Страница 77 из 131
— А вообще Моник часто сердитая ходит, — поделился Чичо. Его ухо было отпущено на свободу, но выглядело оно так, словно побывало в трех кровопролитных войнах.
— Точно говорю вам, это кризис среднего возраста. Не может себе жениха найти.
— Поговори у меня тут. — Моник повертела в руках многострадальный букетик, мечтательно понюхала один из готовых вот-вот отвалиться бутонов и кинула его через плечо. Дамский визг и звук бьющегося стекла оповестил, что букетик закончил свой полет на чьем-то столе. — Да, жениха хочу. А что? Женщина я хоть куда, просто загляденье, а характер — мечта!
— Самореклама — признак отсутствия скромности, — невинно ухмыляясь, заметил Чичо.
— Ребенок. — Моник смерила парня сердитым взглядом. — Где там мой веник?
— Ну, веник — не шипы, — воодушевился Чичо.
— Я соберу все свои букеты с розами, сложу в кучу и кину тебя на нее, — серьезно пообещала Моник.
— Не, как-то не особо это ошеломляет мое воображение.
— Голым.
— Ой.
Кармель под столом легонько толкнула Зарину ногой.
«Не обращай на них внимания».
«Мне по фиг», — движение плечами вверх-вниз.
— Кстати, раз уж мы дошли до пикантных тем. — Лулу уперся локтем на стол и устроил на раскрытой ладони щеку. — Заявляю во всеуслышание: ни в жизнь больше не пойду с тобой закупаться продуктами, Моник.
Раскрасневшаяся, а оттого похорошевшая владелица кабаре оторвалась от созерцания Чичо, внезапно забеспокоившегося за сохранность своих телес, и обратила свой удивленный взор на племянника.
— А что не так, Лулу, детка? — простодушно спросила она.
Юноша кинул быстрый взгляд на Зарину, потом на Кармель и, глубоко вздохнув, выпалил:
— Днем мы ходили затариваться на Центральный рынок. Сначала все было нормально и беды ничего не предвещало, но внезапно Моник сорвало крышу, и в толпе она начала лапать... кхе-кхе... седалище впереди идущего парня.
— Задницу, — уточнила Зарина.
— Ох, дай лапу, пацаненок! — присвистнул Чичо, и Зарина хлопнула по подставленной ладони. — Наш человек! Тьфу на этих аристократов. Мы люди простецкие и говорим по-простецки.
— Моник, — Кармель с трудом сдерживала смех, — ты что, его за это самое и схватила?
Владелица кабаре совершенно не выглядела смущенной.
— А что? Когда я вижу молодую упругую попку, не могу удержаться. — Моник подняла руки и игриво пошевелила пальчиками.
Лулу страдальчески закатил глаза.
— А я-то почему должен страдать от твоих приступов вожделения? Подумать только, моя тетя лапает на глазах у общественности парня моего возраста! Он тебе в сыновья годится! Стыдоба!
— Теперь ты меня понимаешь. — Чичо, перегнувшись через стол, участливо похлопал друга по плечу. — Ты-то с ней лишь один раз в народ выбирался, а я на такие прогулки каждую неделю выхожу. И пунктик с приставанием к незнакомым юным особям мужского пола на повестке дня у нее числится с четким постоянством. Каково мне, думаешь?
Кармель опустила голову. Пара локонов упала на ее щеки. Зарина видела, что девушка еле-еле сдерживается, чтобы не захохотать в голос.
— Да и еще одно. — Лулу слегка покраснел. — В толпе немудрено было ошибиться, и тот парень... ну, в общем. он решил, что это я его.
— ТЫ?! — похоже, голос Чичо прозвучал громче музыки. Половина клиентов повернулась к их столику. — И что он сделал?
— Он сказал. — Лулу спрятал глаза. — Короче говоря, на свидание пригласил.
— ТУШЕ! — Чичо с хохотом повалился на стол, чуть не столкнув разом все стаканы. Кармель заливалась рядом. — Он что, из этих?
— Из этих, из этих, — передразнил Лулу. — Знаешь, как мне обидно.
— А знаете, как МНЕ обидно? — вмешалась Моник, поджимая пухлые вишневые губки. — Я такая вся роскошная, а горячие парни выбирают моего несовершеннолетнего племянника!
Тут уж и Зарина прыснула, в порыве чувств стукнув кулаком по столу.
— Нет, Лулу, тебе повезло, что парень оказался любителем таких дел. — Чичо вроде и утешить старался, но гаденькая улыбочка с его губ так и не сползла.
