Взгляд на звёзды

— Ты — медик. Проекту нужны и медики тоже. Я уже знакома с руководителем медицинского блока, доктором Гоффман. Возможно, ей нужны люди в её команду.

— О, боги! Нашла, что вспомнить! Я была обыкновенным педиатром, а не каким-нибудь светилой медицины, Саша. Кроме того, эту страницу своей жизни я давно перевернула. Так что о чём-то подобном забудь и думать.

— Не прибедняйся. Ты окончила AIIMS с отличием и была на хорошем счету в ЮНИСЕФ. То, что ты решила с этим завязать — это твоё решение, и я неоднократно тебе говорила, что я его прекрасно понимаю. Но теперь жизнь сделала очередной поворот. Ты правда готова вернуться в свой чёртов «Город грехов», притворяться дальше проституткой и развлекать в виртуалке разных неудачников, помогая ничтожествам вроде Фрэнки на этом зарабатывать? Или чем ты там собираешься заняться?

— Слушай, да чего ты ко мне приколупалась?

Пока они разговаривали, то дошли до выхода из корпуса «А». Взгляд Саши переместился в сторону, где была припаркована «Ракета», на которой она с наслаждением прокатилась по дороге на работу этим утром. Однако воспользоваться ею в этот раз ей явно было не суждено. Их уже ждали два фирменных аэромобиля с символикой компании. Около открытой дверцы одного из них стоял, сложив накачанные руки напротив широкой груди, Джексон Форд, и со своим обычным хмурым выражением лица переговаривался о чём-то с улыбающейся и безупречной, как всегда, Марией Гизу, которая элегантно придерживала свои волосы, которые норовил развеять ветер. Около второго аэромобиля стояли кучкой, болтая и временами поглядывая вокруг, четвёрка людей Форда — Арни Дипвелл, Ленни Картер, Герта Вебер и Паоло Герреро.

— Забыла предупредить, что они тоже едут, — крикнула ей на ухо Джилл, перекрикивая ветер.

— Мне теперь везде нужно ездить с пятью охранниками?! — недовольно спросила Саша.

— Ну вот, снова твой очаровательный эгоцентризм. Они здесь не как твои охранники, Тёрнер. Это будет большой репортаж о событиях во Франции, с комментариями всех очевидцев. Кроме приказавшего долго жить мистера Парка, разумеется.

Саше, которая как раз встретилась взглядом с Фордом, оставалось лишь вздохнуть.

Глава 20: В грязи и на Олимпе

По дороге из Алкантары в Сан-Луис. Штат Мараньяна, Бразилия.

11 июля 2120 года. 10:40 по местному времени (13:40 по Гринвичу)

В машине, в которой ехали четверо бойцов из компании «Milestone», было очень тихо в сравнении с тем, как обычно бывает, когда четверо равных по рангу и хорошо знакомых сослуживцев остаются наедине без присмотра начальства.

Среди людей, которые практиковали нейрослияние, такое молчание не было редкостью. Мысли и эмоции друг друга были и так знакомы им слишком хорошо — в том сыром, необузданном и животном виде, какой они принимают в самые жаркие минуты боя, в моменты хождения между жизнью и смертью. Такие минуты бывали редко, но в памяти сохранялись навсегда. И они позволяли понять друг о друге куда больше, чем сотня ответов на сотню вопросов.

Паоло Герреро, откинувшись на спинку кресла, грустно просматривал старую видеозапись из социальной сети его возлюбленной Виолы. Он ездил к ней в Порту каждый раз, когда представлялась возможность взять отпуск, и собирался сделать предложение, как только отработает контракт. Заработанных денег должно было как раз хватить, чтобы сыграть свадьбу и уплатить первый взнос за дом — достаточно просторный, чтобы там можно было жить вместе с двумя-тремя детьми, которых Паоло планировал завести. Эта мечта казалась такой близкой! Ну а теперь… теперь Герреро, как и они все, находился в списке людей, которые разыскиваются Интерполом. Ступить на португальскую землю, несмотря на близкие связи тамошних властей с Бразилией, для него практически наверняка означало бы арест. Что ещё хуже — Виоле и её весьма консервативной семье, как и всему остальному миру, об этом было прекрасно известно. Вряд ли было совпадением, что ни за время заточения в Клерво, ни после освобождения, Виола ни разу не попыталась с ним связаться.

