери. Когда я завтракал с Виктором Сергеевичем, к нам зашёл секретарь и сообщил.
— Ваше Величество, у паровоза серьёзная поломка, а сменный подадут только к вечеру, — после чего удалился.
Я в это время начал подумывать, чем бы заняться.
— Может, прогуляемся по Твери, посмотрим, чем тут народ живёт? — спросил князь.
Тут мне пришла в голову идея, и я решил уточнить:
— А военные училища в Твери есть?
— Да кавалерийское училище, выпускают юнкеров. О нём неплохо отзываются.
— Ну тогда давайте посетим его, будет интересно пообщаться с юнкерами, заодно посмотрим, может, кого и к себе возьмём. Пора уже создавать кузницу кадров и строить свою канцелярию.
Ещё час ушёл на согласование всех моментов и выгрузку казаков охраны. Так как состав стоял на запасном пути, то пришлось пройтись пешком к месту, где нам подали коляску, на которой мы в сопровождении казаков и отправились знакомиться с училищем.
Мы подъехали к большому двухэтажному зданию, перед которым был плац, и на нём в спешном порядке выстраивались кадеты училища, а рядом стоял преподавательский состав. Когда коляска остановилась, и мы с Виктором Сергеевичем стали выходить, к нам в спешке подошёл полковник и, нервничая, представился:
— Рады приветствовать, Ваше Высочество, в стенах нашего учреждения, я начальник Тверского Кавалерийского Юнкерского Училища, Василевский Николай Александрович.
— Рады встрече с вами, не переживайте, мы не с инспекцией, просто по дороге в Петербург сломался состав, и мы, пока он на ремонте, решили посетить с князем ваше училище. Посмотреть, как проходит учебный процесс, есть ли у вас отличники в обучении. Посмотреть, как живут юнкера, поэтому нарушать учебный процесс не нужно, за огрехи вас никто не накажет. Заодно, может, кого присмотрим себе в канцелярию, из самых успешных.
— Как прикажете, Ваше Высочество. Не хотите поприветствовать юнкеров? — спросил полковник.
— Конечно, — сказал я и вышел вперёд перед строем и громко произнёс, — Здравствуйте, господа юнкера!
— Здравия желаем, Ваше Императорское Высочество! — слаженно и хором ответили юнкера.
— Желаю вам, господа, успеха и счастья в вашей будущей службе. Поздравляю вас как будущих офицеров и желаю, чтобы вы все смогли получить это звание по окончании учёбы, — произнёс я небольшую речь.