Бриллианты грязной воды

Система оповещения прокашлялась голосом стюарда.

– Леди и джентльмены, – сказал он, – вскоре мы начнем снижение. Пожалуйста, убедитесь, что спинки кресел приведены в вертикальное положение, столики впереди стоящих кресел убраны. Мы прибудем в Лас-Вегас через несколько минут.

Впервые за время полета Магнус и женщина заговорили.

– Вы знаете, почему вы здесь, так? – спросил Магнус.

– Да, – сказала женщина, – мы едем на конференцию в отель. И меня назначат заведующей горничными сети Хороших Отелей в Америке.

– Частично так, – сказал Магнус. – Но у мисс Гунерро для вас еще одно задание.

Женщина нахмурилась. Магнус почесал бороду:

– Актерская работа.

– Что вы имеете в виду? – спросила женщина. – Я не актриса.

Пассажиры начали снимать свой багаж с верхних полок. Женщина начала вставать, но Магнус опередил ее и, достав из сумки белую папку, вручил ей.

– Все, что вам нужно знать, находится тут. – Он перегнулся через сиденье: – Прочтите все указания. Запомните. И после – уничтожьте.

– А дальше?

– Играйте свою роль, – велел он и ухмыльнулся в бороду: – И вы встретите кое-кого, кто думает, что знает вас. Мальчика.

– А если я не соглашусь?

– Помнишь Лус Каприсс?

– Конечно, я помню Лус, – сказала она. – Все знают, что мисс Ти сделала с ней.

– Я ничего не делал, разве что взял ее на прогулку на лодке.

– С которой Лус не вернулась.

– Лус была свободолюбивой. Хотела повидать мир. Но, как Икар, она подлетела слишком близко к солнцу и сгорела.

– Я слышала другое.

– Ты можешь либо следовать плану, – прошептал Магнус, – либо прокатиться на лодке с мисс Ти.

Женщина испуганно вздрогнула и склонила голову, словно мечтая свернуться калачиком и исчезнуть. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов.

– И вы точно знаете, где он? – спросила она.

– У меня есть номер комнаты Лукаса.

– Как вы его достали?

– Внутри у меня есть друзья.

– Ладно… а как я узнаю, что все кончено?

– Все закончится, когда мы получим коды и информацию из досье мальчика.

Полтора часа спустя женщина с длинными черными волосами вышла из аэропорта и поймала такси, намереваясь доехать до Хорошего Отеля в Лас-Вегасе. Стоило ей шагнуть в невадскую жару, она тут же ощутила странный холодок.

Глава 4

Тело в движении

Лукас Бенес проснулся в холодном поту.

Лежа в спальном мешке на крыше отцовского отеля, Лукас чувствовал связь, каким-то образом соединяющую его с другим миром, другой жизнью. Он вгляделся в безоблачное небо Невады и попытался вспомнить, что видел во сне.

Сны всегда исчезали так же быстро, как приходили, оставляя после себя только фрагменты. Лукас решил, что вымысел и реальность в его голове, должно быть, путаются.

Он не знал, что делать с этим сном.

В приотельной школе споры о снах велись давным-давно. Мисс Додж, преподаватель естественных наук, называла сны «ночными мозговыми видениями». Она говорила, что таким способом организм избавляется от неиспользуемой мозгом информации. А вот преподаватель Лукаса по английскому, доктор Шерман, придерживался другого мнения. Он утверждал, что сны – форма путешествия во времени, которая помогает нам понять, что происходит здесь и сейчас.

Лукас склонялся к точке зрения доктора Шермана.

Сон понемногу вернулся, и Лукас соскользнул в глубины своего сознания. Погрузился в воспоминания о своем последнем «ночном видении».

Воспоминания о том, что произошло с ним, когда он был ребенком, в Хорошей Больнице на Огненной Земле, понемногу возвращались. Айсберги окружали Огненную Землю, но он не бывал в тех краях с тех пор, как ему исполнилось два, – с тех самых пор, когда авария на пароме чуть не убила его.

Все еще до конца не проснувшись, покачиваясь на волнах сна, Лукас перебирал в памяти детали. Кейт Бенес пробыла его матерью всего один день. Она уехала на юг Аргентины, чтобы усыновить его и нескольких других детей у монахинь Хорошей Больницы. Она спасла ему жизнь, положив его в ледяной ящик как раз перед тем, как лодка врезалась в айсберг.

Затем лодка взорвалась.

Так что технически у Лукаса было две матери. Приемная и биологическая. Теперь они обе мертвы, и он мог только мечтать о них.

Хотя мисс Гунерро клялась, что его биологическая мать жива.

Лукас знал, что это ложь. Подобные новости не могли быть правдой, они противоречили логике. И все же где-то в глубине его сердца теплился крошечный лучик надежды, что его биологическая мать жива. А вдруг?

Он сел, пригладил растрепанные после сна волосы и огляделся вокруг. Один, как обычно. Поэтому он и спал на крыше. Чтобы отстраниться от драмы отеля «Глобус» и приотельной школы Нового Сопротивления. Его мозг медленно заполнялся знаниями.

Начинался первый учебный день нового триместра. Лукас втайне мечтал, чтобы произошла какая-то большая трагедия – что-то вроде ужасного шторма, – чтобы занятия отменили на несколько дней. Отель «Глобус» находился в пустыне Невада – что с испанского переводится как «покрытый снегом». Ирония не особо веселила Лукаса. На снежный день рассчитывать не приходилось. Только не в Лас-Вегасе. Только не первого августа.

Шесть недель назад он мечтал о своей маме. И обнаружил ребенка, лежащего в тележке из супермаркета.

Лукас распахнул уже расстегнутый спальный мешок и выглянул из-за бетонной стены.

Это утро было таким же странным. По асфальту покатился шар для боулинга, прохрустел по рыхлому гравию, врезался в кучу строительного песка, оставляя в ней углубление. И остановился.

«Странно», – подумал Лукас.

Он внимательно осмотрел заднюю парковку, пытаясь увидеть, откуда прикатился шар. Наверняка из того фургона, который подобрал его шесть недель назад и повсюду оставил мячи для бейсбола.

Неожиданно в голове Лукаса вспыхнули законы физики Ньютона. Тело (или шар для боулинга), находящееся в покое, будет оставаться в покое, пока на него не воздействует внешняя сила. К примеру, человек.

Кто-то был на задней парковке.

«Может, – подумал Лукас, – это те парни, с которыми я познакомился в июне? Скарктоссцы, которые помогли мне и Новому Сопротивлению?

Внутренние часы Лукаса подсказали, что он уже опаздывает на завтрак. Укладывая спальный мешок, он услышал, как с грохотом открылась дверь. Пара сандалий прошлепала по крыше.

– Ты не мог бы одеться, пожалуйста? – крикнула Астрид, его четырнадцатилетняя сестра, сжимающая в руках расческу.

– Я одет, – сказал Лукас, подняв с пола спортивные шорты.

– Боксеры? – спросила Астрид. – Ты спишь в одних боксерах?

– Ага. Мне пятнадцать, что ты хочешь, чтобы я надевал на ночь? Пижаму? Отвернись!

Астрид отвернулась и расчесывала волосы, пока Лукас надевал шорты и футболку.

– Ты уже закончил?

– Да, – ответил Лукас. – Мне только что приснился очень странный сон, но он заставил меня вспомнить маму. Тяжело поверить, что она может быть жива.

– Мы знаем, Лукас, – сказала Астрид, снова проведя по волосам расческой. – Ты уже полтора месяца говоришь о том, как мисс Гунерро рассказала тебе, что твоя мама жива.

– Вот и нет.

– Твое сочинение «Как я провел лето» тоже об этом? – спросила Астрид.

– Ага, точно.

– Ты врешь, – заявила она. – И не хочу показаться грубой, но мисс Гунерро – тоже.

В голове Лукаса крутились места и знакомые из Парижа: Хорошая Компания, французский парень по имени Эрве, книжный магазин «Шекспир и Компания». Ножик и Трэвис в соборе Парижской Богоматери на странной церемонии промывки мозгов от мисс Гунерро. Он вспомнил Чарльза Магнуса, который гонялся за ним по улицам Парижа на мотоцикле. И скарктоссцев – мальчиков Сибы Гунерро, которые делали все, о чем она просила.

Лукас свернул пенку и положил ее вместе со спальным мешком в пластиковый контейнер, который держал на крыше.