Страница 48 из 64
Дверь ее комнаты распахнулась.
- Ну что, не скажешь мне хоть “привет”?
Анжела прислушалась, не всколыхнет ли в ней этот голос хоть какие-то родственные чувства. Не всколыхнул.
- Тетя Амалия, - стараясь убедительно улыбнуться, она развернулась к вошедшей родственнице, - сто лет тебя не видела…
- Да, тут такие дела творятся, - тетушка обняла ее, но искренности в ее объятиях не было ни на грош, - я все в работе… а ты выросла!
- Ты заметила, - не удержалась Анжела от едкого замечания, но тетя Амалия будто не слышала.
- Действительно, как быстро время летит… скоро пора будет в дело брать, а?
О чем она говорит, Анжела не имела ни малейшего понятия. И не хотела иметь. Ей, пожалуй, никогда не было так все равно, в какой бизнес хочет ее взять любезнейшая тетушка.
- Наверное, - ответила она уклончиво, стараясь думать, как незаметно закрыть альбом с фотографиями. Но тетя Амалия, черт бы ее побрал, заметила, как рука девушки медленно потянулась к мышке.
- Ого, новый фотоаппарат купила? Покажи-ка…
- Это не мой, - попыталась отбиться Анжела, чувствуя, что начинает всерьез раздражаться. - Слушай, это вообще не твое…
В этот момент тетя Амалия таки добралась до фотографии, на которой был запечатлен размешивающий кофе Паша. Ее лицо при этом надо было видеть: настолько искреннее изумление, понемногу сменяющееся неприкрытым торжеством не мог изобразить ни один актер.
- Это кто? - вкрадчиво спросила тетушка, указывая на экран. И Анжела совершенно неожиданно для себя стушевалась от такого вопроса. Что ответить-то? “Мой парень”? Для парня он староват. “Мой любовник”? Если бы. “Мой…” Кто?
- Мой жених, - отрезала она, чувствуя, что начинает заливаться краской. Тетя Амалия смотрела на нее секунду, а потом разразилась серией коротких непонятных смешков.
- А он для тебя не староват?
- Тебя забыла спросить, - буркнула Анжела, все-таки закрывая злополучное фото. - Уйди из моей комнаты.
- И давно ты его знаешь?
- Три месяца, - почти рявкнула девушка в ответ. - Я же сказала, уйди.
- А где его найти можно?
- Блин, - только воспитание не позволило Анжеле выразиться крепче, - ты по-русски не понимаешь, что ли? Хватит меня допрашивать!
Тетя Амалия, прищурившись, глянула на нее. Уже не скрывая своей злости и не пряча глаз, Анжела глянула в ответ. Так они стояли молча пару секунд, прежде чем тетушка со смиренным видом отступила.
- Ладно, ладно, уж и спросить нельзя…
- Это просто не твое дело, - огрызнулась Анжела, совсем не стыдясь за свою вспышку. - Уйди из моей комнаты.
Больше ничего не сказав, тетушка удалилась, а Энжи, чувствуя, как вконец испортилось настроение, повернулась обратно к экрану.
Я захолодела. Первое желание было - бежать с воплем из комнаты, а потом сжечь к чертям весь дом, но ноги будто к полу приросли. Я открыла глаза, с трудом преодолевая страх перед тем, что может открыться мне в зеркале.
Но нет, решительно ничего страшного в облике стоящего за моей спиной человека не было. Даже напротив, его облик я бы назвала скорее приятным и внушающим расположение, если бы не одна маленькая деталь - холодный, едва насмешливый взгляд человека, не привыкшего считаться с такой бесполезной мелочью, как моральные принципы.
- Je suis ici, - он, видимо, решил выпендриться и заговорил на этом изрядно доставшем меня уже языке, - pourqoui vous m’avez appelé?
Я ощутила, что постепенно перестаю бояться, несмотря на то, что кожей чувствовала его присутствие. Он стоял за моей спиной - я видела это в зеркале, я готова была поклясться, что увижу его, если обернусь, но, чуть повернув голову и скосив взгляд, я убедилась, что в комнате, кроме меня, никого нет.
- Знаете, - я взяла себя в руки, - я по-французски не говорю.
- Не говорите? - с разочарованием протянул он и на меня глянул презрительно, как человек с высшим образованием смотрит на слесаря или сантехника. Мне стало обидно.
