Карусель теней

Глава 2

Однако, сколько же макулатуры может скопиться в почтовом ящике за два года! Вроде и бесплатных газет уже не стало, так как данный промысел ушел в сеть, и писем почтовых с открытками никто друг другу не пишет давным-давно, а все равно такой ворох разной корреспонденции я из него выгреб, что только диву даться можно.

Прямо сейчас разбирать весь этот мусор я не собирался, потому запихнул его в рюкзак, чем вызвал недовольное ворчание Родьки, на которое, впрочем, не обратил никакого внимания. Просто ничего другого от него ожидать и не приходится. Не любит мой слуга путешествия, надоели они ему хуже смерти, потому в дни перелетов или переездов он начинает жалеть себя и до того, как залезает в рюкзак, и после, когда его покидает. Причем ни шоколад, ни газировка в этот день благодушия ему не возвращают.

А тут еще вон, бумаги на голову сверху посыпались. Само собой, он моментально начал невесть кому жаловаться на глобальное мироустройство в целом, и на своего хозяина в частности.

Вообще, наверное, я слишком его разбаловал, всякий раз разрешая высказывать свое мнение, и, в некоторых случаях, даже недовольство моими решениями по тому или иному поводу. И, да, стоило бы ему напомнить о том, кто здесь слуга, кто господин, стоило.

Но… Не хочу я его ломать о колено, как настоящему ведьмаку и положено. Не хочу, чтобы он стал таким же, как его собрат-слуга, который безропотно позволил у себя один глаз хозяину вырезать. Да, Родька сварлив, прожорлив и тщеславен, этого у него не отнять. Но он идет за мной не только потому, что такова его судьба. Он стал мне другом, как бы странно это не звучало, и сей факт проверен в ряде довольно непростых и опасных авантюр. Когда приходит беда, на него можно положиться, и это достоинство перевешивает десяток недостатков.

Он мне даже жизнь умудрился спасти как-то разок. Правда, потом раз десять про это напомнил в тот же день, и еще раз сто в последующие. Я же говорю — он невероятно тщеславен.

— Не гуди — я легонько стукнул рюкзаком о стенку лифта — Почти приехали.

— Наконец-то — закатила глаза под лоб Жанна — Сейчас немного передохну и отправлюсь в центр. По магазинам погуляю.

— Отдохнет она! — скрежетнула молния и Родька, истомившийся в рюкзачном чреве, высунул голову наружу — А то ты сильно перетрудилась! Мы пахали — я и лошадь! Да и как ты устать можешь в принципе, нежить ты могильная!

— Мохнатая нелюдь — привычно и с легкой скукой отозвалась девушка — Нерасчесанная и кудлатая.

— Кривошеяя вешалка — Родька подтянул себя вверх, высунувшись из рюкзака более чем наполовину, непонятно каким образом скрутил из своих коротеньких пальчиков две фиги, приложил их к груди, присвистнул и произнес — Во! Эт ты! Ох, батюшки!

Последние слова были адресованы не Жанне. Это я тряхнул рюкзак, и мой слуга снова провалился внутрь.

— За что, хозяин? — через секунду жалобно проныл он — Сменял? Меня на мертвячку сменял? Это я тебе, между прочим, в городе Венеции жизнь спас, а не она!

— Случайно — поправила его Жанна — Скорее всего — по недомыслию. Хотя… Откуда в твоей башке вообще мысли возьмутся?

Лифт остановился, раскрыл двери.

— Как же вы мне оба… — я выдохнул — Дороги! И какое счастье, что, наконец-то мы вернулись в Москву. Может, хоть здесь от ваших бесконечных свар отдохну.

— Это все он! — заявила девушка — Он начинает. Я сама сроду первой скандалить не стану!

— Жанка виновата всегда и во всем! — прогудел как шмель из рюкзака Родька — Она вбивает между нами клин, хозяин! Нарочно! Желает нас рассорить.

— Я вбиваю? — взвилась под потолок Жанна, причем в буквальном смысле — Ах ты детская шубка на ножках! Да ты в Сашу как клещ впился, и вечно чего-то у него выпрашиваешь! То еду, то фонарик, то брелок. Только и слышишь: «хозяин, купи», «хозяин, подари». Он терпит. Я — не стану!

— Кстати — да — подтвердил я, подходя к двери — Тут она права. Денег на тебя уходить стало сильно много. Шоколад тебе подавай только «Тублерон», опять же на круассаны ты подсел не по-детски, простой хлебушек тебе на завтрак уже негож. Зажрался ты, мил друг.

— Зажрался — обличительно подтвердила Жанна — Не то, что я.

— Ты мертвая — буркнул Родька из рюкзака — Тебе ничего и не надо.

— Зато ты столько хлама насобирал за это время, что вон, пришлось через «DHL» доставку оформлять. Саша столько просто не допер бы на себе.

— Там моего всего-ничего! — заорал Родька — Магнитики, сувениры разные, карандашики цветные! А остальное — одежда хозяина и книги.

— А еще набор сковородок из Швеции — загнула пальчик Жанна — Куча бейсболок, опять же, которые вообще тебе непонятно зачем нужны. Кружки с названиями отелей. Полсотни, не меньше!

Пока эти двое переругивались, я, подбрасывая ключи на ладони, внимательно осматривал входную дверь. Времена, когда я, не думая совал ключ в замок, давно миновали, теперь мне было хорошо известно, сколько разных неприятностей можно нажить, совершив столь незамысловатое, вроде бы, действо.

И нашел-таки то, что искал. Тоненькую, еле заметную булавочку, по самую головку воткнутую в дверную обивку.

Ведьмина метка, классика жанра. Не знаю уж, когда и с какой именно целью ее сюда поместили — то ли хотели на меня небольшую порчу навести в профилактических целях, то ли это обыкновенный сигнальный маячок. Второе куда вероятнее. Порча — основа для предъявления претензий, а с местными ведьмами у меня вроде как мир, а не война. Ну да, некий конфликт случился, мы с ними неслабо схлестнулись позапрошлой весной, и я даже одну из них чуть не отправил под дерновое одеяльце, но по итогу ни я им ничего не должен, ни они мне. Ну, если не считать того, что одна из этих бесовок, белокурая и грудастая, вроде как была не против приятно провести со мною время. Имя ее, правда, я напрочь забыл.

— Родь, дай мне «огонек» — попросил я слугу — Передам привет неизвестному адресату, пусть порадуется, что его закладка сработала.