Избранное. Стихи, песни, поэмы

В Михайловском

Мчится тройка – ближе, ближе,И проносится в ночи.Одинок и неподвиженОгонёк твоей свечи.Не уснуть подобно прочим, –Воет ветер над стрехой.Это бес тебя морочитТёмной полночью глухой.То коснётся половицы,То застонет у крыльца.Воротили бы в столицу,Чтоб не спиться до конца!Подопри рукой затылок.Чёрный сон, – бессилен онПеред ящиком бутылок,Что из Пскова привезён.Истопить прикажем баньку,И раскупорим вино,Кликнем Зинку или МанькуИли Дуньку – всё равно.Утешайся женской лаской,Сердце к горестям готовь.Скоро, скоро на СенатскойГрянет гром, прольётся кровь.Сесть бы нам с тобою вместе,Телевизор засветить,Посмотреть ночные вестиИ спокойно обсудить.Страшновато нынче, Пушкин,Посреди родных полей.Выпьем с горя, – где же кружки?Сердцу будет веселей.1992

Меншиков

(песня)

Лошади каурые, крепка снасть,Лишь мосток некрашеный трещит.С перепою хмурый он князь, князь,Государя нашего денщик.Лошади по городу тук-тук,Лошади по городу топ-топ.А за ними ворона круг, круг,На четыре стороны топь, топь.Лошади по городу цок-цок,А перед каретою цуг, цуг,Жалован Ижорою герцог,Государю Петеру друг, друг.Государю Петеру камрад,С голубою лентою камзол.Если хама плетию – хам рад,Ежели молебеном – хам зол.Меж фасадов розовых вскачь, вскачь,По снегу морозному вжик, вжик.Кулинар берёзовых каш, каш,Будешь ты в Берёзове жить, жить.Скор за занавесками шаг, шаг,Иноходи-поступи в лад, в лад.Королевству Свейскому шах, шах,Королевству Польскому мат, мат.Сбруи позолочены, бренчат,Колесо накатано, скрип, скрип,А возле обочины – чад, чад,Крепостных да каторжных хрип, хрип.Им по свае молотом бить, бить,Не сменив исподнее, пропасть,Петербургу-городу быть, быть,И на то Господняя власть, власть.Колокол на Троице дон-дон,Белая холодная пыль, пыль,Скоро здесь достроится дом, дом,А под ним болотная гниль, гниль.По Неве над рёбрами льдин, льдинКрест могильный, веха ли – топ, топ.Бубенец серебряный динь-динь,Вот мы и приехали – стоп, стоп.Ветер, словно леший во лесах – лют,Конские загубники, зима, стынь.Седоку светлейшему салют,Душам позагубленным – аминь.Вьюгой завивается снег, снег,По-над их могилами синь-наст.Новый начинается век, век –Господи, помилуй и спаси нас!1992

Ахилл

На афинском базаре я эту картинку купил,Под старинную фреску подделанный грубый лубок.Вспоминаю тебя, быстроногий красавец Ахилл,Полукровка ахейский, что был полугрек-полубог.Понимаю тебя, неподвижно сидящий Ахилл.Отражает твой профиль щита потускневшая медь.Шлемоблещущий Гектор с тобою в сравнении хил:Победил он Патрокла – тебя ему не одолеть.На него регулярно садится ночами жена,В нарастающем ритме сгибая раскрылия ног.У троянца жена, у тебя же, увы, ни хрена, –Вот убили Патрокла, и сделался ты одинок.Вот убили Патрокла, и сразу не нужен успех,Понапрасну связался ты с этой Троянской войной.Почерневшая кровь его твой покрывает доспехС золочёной насечкой коринфской работы ручной.На троянские стены сырой опускается мрак,Только крик часовых и собак несмолкающий лай.Что тебе Агамемнон, надутый и старый дурак,Хитроумный Улисс, рогоносец тупой Менелай?Вот убили Патрокла, и жизнь тебе недорога.Жадной грудью вдыхая рассола эгейского йод,Ничего ты не видишь – лишь сильное горло врага,Что, обняв Андромаху, из кубка тяжёлого пьёт.1992

Горный институт

Владимиру Британишскому

Наш студенческий сборник сожгли в институтском дворе,В допотопной котельной, согласно решенью парткома.Стал наш блин стихотворный золы неоформленным комомВ год венгерских событий, на хмурой осенней заре.Возле топкого края василеостровской земли,Где готовились вместе в геологи мы и поэты,У гранитных причалов поскрипывали корабли,И шуршала Нева – неопрятная мутная Лета.Понимали не сразу мы, кто нам друзья и враги,Но всё явственней слышался птиц прилетающих гомон,И редели потёмки, и нам говорили: «Не ЛГИ»Три латунные буквы, приклёпанные к погонам.Ветер Балтики свежей нам рифмы нашёптывал, груб.Нас манили руда и холодный арктический пояс.Не с того ли и в шифрах учебных студенческих группСодержалось тогда это слово щемящее «поиск»?Воронихинских портиков временный экипаж,Мы держались друг друга, но каждый не знал себе равных.Не учили нас стилю, и стиль был единственный наш:«Ничего кроме правды, клянусь, – ничего кроме правды!»Не забыть, как, сбежав от занятий унылых и жён,У подножия сфинкса, над невскою чёрною льдиной,Пили водку из яблока, вырезанного ножом,И напиток нехитрый занюхивали сердцевиной.Что ещё я припомню об этой далёкой поре,Где портреты вождей и дотла разорённые церкви?Наши ранние строки сожгли в институтском двореИ развеяли пепел – я выше не знаю оценки.И когда вспоминаю о времени первых потерь,Где сознание наше себя обретало и крепло,Не костры экспедиций стучатся мне в сердце теперь,А прилипчивый запах холодного этого пепла.1992