Страница 23 из 96
Местный житель затравленно озирался по сторонам и явно был не прочь удрать, но Жир бдительно пресекал эти попытки, все время сдвигаясь так, чтобы заступить ему дорогу. И не прекращал допроса:
— Каннон! Улица Каннон? Фирштейн? Где она? Куда идти? Куда идем мы? Тьфу! Совсем не разумиешь, братан? Ну ладно, ладно, иди. Нихт шиссен. Вир капитулирен. Что ж вы темные-то здесь такие все?
Он почесал в затылке и решительно заступил дорогу семенящей старушке.
— Ван момент приз, мадам. Ду ю ноу Каннон стрит? Каннон. Вэа? Куда? Туда? В киоск? Андестенд. Карту купить? Ну, блин… За деньги-то любой все узнает, а я и так сегодня вышел из бюджета. А Каннон стрит? Ю ноу? Ах ноу? Ну, на нет и суда нет. Бай-бай, бабуля, внукам привет…
Свин горестно вздохнул, с сомнением посмотрел на бегущего пацана лет пяти, буркнул под нос что-то вроде: «Чтоб вы подавились моими грошами» и поплелся-таки в сторону киоска.
Минут через пятнадцать он уже бодро шагал по улице Каннон, а ему навстречу не менее целеустремленной походкой шла Гуа. Друг друга они заметили одновременно и оба замерли.
— Добрый день, почтенная госпожа Гуа! — свин натянул на морду восторженную улыбку и помахал даме ручкой. — Вы, как всегда, предельно очаровательны.
— Ты что здесь делаешь? — вместо приветствия ледяным тоном спросила куратор.
— Э-э-э… — замялся Жир. — Вас ищу.
— Эта сволочь сдала тебе мой адрес? — сразу же догадалась Гуа.
Если бы Псих находился в пределах прямой видимости, он бы уже осыпался пеплом — таким огнем пылали глаза вице-кланлида.
— У нас не было другого выхода, — сразу же перешел к признательным показаниям Жир. — Эта сволочь не способна к передвижению и не подлежит транспортировке.
— Давай, рассказывай, что там у вас случилось! — велела Гуа, сразу став очень серьезной. — Подробно и по порядку.
Когда Жир закончил рассказ, волшебница не стала менее сосредоточенной.
— Это плохо, — резюмировала она. — Я их неплохо знаю, как и они меня. И Красный Ребенок и Князь — более чем серьезные противники, и я не удивлена, что Ребенок вас нагнул. Зачем вы вообще к нему полезли, если сами его не тянете? Я, что ли, за вас должна всю работу делать?
— Да тут, короче, на нас квест висит… — и свин рассказал про квест.
— Интересно… — задумалась Гуа. — А квест передающийся?
— А вы что — себе отжать хотите? — поинтересовался догадливый свин.
— Ну если вы его не вытягиваете, сам понимаешь… — развела руками Гуа.
— Да мы вытянем! — заверил куратора Жир. — Нам бы только с Ребенком тему разрулить.
— С Ребенком… — задумалась Гуа. — С Ребенком тема такая. Он сейчас где? У себя, в Кузнецовке?
— Ну, с утра был там, — осторожно ответил Жир.
— Это хорошо, — кивнула Гуа. — Я у него там была, могу портал прямо в крепость пробросить. Давайте так. Мне сейчас с ними воевать совершенно не с руки — по разным соображениям. Поэтому я предлагаю следующее. Сейчас мы с тобой прыгаем к нему, я с Ребенком договорюсь, вы перед ним извиняетесь за наезд, он отпускает Четвертого, вы сваливаете. Устраивает? Тем более, что это все правда, ты же сам мне сказал, что вы нагибать его пришли. Вот только сил не рассчитали и сами огребли.
Жир завис, потом, решившись, махнул рукой:
— А, ладно! Если он Четвертого отпустит, то извинюсь, конечно. Тем более, мы реально в полной заднице. Но только без всяких там «ноги мыть и воду пить». Извинюсь спокойно и с достоинством. По-пацански.
— Само собой, — кивнула Гуа. — Тогда я вешаю портал.
В воздухе повис овал, красавица и чудовище шагнули в него.
— Ну вот мы и в Кузнецовке, — сказала Гуа, выходя из портала посреди двора, обнесенного высокими стенами. Со всех сторон на них удивленно пялились вооруженные демоны.
— А ну стоять! — крикнул один из них, самый здоровый. — Вы кто такие? Руки в гору, оружие на землю! Взять их!
И вся эта орда ринулась на незваных гостей, неотвратимо сжимая кольцо.
— Спокойно, мальчики, спокойно! — крикнула Гуа, выставив руки перед собой. — Только без членовредительства.
Произнеся эти слова, она вдруг превратилась… в Красного Ребенка.
— Да я это, я! — улыбаясь, сказал атаман. — Лоха вам привел.
Он победно посмотрел на Жира, повернулся к своему воинству и распорядился:
— Лошару ушатать, но не до смерти, раздеть, связать, сунуть в Мариновочный Мешок и подвесить к потолочной балке. Через десять дней в Мариновочном Мешке даже эта старая проспиртованная свинина станет мягкой и нежной. Пойдет на закуски.
— Ах ты самка собаки! — задохнулся от негодования Жир.
К чести свиноида — в ярости от собственного прокола он бился как секач-берсерк. После пары десятков выбитых граблями зубов и двух проломленных черепов пришлось вмешаться самому Красному Ребенку — но даже и после этого свин еще довольно долго отмахивался. К сожалению, один в поле не воин, Ребенок все-таки достал Жира заклинанием «Паралич», после чего пленник был связан, заснут в мешок и подвешен под потолок. Из мешка торчала только голова свиноида, непрерывным потоком изрыгавшая нецензурные ругательства.
— Устал я что-то… — зевнул Красный Ребенок. — Посплю пару часиков, потом пойду с остальными инвалидами разберусь.
А «остальные инвалиды» в это время ссорились.
— Тебе надо лежать, потому что тебя с того света вытащили, — горячился Тот.
— Если я буду лежать, то именно там мы все вскорости и окажемся! — обещал побратиму Псих. — Ноги ходят? Ходят. Руки палку держат? Держат. Глаза видят? Видят. Значит — годен к несению службы без ограничений.
— Ты только что горизонтально лежал, потому что был умирающий! — бубнил Тот. — Какая может быть служба горизонтально?
— Да перестань, — уговаривал его Псих. — Все будет нормально, тем более, что я не собираюсь воевать — я сейчас немного не в форме. Я пойду исключительно на разведку, не более того. Нужно же нам убедиться хотя бы, что Четвертого еще не съели!