Страница 6 из 37
Новенький, да еще не интернатский, каждому хотелось унизить, оскорбить, ударить. Тем как бы восстановить случившуюся несправедливость. Я ведь жил пусть в неполной, но нормальной семье, а остальные нет. Так что драться приходилось часто. Правда, из-за моей ущербности далеко не всегда эти бои можно было назвать дракой.
Тут все стараются не бить по лицу. Это чтобы потом никто из взрослых не цеплялся с расспросами. Но стоило мне в первые полгода задрать майку, там все тело было черным от побоев.
Как бы ни было тяжко я не прогибался. Я видел, что бывает с теми, кто прогибается. Не хотел допустить над собой подобного унижения. И это дало плоды. В итоге от меня отцепились. Теперь если что-то случается, не чаще одного раз в месяц. За это время я успеваю восстановиться.
Однако у любого успеха есть другая сторона. Раньше я заикался, но говорил. Даже читал вслух бегло. А попав сюда, речь начало заклинивать. Теперь вот ни слова не могу толком сказать. Говорю лишь с надрывом и по буквам.
Я много думал о том, что меня ждет и каждый раз упирался в тупик. Еще два года, и я перееду из школы-интерната в дом престарелых. Они почему-то совмещены с домами инвалидов. Там я буду жить пока не умру. А куда еще податься инвалиду-колясочнику с вечно трясущейся правой рукой и неспособному разговаривать?
Поэтому пусть мне не верится в затею Потехина, но он прав, разве мы что-то потеряем, если попробуем? Не знаю, как ему, а мне в этом мире держаться совершенно не за что.
— Готово! — вскрикивает Артур и тем выдергивает меня из мрачных мыслей о прошлом.
Пентаграмма получилась большой. Почти на весь гараж. На ней изображена звезда с кругом внутри и тремя кругами снаружи. Все сдобрено рунами, всякими знаками в виде крестов, кружочков и полумесяцев.
Покончив с рисунком, Потехин с помощью зажигалки поджигает в керосиновых лампах фитили и, расставляя их на лучах звезды, поясняет, что специально выбрал их вместо свечей. Чтобы во время ритуала не отвлекаться. Внутри деревянного гаража полно щелей от этого гуляет ветер.
В завершение Артур вручает мне мобильник с просьбой следить за временем и сообщить за минуту до начала ритуала. Он должен быть начат ровно через 12 часов после начала летнего солнцестояния. То есть в 15:32. Сам же он, вытащив из журнала приготовленную шпаргалку, принимается бубнить под нос заклинание, то ли заучивая его, то ли тренируясь в прочтении.
Смотрю на Потехина, а самого начинает пробирать смех. Ладно мне шестнадцать, но ему восемнадцать. Считай взрослый, а на такую ерунду повелся. Вот на 99,99 % все это фигня. Сотую долю я все-таки не отбрасываю. Как говорится — а вдруг!
Вот только если у нас получится открыть портал, в отличие от Артура, мне в другом мире первое время придется туго. Он-то подготовился, взял с собой рюкзак с вещами, а я совершенно пустой. Что есть на мне и на этом все.
Понятное дело, вещей кот наплакал, но кое-что пригодилось бы обязательно. То же сменное белье и туалетные принадлежности. Или тот же хлеб из столовой.
Взглянул на часы, а там 15:32 и 22 секунды.
Чуть не прозевал!
— В-выр!.. Выр!
Пальцем показываю Артуру, осталось 1 минута. Он забирает телефон, говорит, чтобы стал вместе с ним в центр пентаграммы и сам следит за последними секундами.
Перебираю колеса кресла, подъезжаю к Потехину и тем становлюсь в центре.
Правильно, что Артур догадался здесь спрятаться. Проделай это на открытой площадке, увидь нас кто-то из взрослых или ребят, подумали бы сатанисты. Или в придурки записали. От этой мысли снова становится смешно. Даже не знаю кем выглядеть предпочтительнее.
Потехин дожидается нужного времени, быстро кладет телефон в карман и начинает читать:
— Мон о акемашоу! Шин но яами но секаи о ниракимашоу!…
Чего?
В недоумении смотрю на него. Доходит. Если читать заклинание, оно должно быть произнесено в оригинале. Автор комиксов — японец. Так что Артур все правильно делает.
— …Сёшите хока ни ва нанимошинаиде кудасаи! — заканчивает восклицанием он.
Ничего не происходит. Мы как стояли в центре пентаграммы, так и продолжаем стоять. Огоньки в керосиновых ламах продолжают мерно гореть. С начерченными линиями, знаками и рунами тоже ничего не происходит.
— А если прочитать еще раз? — скорее себе задает вопрос Артур и сам же на него отвечает: — Обычно заклинания читают три раза. Должно сработать!
Теперь Потехин быстрее начинает читать все тот же текст, теперь особо не изощряясь с выражением. Я же начинаю наблюдать за воробьем, залетевшим к нам в окно. Птичка, наверное, в шоке от происходящего. Люди херней маются — интересно!
— … Сёшите хока ни ва нанимошинаиде кудасаи! — заканчивает Артур в третий раз.
И ничего.
Совершенно ничего.
— А если прочесть задом наперед? — сходу придумывает он новый способ читки.
Да ё-мое…
— Иас-а-дук едиа-ни-шомин-ан ав н акох етишёс… — теперь совсем без выражения и не особо внятно принимается надрываться Потехин, тем не менее, стараясь в точности произнести каждый звук.
Я вздыхаю и принимаюсь себя успокаивать. Артур правильно делает, раз ввязались, нужно перепробовать все варианты и тем окончательно удостовериться, что не сработало.
— …Оушам-ека о ном!
Мне уже откровенно жалко Потехина. На этот раз чтение далось ему особенно трудно. Он весь мокрый. Пот с лица течет ручьями.
И что в результате?
— Дзинь!
Огонь в керосиновых лампах стал гореть сильнее. Не выдерживая возросшей температуры, стеклянные колбы, защищавшие огонь от колебаний воздуха, с тонким звуком принялись разбиваться.
Последняя колба разлетается, и одновременно во всех лампах огонь разгорается еще сильнее. Более того, пламя перекидывается на линии, нарисованные мелом на полу. Оно бежит по ним, как будто их смазали чем-то горючим.
— Смотри! Началось! Получилось! — радостно оживляется Артур.
Быстро пробежав по линиям пентаграммы, огонь начал прыгать на символы и руны. Само же пламя продолжает разгораться все сильнее и сильнее, поднявшись теперь выше пояса.
Огонь начал нас поджаривать!