— Да, а то бы побили тебя, братец, так, что на теле живого места бы не осталось, — подхватила Кармель.
— Нет, Лулу бы отделался легким испугом. Он же у нас, как говорит леди Кармэн, господин «прелестное личико». — Чичо приподнял пальцами уголки собственных губ. — Стоит Лулу улыбнуться, и любое сердце растает. И даже холодное сердце какого-нибудь злобного громилы-вышибалы. Ставлю три сотни, что Лулу выжил бы, даже если бы тот облапанный парень оказался конченным натуралом.
— Ставлю четыре сотни, что в этом случае меня прихлопнули бы как букашку, — проворчал Лулу и залпом осушил свой стакан. — И вообще, давайте закроем дискуссию. Я не виноват, что у меня конструкция тела такая худосочная, а мускулы никак не появляются!
— Не переживай, детка. — Моник обошла стол и обняла Лулу. — Мой дед тоже был худеньким шпингалетом, но бабушка все равно находила его привлекательным.
— Вы слышали? — мрачно поинтересовался Лулу. — Она назвала меня «шпингалетом».
— Это называется качественной подначкой, — хрюкнул Чичо и, схватив свой стакан, стоящий рядом со стаканом Кармель, исполнил короткую резвую композицию скрипучих пальцев. — Это в честь несравненной зазнобы всех местных почтенных господ, которая за словом в карман не лезет, — Моник Бонне!
— Благодарю, конечно. — Моник оправила платье. Ее движение привлекло внимание с полдюжины посетителей-мужчин. — Я с уважением отношусь к их милым жестам в виде букетов и постоянных подарков, но, увы, мое предпочтение — юные прекрасные создания с упругими попками.
— Да, вряд ли присутствующие здесь почтенные господа могут похвастаться упругостью своих «изюмов», — со всей серьезностью закивал Чичо. Кармель молча поддакнула, попав в ритм кивания Чичо.
— Боже правый. — Лулу вытер лоб тыльной стороной ладони. — Какого черта я обязан дискутировать с вами на тему качественности чьих-то частей тела?
— Потому что твоей великолепнейшей тете нужен жених, глупое дитя. — Моник взмахнула волосами и послала кому-то на втором ярусе обворожительную улыбку. Сверху послышался грохот. Видимо, посетитель не удержался на стуле от такого счастья. Что ни говори, сногсшибательная женщина.
— А я при чем? — возмутился Лулу. — Разве я похож на сваху?
— От тебя я всего лишь ожидаю поддержки, а не постоянных стенаний, — спокойно сообщила Моник. — И не прошу искать мне жениха.
— Хотя если ты поднапряжешься и отыщешь парочку экземпляров, Моник будет только «за», — хихикнул Чичо.
Лулу смерил друга уничижительным взглядом.
Внезапно к Моник подскочил один из официантов. Встав на цыпочки, он быстро начал что-то говорить женщине вполголоса. Моник кивнула и, дождавшись, пока официант отбудет выполнять заказы, повернулась к столику ребят.
— Мэр Кромски просит тебя, Кармель, разделить с ним вечерний чай.
Кармель скорчила кислую мину.
— Он здесь? Я не видела, когда он пришел.
— Детка, он не пропускает ни один вечер. — Моник быстро глянула в сторону третьего яруса со столиками. — Хотя сегодня мэр Кромски слегка припозднился, но к вашему выступлению как раз подоспел.
Лулу и Чичо беспокойно переглянулись. Зарина, наморщив лоб, вцепилась пальцами в козырек своей шапки и натянула ее на самые глаза. Потом она еще и чуть-чуть съехала по спинке стула — столешница оказалась ровно на одном уровне с ее глазами. В голове роились мысли. Мэр Кромски прибыл в свое излюбленное место времяпровождения. Не факт, конечно, что, увидев ее, он сразу же узнает в ней ту безвольно лежащую на кушетке в тронном зале девочку, о которой он спрашивал у Аселина. Но лучше поостеречься и лишний раз не попадаться ему на глаза.
— Ребенок, неприлично пребывать в помещении в головном уборе. — Пальцы с длинными ногтями алого цвета схватили шапку Зарины. На секунду девочке показалось, что Моник вместе с головным убором оторвет ей голову.
— Ого, да ты рыж, как лис, — удивленно воскликнул Чичо, с восторгом пялясь на Эштель. Зарина порадовалась, что заплела волосы в косу и спрятала ее под одежду, прикрыв затылок воротником. — А глаза! Гляньте на его глаза!