Страница 71 из 101
«Прикинь, брат, известная Юлия Кортес - центральная фигура оргии. Дерут в три смычка – каково, а? Будешь прерывать групповушку, и вытаскивать из-под потных тел?» - зудит внутренний голос, который не заглушит самая громкая музыка.
Заткнись!
«Что, даже кончить не дашь? Ну ты злодей, братан. У девочки сплошной стресс, ей расслабиться нужно».
Не думать, не думать, сосредоточиться на задаче… Иду молча, сцепив зубы – впереди мелькает спина Леженца. Дмитрий только на первый взгляд выглядит беззаботным, но я слишком хорошо его знаю, чтобы по положению рук, по пружинящей походке понять - парень собран. Чего стоит один кастет, сцепивший пальцы ударной правой в стальной кулак.
А вот и конечная точка маршрута: заходим в большую комнату, названную гостевым залом. Свет панелей приглушен, но его вполне достаточно, чтобы осмотреться. Пространство разделено на несколько зон, перегороженных мебелью вроде длинных диванов, столов обеденных и бильярдных. Были стойки с пузатыми вазонами: пустыми, без всякой растительности внутри, если не считать за таковую мусор, который успела накидать веселящаяся молодежь. В левом углу вижу камин, благо электрический, иначе давно бы сгорели дотла, вместе с домом. Под мягким светом нежится сразу несколько любвеобильных парочек, а одна так и вовсе успела перейти к активным половым действиям. Во всех смыслах данного слова, потому как до дивана они не дошли, расположившись на пушистом ковре, подле камина. Девица с роскошной грудью оседлала парня и теперь равномерно раскачивалась, запрокинув лицо к потолку. До боли напрягаю зрение, пытаясь разглядеть знакомые черты в царящем полусумраке - нет, не она это. Достаточно взглянуть на колыхающиеся молочно-белые шары, чтобы это понять. У юной Кортес Виласко размер груди скромнее будет.
- Нам туда, - раздается совсем рядом голос Леженца. Спортсмен показывает рукой в противоположную сторону, где прозрачные шторки заграждают выход на балкон. Чудо, что их еще не сорвали с гардин, бросив на ковер, как бросили вазу, усыпав осколками пространство вокруг. На балконе царит веселая кутерьма: мелькают причудливые тени, клубятся пары дыма. Что курят толком и не разберешь: сотни запахов смешались в один сплошной винегрет, то сладко-приторный, то горьковатый, отдающий миндалем.
- Диван, - уточняет Дмитрий, и только тогда я обращаю внимание на мягкую мебель, точнее на тела, раскинувшиеся на нем. Вижу рыженькую Нанни, что прижалась к груди белобрысого парня, обхватив шею руками - оба спят. Вижу еще несколько знакомых лиц, которые наблюдал ранее среди гостей госпожи Виласко. А вот и сама Юлия: сидит, запрокину голову и закрыв глаза. На девушке легкое светло-синее платье на бретельках, едва прикрывающее ноги. Босые ступни зависли в воздухе, на щиколотке блестит тонкая нить ожерелья. Ни в какой оргии госпожа Виласко не участвует, просто безмятежно спит или дремлет, устав от бесконечного веселья.
Внутри словно тиски разжались, позволяя спокойно выдохнуть: половина дела сделана, осталось увести девушку с праздника жизни.
Обмениваюсь с Дмитрием взглядами.
- Действуй, чего ждешь. Я прикрою при надобности.
Леженец как достал кастет, так стал на редкость рассудительным.
Решительной походкой направляюсь в сторону балкона. Уворачиваюсь от бредущей навстречу девушки, с закрытыми глазами и кожей бледной, как полотно. Под ногами хрустят осколки разбитой вазы.
Миную небольшой столик, на котором танцует… Кто-то танцует, нацепив на себя как мужскую, так и женскую одежду, из-за чего гендерную принадлежность не определить. Хреново танцует, угловато, того и гляди на пол сверзится. Но то не моя забота, за другим пришел, точнее за другой.
Подхожу к дивану, где расположились дремлющие гости. Уже знакомый мне дылда, вечно липнущий к рыженькой Нанни, практически полностью сполз на пол, раскинув шлагбаумом длинные ноги. Переступаю через них: прости парень, если верить примете, больше не вырастешь. Замираю напротив Юлии, вглядываюсь в знакомые черты лица, светлую кожу, которая кажется неестественно бледной в царящем полусумраке залы.
Сердце внутри отзывается давно забытой щемящей болью. Хочется прикоснуться, провести пальцами по знакомым… бездна, только тупой романтики здесь и не хватало. Стряхиваю наваждение и беру девушку за руку, аккуратно сжимая тонкие пальцы.
