Страница 40 из 101
- Какая роль отводится мне?
- Я расскажу Юлии о твоем таланте.
Тишина… Не слышен даже гул работающего кондиционера. И в обыкновенно шумных коридорах нет ни души: не звучат оживленные голоса, не хлопают двери, никто не играет на музыкальных инструментах. Складывается ощущение, что особняк забился в угол, и подобно Хозяйке боится дышать от страха. Мертвая тишина…
- Я расскажу Юлии лишь часть правды, которая касается способности предчувствовать угрозу. То, что это работает с одним тобой, упоминать не буду.
Невыносимо зудит спина. Закончится разговор и скину в бездну этот пиджак, стану расчесываться до кровавых волдырей. Хрен еще достанешь это место, залегло неудобно, меж лопатками. Впору медведем прислонится к косяку, и елозить позвоночником, кряхтя от удовольствия.
- Ты согласен? – Майер ждет ответа.
- Думаете, это её успокоит?
- Надеюсь.
- Ну если она болтать лишнего не будет, то не вижу проблем.
- Обещаю, прослежу за этим.
Обещает он… Чтобы молодая девчонка держала язык за зубами? Та самая, которая периодически устраивает оргии на втором этаже, с травкой и выпивкой? Свежо предание, да верится с трудом. Уже на следующий день все друзья и подруги знать будут. Рыжая козочка Нанни рядом скакать будет и требовать фокусы показать. Не приведи Вселенная, ножом ткнет ради проверки способностей этих.
«Об этом, Петр, ты как-то не подумал», - издевательски пропел внутренний голос.
Не подумал, да и плевать. Много кто в курсе странных возможностей Пола Уитакера, ну или догадывается, тот же Дуглас. Да чего там мелочится, многие ребята из числа охраны в курсе странной истории, где фигурировал Малыш, его интуиция и сломанный шестой лифт. Как говорится в одной известной немецкой пословице: знают двое, знает и свинья.
Плевать… Все это мелочи по сравнению с тем наслаждением, которое я получил, наконец-таки добравшись ногтями до зудевшей спины. И чесать, чесать, расчесывать кожу - Вселенная, до чего же хорошо!
Дежурство в особняке прошло на редкость спокойно: никаких эксцессов, тишина и покой в некогда шумном царстве. Ходил привычными маршрутами, изредка связываясь по рации с Поппи. Дышал теплым воздухом и слушал трели птиц, распевшихся под вечер. А чего им не петь, когда кругом красота царит, обилье зелени. Жара спала, цветы благоухают, а в сгустившихся сумерках голубой полоской заманчиво отсвечивал бассейн.
Я и забыл, когда последний раз купался. Нет, не под душем или в ванной, а что бы была большая вода: озеро там или речка. Бассейн тоже сойдет: так и хочется в него окунуться: с разбега, бомбочкой, обдав окружающий мир брызгами. Но мне туда нельзя, не положено, а в свободное от работы время и вовсе приближаться запрещено, потому как красная зона. Оно может и правильно, ни к чему охране созерцать обилие полуобнаженных женских тел. Особенно бесстыжие так и вовсе без лифчика загорали, выставив на обозрение груди любых форм и размеров. Мужики в службе безопасности подобрались крепкие, но не железные, могут отвлечься, а на посту отвлекаться нельзя, особенно после недавнего происшествия в Золотой башне.
Я закрыл смену под вечер и собрался было в город, прогуляться по ночным улочкам Монарта. Даже принял заказ от Поппи на порцию свежих булочек, но не срослось. Плюхнулся пятой точкой на мягкую лужайку, засмотрелся на далекие воды бассейна, да так и остался сидеть. Только спиной облокотился о теплую поверхность деревянной беседки.
Хорошо кругом, тихо, никуда спешить не надо. Вытянул гудящие после дежурства ноги, и запрокинув голову, наблюдал усыпанное звездами небо. Белые точки мерцали, складываясь в причудливые формы и образы. Помнится, историк в школе рассказывал, откуда взялись названия созвездий. Древние люди наблюдая внешний мир, пытались выявить закономерности, запоминали положения звезд. А чтобы было легче (пойди упомни такое количество светящихся объектов), соединяли их линиями, обводили контурами, рождая богатой фантазией причудливые образы. И вот уже парит в темном пространстве летучая рыба, а Геркулес замахивается острым мечом, поражая невидимого противника.
Я был напрочь испорчен современными технологиями, поэтому чудес в небе не видел: лишь бездонное пространство над головой, поражающее масштабами. А если на эти масштабы применить теорию параллельных Вселенных - дух захватывает. И без того бесконечные миры множились в геометрическое прогрессии, взрывали мозг. Я не понимал, как одновременно может существовать столько бесконечностей. Одну то было сложно представить, а тут превеликое множество.
- Витек, как думаешь, что за границами Вселенной находится, - спросил я однажды товарища. Мы сидели на лавочки и кормили стаю злых комаров, то и дело хлопая себя по ляжкам, лицу, да по шее. Обыкновенный летний вечер плавно перетекал в ночь. Настроение было ленивое, из разряда, когда о серьезном не поговорить, зато о ерунде всякой болтается с превеликим удовольствием.
- За границами-то? – Витька принялся расчесывать красные следы укусов на коже. – Космос, наверное.
- Хочешь сказать, там еще одна вселенная?
- Ага.
- А что за ее пределами?
- Еще одна, - дружище не баловал разнообразием ответов.
- А там еще одна, и еще, и еще. Слушай, но где-то же они заканчиваются. У всего должно быть начало и конец.
- Ага.
- И что в конце?
- Вакуум, пустота.
- Допустим, - согласился я, - а что лежит за пустотой.
- В смысле? – удивился Витька. – Нет там ничего, она конечная, это как квартиру стенами огородить.
- Ну огородили и что, мир вокруг перестал существовать? За стенами то что?
- Что-что, да ничего, - разозлился Витька, – мне откуда знать, где мир заканчивается. Вон, Гришаню лучше мучай.
Гришаня, сидевший на лавочке напротив, слушал в одно рыло кассетный плеер. Услышав свое имя, поднял голову и проорал:
- Да, завтра махнем на рыбалку!
Махнем… А чем еще заниматься на летних каникулах. Уж точно не о границах вселенной рассуждать.
- Привет, - прозвучавший голос вырвал из плена воспоминаний. Тонкая девичья фигурка стоит неподалеку, накинув на плечи клетчатый плед. Все они здесь мерзляки, привыкли к постоянному теплу. Стоит температуре опуститься чуть ниже двадцати по Цельсию, и сразу начинаю активно кутаться.
- Привет, - отвечаю, слегка озадаченный.
Девушка делает шаг вперед и выходит из густой тени беседки. Ёжкины коврижки, только тебя здесь и не хватало - вечер можно считать безвозвратно испорченным.
Юлия подходит и без лишних вопросов садится рядом. Правильно, зачем интересоваться чужим мнением, когда ты здесь полновластная хозяйка. Это госпожа Кортес может запретить или выгнать на улицу в любую минут, а мы люди подневольные. Нет, надо было валить в город, но кто ж знал, что она именно в этот вечер решиться выйти наружу.
- Майер рассказал о твои способностях, о том, что ты можешь чувствовать опасность. Я сначала не поверила, думала, очередная ерунда, глупая попытка успокоить, а потом он дал послушать записи переговоров, - девушка говорила с жаром, слишком быстро для своей обычной манеры. Проглатывала окончания, то и дело сбивалась, объединяя слова в сложные фонетические группы, которые чтобы понять - постараться надо. Говорила про Моряка, про то как это должно быть ужасно, оказаться в замкнутом пространстве, без возможности выбраться наружу и падать… Без надежды и шансов ждать собственную смерть. Говорила про страхи и про то, что теперь никогда не сможет зайти в лифт. И даже сесть в машину, потому что перехватить контроль управления транспортом куда легче, а падать с неба куда ужаснее, потому что видишь, с какой скоростью приближается земля и знаешь, когда наступит последняя секунда.
С фантазией у девушки был полный порядок: она когда рассказывала, переживала каждую секунду, словно сама пикировала вниз. Нагнетала, нагнетала и дошла до такой точки давления, что вдруг сама испугалась: оборвала фразу на полуслове и сжалась в комок, подтянув коленки к груди. Действительно, творческая личность.