Страница 5 из 10
К 1480 году Иван Васильевич безраздельно правил почти всеми землями, что не так давно признавали власть Орды. Но начертанный над воротами башни, построенной десять лет спустя итальянским архитектором, титул “государя и самодержца всея Русии” говорил о намного больших амбициях. В том же 1478 году, когда Москва покончила с новгородской вольностью, ее послы повели речь о правах Ивана на часть территории Польско-Литовского государства, включая Полоцк и Смоленск. К 1490 году посланники Ивана, апеллируя к киевскому происхождению московских князей, помимо упомянутых выше двух городов, замахнулись на сам Киев. В письме к Максимилиану I Габсбургу Иван Васильевич пишет, что с Божьей помощью надеется отвоевать “свою отчину Великое княжество Киевское, которым владеет Казимир, король польский, и его дети”5. В 1494 году великому князю литовскому Александру пришлось признать новый титул соперника – включая и “государя всея Руси”. В 1504 году литовские послы услышали от Дмитрия Володимерова, представителя Ивана III, что тот стремится вернуть наследие предков целиком: “Ано не то одно наша отчина, коя городы и волости ныне за нами – и вся Русская земля, Киев, и Смоленеск и иные городы… с Божьею волею, из старины, от наших прародителей наша отчина”6.
Распространение притязаний правителя Московии на русские земли Великого княжества Литовского стало одновременно и предтечей, и следствием побед Москвы в серии военных столкновений конца XV и начала XVI веков. В 80-е годы XV века это были всего лишь пограничные стычки. Первая полномасштабная война вспыхнула в 1492 году. За ней последовал конфликт в 1500–1503 годах, воевали и в 1507–1508, 1512–1522,1534-1537 годах – в целом это было почти полвека войны. Войска Московского княжества по большей части наступали, и только в начале XVI века продвижение было впервые остановлено. К тому времени границы владений московского князя продвинулись вглубь Литовского княжества: были взяты и Смоленск, и Чернигов. Как и в случае Новгорода, многих жителей этих городов принудительно выселили на восток, заменив подданными Василия Ивановича.
Причиной таких успехов служила не только доблесть воинов Московского государства, но и нежелание Казимира IV договариваться и объединять потомков Рюрика и Гедимина, чьи земли лежали в пределах Великого княжества Литовского. Пока Иван Васильевич на северо-востоке присоединял одно княжество за другим, опираясь на наследственное право, Казимир упразднил единственное удельное княжество в своих владениях – Киевское. Сделал это король и великий князь в 1470 году и тем самым отчасти предопределил провал Литвы на новгородском направлении, произошедший через год. Киевский стол занимали Олельковичи, потомки великого князя Ольгерда, одного из первых литовских правителей, чье династическое положение было близко, если не равно, статусу самих великих князей литовских. Князь Михаил Олелькович, который приехал в Новгород, чтобы помочь республике обороняться от Москвы, принадлежал к киевской ветви этой семьи. Его спешный отъезд на родину в следующем, 1471 году объяснялся отчасти тем, что он рассчитывал стать наследником брата[3]. Не тут-то было. Казимир не просто запретил ему вокняжение в Киеве, но превратил княжество в воеводство и назначил в Киев своего представителя для управления им.
Киевские князья не простили Казимиру упразднения своего княжества и уничтожения надежд, с ним связанных. В 1480 году Казимир узнал, что неудачливый защитник Новгорода и оставленный без Киева Михаил Олелькович вместе с другими князьями вступил в заговор с целью убить Казимира и занять его трон. Заговорщики были арестованы, кому-то удалось бежать в Москву. Тем не менее заговор и одновременный набег крымского хана на южные окраины государства не позволили великому князю прийти на помощь хану Ахмату и вместе прорвать московскую оборону на Угре. Мало того что Казимир IV, не желая усиления удельных князей – Гедиминовичей, пассивно наблюдал за покорением Новгорода Иваном III, теперь интрига тех же князей лишила Большую Орду поддержки Литвы в ходе решающей схватки с Москвой.
Иван Васильевич не упустил шанс, который дала ему в 1492 году смерть короля и великого князя – за ней последовала распря между его сыновьями. Теперь можно было начать полноценное наступление на Литву, утверждаясь в своих правах на “всю Русь”. Пограничные князья были предоставлены самим себе, поскольку литовских войск или не было, или они были недостаточно сильны, чтобы защищать вассалов литовского князя. При таких обстоятельствах вассалы не считали себя более связанными обязательствами с литовским князем. Князь Семен Воротынский, один из “перебежчиков”, писал новому литовскому князю Александру: “Был есми, господине, у отца твоего, государя моего, у крестномъ целованьи на том, што было отцу твоему, осподарю нашему, за отчину за нашу стояти и боронити отъ всякого: ино, господине, ведомо тебе, что отчина моя отстала, и отець твой, господине, государь наш, за отчину за мою не стоял и не боронил”7. Молодой великий князь пытался задержать наступление Москвы военными и дипломатическими мерами. Успех его оказался весьма скромным. Александр вынужденно признал новый титул Ивана Васильевича – “государь всея Руси” и потерю значительной территории, включавшей близкий к Киеву Чернигов.
Правление Александра открыло эру, в которой польские короли и литовские князья воспринимали московскую угрозу более серьезно. Александр вынужденно отрекся от задуманных отцом реформ и пошел на сделку с могущественными княжескими кланами Литвы. Он стремился расположить к себе тех князей, чьи владения находились на Литовской Руси. В 1514 году московское войско было разбито под Оршей литовско-русской армией под началом одного из этих князей[4]. Неудержимое наступление войск Ивана III и Василия III на запад было остановлено. Война 1512–1522 годов временно ввела притязания московских государей на “всю Русь” в определенные рамки: включая Смоленск и Чернигов, но без Киева и Полоцка, сохраненных великими князьями литовскими. Помешали дальнейшему продвижению на запад также неурядицы в России после смерти Ивана Васильевича в 1505-м и особенно – его сына Василия в 1533 году. Но идею “возвращения” наследия предков, присвоенного Ягеллонами, в Москве никак не забыли.
Русско-литовские войны, начавшиеся с конфликта из-за судьбы Новгорода и продолжившиеся под лозунгом “собирания русских земель”, отчины киевских Рюриковичей, сделали Россию важным игроком на восточноевропейской сцене. Теперь она уже не боролась за независимость, а стремилась выйти за пределы границ, сформированных в монгольский период.
В 20-е годы XVI века московские книжники составили новый историко-генеалогический трактат – “Сказание о князьях владимирских”, где доказывалось родство русских государей (великих князей Владимирских) с римским императором Августом. Связь прослеживалась через легендарного Пруса, вымышленного родственника первого римского императора. Таким образом основатель Римской империи и правители Москвы обретали общих предков. Но что могло объединять князей владимирских и римлянина Пруса? Ответ, предложенный московскими авторами, прост: недостающим звеном была еще одна легендарная фигура – князь Рюрик, родоначальник киевской династии. Согласно летописи, Рюрик пришел на Русь с севера – из Прусской земли, именуемой в честь Пруса, которого Август назначил туда наместником. Династия Рюриковичей – термин и концепция, которые не существовали в Киевской Руси, – получили мощный толчок с созданием “Сказания”. На случай, если такой родословной окажется недостаточно, авторы нашли другое доказательство связи с Римом, причем намного лучше исторически обоснованное. Путь из Вечного города проходил через Царьград. Князья Московские и Владимирские происходили от Владимира Мономаха, великого князя Киевского (1113–1125). Прозвище тот получил от матери, родственницы византийского императора Константина IX Мономаха, который, в свою очередь, был родственником Августа. Так или иначе, все пути, по мысли московских книжников, вели в Рим. Согласно “Сказанию”, Константин подарил Владимиру императорские регалии, которые затем перешли к московским князьям. Среди них была шапка Мономаха. Скорее всего, этот восточный эквивалент короны изготовили в XIV веке в Золотой Орде. Принято считать, что собранная из золотых пластин шапка была подарком хана своему верному вассалу. Теперь же шапку представили наследственным символом царской власти.
3
Киевский князь Семен скончался в декабре 1470 года. (Прим. пер. пред.)
4
Князя Константина Ивановича Острожского (1460–1530). (Прим. пер.)