Не знаю, с чего решил, что разбудить ее будет сложно. Юлия реагирует моментально: вздрагивает и отдергивает руку.
- Я же сказала…, - долгая пауза, взгляд карих глаз ощупывает мое лицо, - Уитакер, ты? Что ты здесь делаешь?
- Нам надо идти.
- Кому нам?
- Тебе и мне.
- Нет никаких тебя и меня. Проваливай.
- Мы уйдем вдвоем.
- Пошел прочь, Уитакер… это приказ.
- Нет.
- Ты… ты служебная собачонка, которая должна знать свое место и повиноваться, - девушка в полном негодовании пытается меня пнуть, но все что у нее получается – это лишь задрать собственное платье, засветив белую полоску нижнего белья. Движения неловкие, заторможенные: то ли спросонья, то ли сказывается выпитый алкоголь.
Перехватываю голую ногу, подтягиваю девушку к себе и визжащую поднимаю на руки.
- Ты охренел, Уитакер, что себе позволяешь.
- Я всего лишь забираю тебя домой.
Юлия хватается рукой за галстук, шепчет прямо в лицо, обдавая крепким спиртным духом:
- Думаешь, не смогу без тебя, из дома не выйду? Ошибаешься, Уитакер… Слишком много возомнил о себе. Думаешь, трахнул и все позволено… Уволю, слышишь!
- Увольняй.
Тонкие пальцы обвивают галстук, и что есть мочи тянут в сторону, так что становится трудно дышать.
- Сейчас укушу.
- Кусай.
Поудобнее перехватываю тело девушки. Чувствую, как она тянется к шее, ощущаю горячее дыхание. Влажные губы тычутся в кожу над самым воротником рубашки и… и все. Девушка без сил опускается. Ослабевает удавка на шее – тонкие пальцы больше не тянут за галстук, перехватив лацкан пиджака. Голова доверчиво прижалась к груди, согревая дыханием сердце.
- Ребята, это он! Дикарь из сто двадцать восьмой, - слышу резкий голосок Нанни, и нарастающий волной ропот. Кажется, я разбудил не только госпожу Виласко, но и ни в меру заботливых друзей.
- Слышь, мартышка, куда собрался?
- Ребзя, да он вообще обнаглел.
- Юли отпусти.
Неслось возмущенное со всех сторон. Один наиболее борзый возник на горизонте, раскинул руки, демонстрируя… Даже не стал разбираться, что он там пытался изобразить.
- Работает служба безопасности, всем разойтись, - ору во всю глотку. Но борзый то ли не впечатлился, то ли был слишком пьян, чтобы понять смысл сказанного. Не раздумывая, пинаю того по опорной ноге. Не пыром, как следовало бы, а подошвой сверху-вниз, прямо в район коленной чашечки. Так ломают ветки на костер, так ломают конечности. Парень моментально исчезает с горизонта, только дикий вой доносится снизу. А я уже иду вперед, наплевав на крики и угрозы. Вперед, только вперед.
Некогда сонный мир вдруг завертелся, забурлил кипящей на огне жидкостью. Ожил в одно мгновение, хотя до этого казалось – спал вечным сном. Краем глаза выхватываю движения, замелькали многочисленные тени на стенах и на потолке.
Вижу перекошенное от крика лицо Леженца. Он орет знакомые до боли слова, что и я секундой ранее: про «работает» и про то, что в случае угрозы жизни агент службы безопасности имеет право применить силу, вплоть до ликвидации потенциальной угрозы. Заученные на уроках юриспруденции фразы.
И странное дело – это работает, словно защитный купол окружает нас. Гости толпились, возмущенно кричали, но невидимую черту не пересекали. Только один отважился заступить Леженцу путь и тут же получил кастетом в челюсть - башка мотнулась в сторону, а тело завалилось навзничь.
На самом выходе из зала в нас полетели вещи, все что под руку подвернется. В спину неприятно ударило чем-то тяжелым, а одна из бутылок просвистела над головой, разлетевшись мелкими осколками о стену.
- Быстрее, быстрее, - подгоняет Леженец, а сам остается в тылу. Оборачиваюсь и вижу, как спортсмен закрывает за нами дверь. Блокирует створки, просовывая меж ручек подсвечник. А в них уже ломятся, стучат кулаками и ногами, поддавливая плечами. Пьяная молодежь нашла общего врага и явно оживилась: жаждет разборок, жаждет драки и крови чужаков, вторгшихся на их территорию.