Страница 7 из 96
— Эх, Игорь Георгиевич, Игорь Георгиевич! — посетовал юноша. — И в каком из своих перерождений вы успели нагрешить так, что ваша жизнь закончилась таким жалким образом? Даже ваши жена и сын до сего дня ни разу не молились за вашу бесприютную душу, не возжигали благовоний и не ставили свечек. Я помолюсь сегодня, чтобы ваша душа быстрее обрела приют.
— Добрый ты человек, Четвертый, — вдруг сказал Жир с настолько растроганной мордой, что этому выражению лица мог поверить только такой наивный человек, как юный монах. — Постоянно людям добро делаешь. Жаль, что не все люди такие. Да какие, впрочем, они люди? Одно слово — мартышки!
— Это ты на кого намекаешь, морда твоя свинячья? — завелся Псих.
— Да на тебя, разумеется, — зло хрюкнул свин. — Ты же вообще оживить этого бедолагу можешь, но тебе такое и в голову никогда не придет! Хотя полдня назад сидел и с его сыном хлеб преломлял! Ты всегда только о себе думаешь!
— Это правда, Псих? — заинтересовался Четвертый. — Ты действительно можешь его оживить?
— Да слушай больше этого неуча! — фыркнул обезьян. — Неужели кто-то может верить болтовне этого дурня? Это же элементарная магия смерти, самые азы. Если бы после его смерти прошло три недели, пять недель или даже семьсот дней, и он бы полностью понес возмездие за грехи, содеянные им при жизни, тогда еще можно было бы возвратить его к жизни. Но ведь после его смерти прошло уже три года! Средства, способные вернуть к жизни покойников с таким стажем, можно пересчитать по пальцам. А стоят они столько, что даже если мы все пятеро вывернем карманы, продадим лося и сдадим свиноида производителем в публичный дом в вечное рабство, нам хватит только на посмотреть и понюхать.
— Врет! — глумливо хрюкнул свиноид. — Врет и не краснеет. Может он его оживить. Может, но не хочет. Какие все-таки бывают люди, до своего добра жадные. Другим людям даже пустую упаковку от чипсов пожалеют дать.
— Псих, это важно, — очень серьезным тоном сказал монах. — Если ты действительно можешь оживить человека, но не хочешь это делать, то это очень серьезный косяк. Я понимаю, что такие снадобья стоят невероятных денег, и ты мог хранить это средство на черный день, но монах не может так поступать. Не может жертвовать жизнью человека ради своего достатка. Если Система о этом прознает — а после слов Жира, произнесенных вслух, она об этом уже знает, — и это подтвердится, то с меня очень серьезно срежут «Святость».
— Ну все, свинья, ты меня достал! — заорал Псих. — Вот сейчас ты будешь отвечать за слова. Босс, я тебе клянусь — нет у меня такого средства! Эта сволочь мне мелко мстит за то, что я его иркутский труп нести заставил. А у меня нет такого средства и никогда не было. Погоди, он тебя сейчас еще сутру начнет подбивать читать, чтобы у меня башка поболела. И наверняка выгнать меня второй раз мечтает. Все это месть свиноида мелкая, обыкновенная, одна штука.
— Жир, твои обвинения и впрямь слишком серьезны. — Четвертый повернулся к свинье. — Такие обвинения надо или подтверждать, или не возводить. У тебя есть доказательства?
— Есть! — довольно хрюкнул Жир. — Помнишь, честный и бескорыстный Псих, как ты нам одну историю рассказывал? Ну, когда ты Дерево Роста в Благовещенске повалил, и всю нашу экспедицию под удар подставил. Помнишь, потом ты нам с Тотом рассказывал, где Гуа тебя в Верхних Планах выловила? Что ты пришел к какому-то старику-шахматисту по имени Бет Хармон взять старый долг, но все, что он смог тебе предложить — это какой-то оживляющий эликсир, который делают из проса. А этим эликсиром можно оживить человека или демона, животное или насекомое, рыбу или змею. Что, Псих, скажешь, не было такого? Тот, хоть ты подтверди, что говорил он это!
— Свин пакостит, но не врет. — кивнул аутист. — Такое было, потому что было.
— А ты что скажешь, Псих? — повернулся к обезьяну монах.
И тут все первый и последний раз в жизни увидели зрелище, не имеющее права на существование — смущенного Психа. Если бы он не был покрыт шерстью — наверняка покраснел бы.
— Черт! — выдавил из себя он. — Было такое. Действительно было. Но, блин, Босс, я реально забыл про этот случай! Не вру! А, да ладно! Что слова говорить, когда можно дело делать?
Вновь посередине холла возник портал, только фиолетового цвета. Через секунду Псих запрыгнул в него.
А через двадцать минут — вернулся обратно в холл. С небольшой бутылочкой зеленого стекла в руке.
— Держи, Босс! — сказал он, ставя сосуд перед монахом. — Бет сказал, если тело нетленно, должно подействовать. Если подействует, долг старины Бета будет закрыт. Сделай это лучше ты — может, Святости побольше отсыплют.
— А как действует? — спросил Четвертый.
— Просто заливаешь в рот. Там на глоток, не больше.
Четвертый подошел к трупу, прочел молитву и залил эликсир в рот. Минут пять ничего не происходило, потом покойник гулко закашлялся и рывком сел. Бывший призрак открыл глаза, огляделся и промычал:
— Где я?