Страница 80 из 96
Глава семьдесят вторая. Чумай
(в которой наконец-то повержен очередной босс локации)
— В смысле — «зеркало»? — не понял Мбеле.
— В прямом, — вздохнул Псих. — Его артефакт позволяет ему не только воровать оружие, но и заимствовать способности и умения противника. Я внимательно изучил все поединки, и когда мы бились врукопашную, кое-что проверил.
— Ясно, — вздохнул Мбеле. — И что нам делать?
Псих пожал плечами:
— Ну, самый простой способ — выкрасть артефакт.
В воздухе повисла пауза — все удивленно уставились на оратора. Псих огляделся, поежился и поинтересовался:
— А что вы все на меня пялитесь?
Мбвана негромко кашлянул:
— Да как тебе сказать? Если бы ко мне, например, обратились за консультацией и спросили — кого им нанять для кражи артефакта, первым делом я бы назвал твое имя. И только во вторую очередь вспомнил бы Смертную Тень.
Мбеле и Сидящий Орел согласно кивнули.
— Серьезно, Псих, тут без вариантов тебе карты в руки, — без улыбки сказал Мбвана. — До сих пор помню, как я офигел, когда ты выкрал дворцовое вино, груду персиков, печенку драконов, мозги фениксов, да еще прихватил пилюли бессмертия.
— Ну и память у тебя, братан, — хмыкнул Псих. — Это сколько же столетий назад было?
— В том-то и дело! — заржал Мбвана. — Мы были молодыми, бедными и глупыми, перебивались с хлеба на воду, а тут ты обносишь очень больших людей, а после честно смотришь им в глаза.
— Реально, это было что-то с чем-то, — хохотал Мбеле. — Я во время этого досмотра чуть в штаны не наделал. Думал, все — наизнанку нас вывернут и на помойку выбросят. Что останется. Да что я — Масамба в лице взбледнул, я единственный раз такое видел. Слоняра, наверное, сто раз себя проклял, что разрешил Психа к этой операции привлечь — ладно, мол, он тоже африканец по происхождению. Когда нас возле стенки выстроили, я думал — все, к этой же стенке нас пулями и приколотят. А Псих вдруг делает шаг вперед, и таким реально обиженным тоном заявляет что-то вроде: «Я понимаю, что недавние иммигранты в Верхние Планы всегда будут первыми подозреваемыми во всех непотребствах. Но у нас, советских, собственная гордость — мы обманываем только друг друга. Но никогда не поднимаем хвост на местных». Мы, мол, может и не самые идеальные в моральном отношении особи, но мы не дебилы. Какой нам смысл несколько десятилетий пробиваться в Верхние Планы, а потом совершать преступление, за которое нас с гарантией пожизненно сошлют обратно на Землю? Минут пятнадцать речь толкал, как какой-нибудь Патрис Лумумба с трибуны. И ведь заплел извилины тому мафиози — отпустили нас по итогу.
— Так, ладно, вечер воспоминаний из цикла «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где славно рубились они», объявляю закрытым, — вмешался в разговор Псих. — Спасибо за доверие. Пойду я, действительно, попробую пощупать Носорога за вымя. Только большая просьба — не надо за мной следить. А то я замечу, расстроюсь и обижусь. Зачем нам портить хорошие отношения?
А про себя подумал: «Вы, конечно, ребята хорошие, но незачем вам знать, что у меня «Минимизация» есть. Мало ли как завтра жизнь повернется? Может, нам друг против друга выходить придется».
Псих отошел подальше от стоянки и чертыхнулся про себя на сибирские холода, из-за которых нельзя привычно перекинуться в комара или в муху — замерзнешь через пять минут. Немного подумав, он превратился в мышь, и, умильно попискивая, побежал по снежному насту к чумайским воротам.
Как он и предполагал, часовые службу несли расслабленно. Внутри слышались звуки застолья — это члены банды Носорога праздновали очередную победу атамана. Демоны гуляли всерьез и надолго, поэтому и невезучим бедолагам, несущим службу, по древнему армейскому обычаю кое-что перепало от друзей. Причем, похоже, это было именно увесистое «кое-что», а не жалкое «что-то». В итоге оба часовых сидели у ворот, обнявшись, и негромко напевали: «Только мы с конем по полю идем…».
В общем, мыше-Псих беспрепятственно проник в крепость. Очень хочется написать «там веселье было в самом разгаре», но это не так — веселье было уже на излете. Пир был, конечно, горой, но к моменту появления Психа гору уже подъели до размеров небольшого холмика. Личный состав порядком наклюкался, там и сям валялись пьяные демоны, а оставшиеся на ногах и в сознании неспешно беседовали на темы взаимного уважения или нестройно пели хором жалостливые песни.
Псих сразу встревожился и, вслед за управдомом Буншей, возжаждал узнать: «За чей счет банкет?». В смысле — а не его ли друзья находятся на столах в качестве недоеденного угощения?
Он по стеночке подобрался поближе к Единорогу, восседавшему во главе стола, надеясь услышать что-то интересное.
И угадал!
Потому что как раз в это время сидевший по правую руку от атамана рослый демон, судя по рогам — из лосей, наклонился к своему соседу и пробасил:
— Босс, а почему бы нам не сожрать уже кого-нибудь из монахов? Что мы с ними цацкаемся-то? Сколько они могут в подвале-то сидеть? Еще и кормим их. А свин так вообще за десятерых жрет.
Носорог, судя по всему, тоже уже изрядно принявший на грудь, досадливо поморщился:
— Лосяш, ну ты же, в отличие от прочей братии, не дурак. Только поэтому и стал моим замом. Неужели тебе это тоже нужно объяснять?
Лось несколько минут напряженно мыслил, а потом все-таки сознался:
— Нужно объяснять.
И звучно икнул.
Его собеседник демонстративно закатил глаза вверх — мол, с кем приходится работать — и начал выстраивать аргументацию:
— Дело в том, что как только мы съедим монахов, этих трех высокоуровневых обезьян здесь ничего держать не будет. И они, скорее всего, просто уйдут. Возможно, даже без своего оружия. В конце концов, новые «легендарки» можно где-нибудь раздобыть, а новую жизнь не купишь.
— Ну так и хорошо! — обрадовался лось. — Мы в полном выигрыше будем. И монахов съедим, и от врагов избавимся.
Носорог опять досадливо поморщился и с пьяной непринужденностью сказал: