ФэйкLand

Зарекся не курить на ночь. Но организм сегодня уже запачкал и градусами, и смолами, и никотином. Налил сто грамм виски, взял сигарету и вышел на балкон. Глотнул, затянулся, и на все плохое стало как-то похуй, а все хорошее показалось еще лучше. Вспомнил Игоря Олеговича и Степана Петровича, таких похожих биологически и с такой абсолютно разной начинкой. В детстве бабушка было напечет пирогов. Подбегаешь к столу, видишь несколько тарелок с одинаковыми горками, схватишь, не спрашивая, где какие, откусишь и сморщишься. С печенью зацепил, идиот. Так ведь спрашивать нужно было. Все, жри теперь, раз надкусил. Приходится жевать его, закрыв глаза и сморщив нос, – общайся со Степаном Петровичем ближайшие пять минут. Хорошо, если деда рядом нет, бабушка компоту нальет и протолкнет пирожок с печенью, зная, что не любит такойлюбимый внук – прогонит быстро Степана. А, если дед – свидетель твоей кулинарной халатности, то будь добр, жуй, не торопись. В следующий раз спросить точно не забудешь, в какой горке – с яйцом и луком, в какой – с картошкой, а в какой товарищ Ершов притаился. И родители – молодцы, – старших нужно слушать. А каких старших, не уточняют. Извините, мама и папа, если я таких старших, как Степан Петрович слушать начну, то вы потом сами удивленно спрашивать будете: «Сынок, прости за столь прямой и грубый вопрос, но будь угодлив, ответь, когда ты в долбоеба успел оборотиться? Где мы нити воспитания из пальцев выронили?» Жаль, что к этому только с возрастом приходишь. Сам, – эмпирическим путем. Исключаешь, фильтруешь. Понимаешь, что взрослел с тобой параллельно какой-нибудь Степан Петрович. За одной партой сидели, потом в институте попался тебе, потом в армии по нарядам летал как савраска, сам не понимая, почему. И вот Степану Петровичу уже лет, что можно себя старшим называть. Морщин прибавилось, а извилин нет. А мама говорит, видишь, дядя взрослый – слушать его нужно. Слушать всегда старших нужно. Слушаешь, слушаешь с самого детства. Впитываешь. Столько слушаешь, что сам того не замечая, превращаешься в такого же Степана Петровича. И, скажу честно, такой вирус похлеще того будет, которым отведавший больных мышей китаец перезаражал, судя по новостям, полмира.

Проглотил остатки яда уже в кровати. Совершил с прикроватной тумбочкой неравный обмен: пустой стакан на заряженный телефон. Мне показалось, что тумбочка осталась недовольна, с горьким чувством того, что хозяин откровенно ее обманул. Но что поделаешь, приходится мириться со своей деревянной участью. Открыл мессенджер. – Здрасьте, тетя Света. Однажды она обнаружила, что записана у меня в телефоне именно так. Был у ее рабочего места и оставил по девичьей памяти телефон на ее же столе. Позже удалился, а, когда спохватился, что гаджета при себе не имею, вернулся и понял, что тетя Света меня тоже хватилась и решила вызвать путем сотовой связи. Тот случай, когда гудки есть, а абонента у телефона нет. Зажужжало устройство на Светкином столе. Зажужжало и начало отползать в сторону, чтобы не выдать своего хозяина. Но Светлану Алексеевну смутило то, что как-то неприлично коротко записано ее имя. Схватила удирающий в угол стола гаджет и была разгневана. Гнев проглотила вместе с подступившими выделениями слизистой системы. По моему прибытию сообщила, что возмущена тем фактом, что я, человек, который младше ее на пять лет, величает ее тетей Светой. Что это излишняя фамильярность. Так долго и настойчиво требовала переименовать ее, сама не понимая, что только делает свое положение более невыгодным. В конечном итоге обиды превратились в воспоминания, а Светлана Алексеевна стала окончательно прибывать в трех ипостасях: Светкой – вне работы, собственно, Светланой Алексеевной – на работе и тетей Светой в телефоне. Мой собственный Сплит из отдела маркетинга и МакЭвой мне в данном случае вообще не интересен. Открываю сообщение:

– Вечерок! Планы на выходные? – Далее набор мишуры из эмодзи в виде бокалов с мартини, праздничных колпаков, воздушных шариков и прочих некачественных товаров азиатского производства.

– Из планов пока лишь то, чтоб не включать в них тебя. А дальше, как звезды с картами перемешаются. – Эмодзи на тетю Свету тратить жалко. Хотя, как уже отмечал, будь помоложе на треть жизни, кроме тети Светы, другие планы бы на выходные, да и на будние тоже, и не рассматривал. Молодец она в определенных смыслах. Под сорокет, собрав такой багаж, не падает духом и не стареет телом. Точнее, стареет, только весьма успешно удобряет свою биологическую составляющую. Зарплата и кредиты позволяют. А что, начальник отдела маркетинга. Солидные месячные… оклады. Сама сносный руководитель и эффективный управленец, хотя век у нас такой. Маркетологи давно на колени поставили мало вникающую и медленно думающуючасть населения этой планеты, а это почти все ее жители, вне зависимости от уровня благосостояния. Богатый, нищий – неважно, под одним знаменателем ходите, и имя его Понт по фамилии Реклама. Так и тетя Света, благоухающая Montale, отретушированная Chanel, упакованная в Twin-Set и передвигающаяся на четвертойBMW. И сообщения ее в столь поздний час с намеками на совместные выходные ни что иное, как стремление не разменивать пятый десяток в одиночестве. Двух дочек в расчет не берем. Это скарб в ее случае, а не спутники. Здесь важно одно деликатное уточнение. Разменивать пятый десяток с качественной второй половинкой, как бы это меркантильно и одновременно сопливо не звучало. Качество будут определять несколько критериев: какое-нибудь внимание, добротный секс и заработок, хотя бы идентичный собственному. На остальное можно, в ее случае даже нужно, глаза закрывать: на различного рода кухонные восстания, коридорные митинги, постельные бунты и периодические измены. Иначе, не писала бы она идиотские сообщения мудаку, наподобие меня. Пожалуйста, Tinder тебе в помощь, на худой конец,Loveplanet какой-нибудь. Но там можно с солидным коэффициентом вероятности на Афанасия Андреевича нарваться или, упасите египетские боги, на Степана Петровича, и, тогда, здравствуй, веселая зрелость. От таких мужей и отчий дом на Новой Земле не спасет – везде отыщут. Пока погрузился в размышления об особенностях гендерных отношений, телефон зажужжал на груди, призывая к дальнейшему общению с тетей Светой.

– Хам! – В подтверждение хаму эмодзи в виде злой морды. Если бы на этом закончилось, я бы остался удовлетворенным такой короткой и не очень содержательной перепиской. Но нет, тете Свете скучно. На смену скуки через несколько лет, которые пройдут мгновеньем, придет тоска, а это уже совсем иное дело и другого наполнения сообщения.

– В Казань меня с собой возьмешь? Давно хотела там побывать.

– Так скатайся на выходных. Дороги – одна ночь. – Отправляю сообщения, понимая, что без грубости от Светланы не отстать.

– Так я с тобой хочу. На переговоры хочу. Чак-чак хочу. Кремль с тобой посмотреть хочу. – Она словно подслушивала мой разговор с Игорем Олеговичем. А еще я глубоко убежден, что убери слова: так я с тобой, на переговоры, чак-чак и кремль посмотреть, – содержание и смысл послания вообще не изменятся.

– Совещание завтра – на нем переговорим. Кремль и в Москве можешь посмотреть. Большой дом, да стена вокруг, труп одного из прошлых вождей в соусе подле стены, огромная очередь к аморальной, но в самом прямом смысле слова, человеческой консерве – антигуманному заливному,–вообще ничего интересного, конечно, если ты в кремле не работаешь. А чак-чак в ближайшем универсаме у дома можешь приобрести. – Пока состав моих сообщений прошприцован дипломатией и политкорректностью.

– Что ты чайника включаешь? Татары – моя заслуга тоже. Почти неделю им отсасывала. – Не унимается Светка, наплевав на рамки субординации.

– Значит ты уже в Казани намедни побывала? Вот чак-чаком бы и закусила сразу. Углеводно-белковая диета. – Думаю, что я близок к тому, чтобы тетя Света мне желала неспокойной ночи, подбирая гневные слова. Даже начал мечтать, что отправит меня по направлению к мужскому органу выделения и репродукции.