- Сейчас все учат английский, вообще-то.
- Сейчас? - переспросил он. - Что вы понимаете под словом “сейчас”?
- Сейчас - это сейчас, - сказала я, начиная злиться от того, в какое никчемное поле завернул разговор. - 2011 год на дворе. Добро пожаловать.
- Однако, - протянул он, на секунду переводя взгляд с моего лица куда-то в сторону. Наверное, мимолетно осмотрел комнату, чтобы убедиться в моих словах. Впрочем, я не была уверена, что он видит что-то, кроме меня - я за его спиной могла разглядеть лишь засасывающую черную пустоту. В нее не стоило глядеть слишком долго, ибо я ощутила, что у меня начинает кружиться голова.
- Итак, - заговорил он, вновь вперив в меня взгляд, отчего я ощутила, как по позвоночнику бежит мерзкий холодок, - что вы хотели от меня?
- Задать пару вопросов, - осмелев, я сделала маленький шаг к зеркалу и, едва не оступившись, шатнулась. Пламя свечей дернулось в сторону, но, слава богу, не погасло, потому что оставаться с Паленом наедине и в темноте я хотела менее всего.
Он изобразил заинтересованность, или ему в самом деле стало интересно, я так и не поняла.
- Что за вопросы у вас могут быть ко мне?
У меня появилось стойкое ощущение, что он меня опутывает невидимой сетью, и с каждым своим словом набрасывает все новую и новую петлю, а я начинаю неумолимо вязнуть в ней, и все мои попытки освободиться - не более чем истеричное дергание угодившей в паутину мушки. Надо было сразу приступать к делу, пока он не решил затянуть петли.
- Почему вы решили убить Павла? - спросила я, удивляясь, как решительно и звучно слышится мой голос. Пален еле заметно усмехнулся.
- Вам какое до этого дело, мадемуазель?
- Мне есть дело, - отрезала я, пытаясь грозно нахмуриться. - Я хочу узнать. Можете считать, что я историк и таким образом материал собираю.
- Историки - интересный народ, - чем больше я пыталась придать себе серьезности, тем больше он веселел. - Что же, учебники вам про это не рассказали?
- В учебниках не написана вся правда, - возразила я, сделав еле заметный упор на слово “вся”.
- Вот как? И какая правда интересует вас?
- Как “какая”? - мне начало казаться, и небеспочвенно, что он надо мной издевается. - Ваши мотивы. Почему вы решили организовать заговор?
Он не думал долго, прежде чем с безразличным видом ответить:
- Разве не благое дело - уничтожить тирана?
- Мы оба знаем, что тираном он не был, - ответила я, сама не замечая, что приближаюсь к зеркалу еще на один шаг. - Наша страна знала настоящих тиранов. И куда более худших правителей.
Пален тихо, сухо рассмеялся. Кажется, он получал от беседы искреннее удовольствие.
- Что вы-то можете знать? Павел был сумасшедшим!
- Не более, чем я, - отрезала я.
- А я не могу сказать, что вы полностью вменяемы, раз тревожите покой мертвых из-за того, что произошло две сотни лет назад.
У меня начали по неизвестной причине путаться мысли, я уже с трудом понимала, что хочу сказать. Даже его попытка меня затроллить не вызвала у меня сильного раздражения - все эмоции из моего сердца будто откачали гигантским насосом.
- То, что случилось давно… может воскреснуть сейчас, - произнесла я с трудом. - Что в ларце?
На секунду я ощутила, как паутина вокруг меня слабнет. Пален был растерян.
- Вам известно про ларец?
- Да, - кивнула я, решив пока не раскрывать всех карт. - И я хочу узнать, что в нем лежит, если из-за него вы, даже не засомневавшись, убили человека.
Пален помолчал немного, собираясь с мыслями и явно размышляя, что можно ответить. Я добавила, наблюдая за тем, как он нервно теребит край манжета:
- Если у вас язык не отсохнет, то правду.
- Выбирайте выражения, - во взгляде его прорезалась злость. - Не забывайте о моем титуле.
- Титулы давно отменили, - с мстительным удовольствием ответила я. - Так что его можете не выпячивать. Ну что?
А темнота вокруг меня тем временем сгущалась, я уже не видела боковым зрением очертания письменного стола и ноутбука на нем. Мне потребовалась всего секунда, чтобы понять, что тьма льется из зеркала.