— Вот дерьмо, — вслух выразил общую мысль Ленни Картер. — Поверить не могу! Сколько лет мы не жалели животов на службе у Дяди Сэма! А теперь выходит, что мы — чуть ли не враги нации! И нам, американцам, грозит дома тюрьма! Зашибись! И с какого хрена?! Мы честно работали по контракту в законной фирме, выполняли приказы начальства! Какие к нам могут быть вопросы?!

— Вляпались мы, Ленни, — перестав наконец просматривать видео, где его несостоявшаяся невеста весело смеется и бегает по берегу океана босиком в прозрачном парео, мрачно изрёк Герреро. — Вляпались по своей дурости. Хотели заработать бабла? Пожалуйста, заработали.

— Надо думать, что с этим всем делать, — беспокойно пробормотал Ленни.

— Раньше надо было думать, — пессимистично ответил Паоло, которого просмотр видео, напоминающих о стремительно ускользающей мечте, ввёл в состояние злобной хандры. — Мы теперь, вкупе с Фордом принадлежим этому бразильцу, который нас нанял, с потрохами. Останемся без его защиты — всё, нам труба. Так что будем делать, что он говорит, как миленькие. Сейчас вон куда, по вашему, мы едем? В чёртову телестудию, где будем плясать под дудочку начальства, зарывая себя ещё глубже в ту яму, в которой мы сидим и так. Замкнутый круг — вот как это называется.

— А вы чего молчите? — полюбопытствовал Картер у остальных.

— А что мы должны говорить? — пожал плечами Арни, который, не разделяя их беспокойства, с интересом рассматривал бразильские ландшафты. — Вы и без нас треплетесь намного больше, чем нужно.

— То есть тебя совсем не колышет, что ты теперь не сможешь даже проведать своих предков в Майами? — напустился на него Герреро. — А может быть, их скоро арестует ФБР!

— Мои родители в жизни мухи не обидели, — спокойно ответил Дипвелл. — Да и я не сделал ничего дурного. Моя совесть чиста.

— Да какого колышет твоя совесть?! Это политика, усёк?!

— Только не делай вид, что что-то понимаешь в политике, — одёрнула его Герта. — Назвался солдатом, так и веди себя как солдат. Не ной.

Вебер была не в духе, и все они догадывались о причине. Как и многие, кто служил в спецназе европейских стран, она имела австрийскую бионическую селезёнку «Pfalz» — отличную штуку, способную экстренно изменять некоторые свойства крови, ускоряя затягивание ран в несколько раз и уменьшая кровопотерю примерно на 60 %. К сожалению, она давала не до конца изученную побочку в виде ускоренного образования в почках чертовски плотных конкрементов. Герте приходилось раз в неделю прибегать к малоприятной процедуре, в процессе которой несколько микрозондов израильского производства вводились в неё через уретру, проникали по мочеточникам в почки и посредством микровзрывов раскалывали камни на осколки, которым ещё предстояло выйти из организма. Кажется, сегодня был именно этот день недели.

Никто из них не подтрунивал над ней, даже по-доброму. Ведь каждому приходилось переживать подобное. Герреро, чьи кости были укреплены синтетическим микроволокном британской корпорации «Chrome», уменьшающим вероятность переломов и трещин в несколько раз — долгое время страдал от повышенной свёртываемости крови, из-за которой его организм превратился в настоящую фабрику по производству тромбов. Картера не реже раза-двух в год разбивал частичный паралич из-за отторжения акселератора мышечного каркаса «Jeonja Mods», позволяющего ему совершать спринты со скоростью 45 км/час. Дипвелл же получил невообразимую побочку центральной нервной системы, перегруженной и дезориентированной из-за частых нейрослияний и перегрева нейропроцессора постоянными тренировками. Он не любил говорить об этой проблеме — кто вообще любит говорить о преждевременной эякуляции?!

Такие истории были у каждого ветерана. Современные бойцы часто не знали многого о том, как функционируют их импланты и препараты, которые они принимали. Многое из этого было военной или коммерческой тайной, а остальное всё равно было не понять без технического или медицинского образования. Правительства либо корпорации, на которые они работали, гарантировали им бесплатное техобслуживание всей этой дорогостоящей начинки, и страховку на случай неполадок. Это было лучшим, на что они могли рассчитывать.