Страница 10 из 91
Стоя у огромного костра, как завороженная смотрю на бушующее оранжевое пламя, которое поглощает все, чего касается.
Я стою на постаменте в траурном черном платье, что весит, судя по моим ощущениям, пару центнеров. Пальцы, по-прежнему, обвешаны массивными кольцами с драгоценными камнями, в горло упирается пышное черное жабо, чешет кожу, душит. Хочется сорвать с себя все это и вздохнуть свободно.
Но тяжелее всего давит корона. Впивается золотым обручем в затылок и лоб, давит и физически, и морально. Именно из-за этой короны на меня смотрит несколько сотен пар глаз, и эти взгляды заставляют держаться неестественно прямо, будто проглотив кол.
Когда мы вышли за пределы замка (да-да, самого настоящего замка!), я ошалело вращала глазами, не задумываясь о том, как выгляжу со стороны. Слишком велико было мое любопытство. Но пройдя через внутренний двор, усеянный людьми, я вдруг с холодком, пробежавшим по спине поняла, что это не цирк, и не театр. Все происходит на самом деле.
Слуги в замке кланялись и застывали в скрюченных позах от мала до велика, на всех старинные костюмы, простые и не такие богатые и тяжелые, как у меня. На улице народ россыпью разбежался по двору. Попрятались. А те, кто не успел – падали на колени прямо в грязевую жижу, по которой топтались лошади, склоняли головы.
И абсолютно от всех исходила осязаемая волна страха. Меня, то есть, королеву, в чье тело я попала, до одури боялись. Даже мужчины застывали, подрагивающими пальцами вцепившись в головные уборы, которые мяли в руках, как тряпки.
Кажется, я попала в тело не самой доброй королевы, иначе чем объяснить, что никто, абсолютно никто не осмеливался смотреть мне в глаза. Даже приближенные. Вместо радости и счастливых улыбок, что их королева осталась жива, я ловила только бегающие и вусмерть перепуганные взгляды.
- Ее Величество, Ровена Темная Седнгхолд, - громко и зычно объявил глашатай, когда я подошла к окружившей что-то толпе.
Та тут же расступилась, почтительно склонив головы и открывая моему взору большое каменное ложе из веток и сухостоя, на котором лежал человек. Мертвый король, мой муж.
Не зная как себя вести, чтобы не выдать, я действовала осторожно, приглядываясь и прислушиваясь.
Небольшого роста мужичок в красной рясе, судя по всему, был некоем подобием священника (если церковь тут, конечно, существовала). Дождавшись, когда я встану во главе круга, он начал произносить слова, половину которых, я не понимала из-за сложности произношения. Но смысл определенно я уловила. Тарла Серебряного провожали в путь, рассказывая простому люду, какая дорога, полная приключений и подвигов, его ждет. Затем священник (буду пока называть его так), кивнул мне, и я, нервничая, подошла с факелом к лежащему телу.
Боязно и неприятно. Как-то мне не доводилось заниматься кремацией.
Неожиданно в толпе раздался звонкий женский голос. Запел тоскливую песню, затянул, почти причитая. Хрустальным звоном пробежал меж рядов. Ей вторила вся толпа, и мужчины и женщины, подхватывая медленный темп.
Не понимая, должна ли я петь, я просто шевелила губами, поскольку слов песни, естественно, даже не знала. Прикоснувшись факелом к сухостою, вздрогнула, завороженно глядя, как пламя начинает лизать ветки и богатую одежду почившего короля. На его лицо я боялась даже мельком взглянуть.Затем меня проводили на постамент, на котором я теперь и стояла, возвышаясь, будто поэт, который собирался читать свои стихи на Старом Арбате.
Не верится, что это все правда сейчас происходит…
На дворе при замке уже давно стемнело, но повсюду пламенели факелы, освещая медленно двигающиеся лица челяди. Над головой одеялом простиралось звездное небо.
Сколько я так простояла, как заколдованная разглядывая огонь и слушая тоскливую песню, я не знала, но поняла, что пора заканчивать весь процесс, когда на каменном ложе остались только угли... Моего знака ждал весь двор, делать здесь больше было нечего.
Увидев, что я собираюсь спуститься с постамента, ко мне подскочила пара слуг, чтобы сопроводить в замок.
Как только я снова оказалась в своих покоях, ко мне прошмыгнула девчонка Сирша.
- Прикажете накрыть ужин? – дрожащим голосом уточнила, помогая избавиться от тяжелой, отороченной горностаевым мехом мантии.
Аппетита ритуал во дворе не прибавил, есть мне совершенно не хотелось. Чувствовала я себя, по-прежнему, неважно.
- Нет, пораньше лягу спать.
- Да, конечно, - кивнула девица. – Пройдете в купель перед сном?
Девушку неимоверно трясло, когда она проговаривала все слова, и я с недоумением на нее воззрилась. Как оказалось, вызывая в ней еще больше ужаса.
- Простите, я сожалею! - она тут же упала на колени.
Недоумение на моем лице сменилось искренним удивлением.
- О чем ты?
Сирша только тряслась и молчала.
- Я… Я посмела предложить… Обычно вы сами знаете, что вам нужно… Простите, этого больше не повторится! – она чуть не плакала, сбивая колени на полу.
Что за чушь. Я тихонечко вздохнула, с тоской оглядывая свои довольно унылые хоромы.
- Встань.
Та мигом поднялась с колен, не переставая дрожать.
- Веди в купель.
Засуетившись, та чуть ли не бегом направилась к двери. Я поторопилась за ней, боясь, что упущу ее из виду и не найду место, которое мне нужно. Это будет выглядеть странно.
Едва мы приблизились к купели, как до меня донесся благоухающий аромат масел. Приободрившись, я чуть ли не впервые за сегодняшний день расслабилась. То, что нужно. Королевская ванна с потрясающими ароматами.
Вот только «купель» оказалась сплошным разочарованием.
Обычная деревянная лохань с чуть теплой водой. Рядом деревянная стойка с кучей обляпанных маслом пузырьков. Тут же тряпица, служившая мочалкой, и неприглядного вида мыло, по запаху и виду напоминавшее хозяйственное. Что ж, и на том спасибо.
Сирша помогла мне раздеться, застывшими пальцами сняла корону, положила ее на лавку в углу вместе с одеждой. Помогла мне залезть в лохань и тут же подхватила тряпицу.