Страница 18 из 27
Дальше последовала беседа, больше похожая на стенографическую запись. В какой-то момент они просто пару раз пожали плечами. Он говорил слово, она отвечала совершенно другим словом, император кривился или резко возражал. Один раз резкое возражение имело вид усмешки, и ликтор отвернулась, проиграв этот раунд. Ты смотрела на двух людей, которые все обговорили тысячу лет назад. Это походило на разговор между ладонью и локтем, мозгом и сердцем – они обменивались электрическими импульсами. В какой-то непонятный момент они вернулись к нормальному разговору, и бог сказал:
– Я собирался подождать на «Эребусе», пока мы не узнаем точно, был ли запуск…
– Мне плевать, они это или нет! – шмыгнула носом святая радости Мерсиморн (теперь у нее было два совершенно неподходящих имени). – Это отбросы. Они ни на что не способны. Их лидер погибла почти двадцать лет назад. Надо правильно расставлять приоритеты.
– Но это же очевидно…
– Господин, вспомни, что стоит на кону! – сказала ликтор.
– До Митреума можно добраться только одним способом, – сказал бог с таким видом, будто вытаскивал последний кирпич из фундамента колеблющейся башни. – Будучи в здравом уме, я не могу взять ни одну из них в это путешествие.
Ты испугалась, что «ни одной из них» он поспешно заменил имя «Харрохак». Старшая ликтор не развеяла твои страхи, когда посмотрела на него бездонными гневными глазами и сказала:
– Если ты не уверен в… ком-то из них, тогда высади их немедленно! Они не станут благодарить тебя за сохранение жизни! Это единственное испытание, которое имеет значение! Спасибо!
Император Девяти домов встал. Его ликтор тоже встала. Ее рука отбросила в сторону полу роскошного плаща и легла на рукоять скромной рапиры. Плотная сетка окружала простенькую рукоять без единого украшения, если не считать белого шарика на самом конце… ты не знала нужного термина. Яблока, кажется.
– Готовьтесь к запуску, – сказал он. – Я сообщу.
Ты каким-то образом поняла, что Мерси выиграла это сражение.
Со странной смесью облегчения и жестокого, злобного стыда Мерси встала и наклонилась над креслом пилота. Пощелкала переключателями, едва не задевая Тело. Переключатели двигались с приятным сочным звуком, на потолке зажглись лампы, заливая всех неприятным оранжевым светом.
Ни высота, ни ритм голоса бога не изменились, но все же он стал другим. Будто из мягкого чехла достали сталь.
– Проверь те ящики, – велел он. – Закрепите их ремнями, поплотнее и получше. Ианта, ремни у того иллюминатора. Харроу, отцепи этот меч от себя и прикрепи к полу. Воспользуйся костью. Не согни его и не сломай.
Вы с Иантой принялись крепить контейнеры. Ты неохотно расплавила костяную нить, скреплявшую меч с твоей затекшей рукой. Подумала и сделала то, что велела самой себе в письме: закрыла клинок чехлом из кости. Результат оказался очень приятным для глаз и для мозга. Скрыть гнев меча до конца ты не могла, но в таком чехле он – объект твоего негодования, ненависти и паники – казался приглушенным. Как абажур приглушает свет лампы.
После этого ты села на откидное сиденье рядом с Иантой и застегнула ремень безопасности. Босыми ногами ты касалась покрытого костью меча и смотрела, как бог в последний раз проверяет металлические застежки и пряжки на ящиках. Он легко погладил толстый камень гроба, задержал руку на долю мгновения, а потом остановился перед заклинанием, сиявшим на стене. Прижал кончик мизинца к одной из спиралей, очень осторожно, как будто пытался ее испортить. Венчавшие его кости нерожденных младенцев и листья заколебались на невидимом ветру.
– Великолепная работа… почти идеальный уровень углекислого газа в фиксаторе, – сказал он, доставая стилус из кармана. – Она была слишком хороша, чтобы умереть из-за этого, Мерси.
– А я не велела ей умирать, – огрызнулась Мерсиморн. Внезапно открытая дверь шаттла щелкнула и начала со скрипом опускаться, занимая то место, где раньше был пандус. С громким стуком она рухнула на свое место.
– Вовсе не нужно было рвать себе аорты. Команда твоих жутких флагманов вечно пытается принять мученическую смерть, даже если попросить у них апельсинового сока.
– Я велел Сарпедону объявить ей благодарность, – сказал он, постукивая по планшету, – но вряд ли это достаточная награда тому, кто чуть не истек кровью.
Коммуникатор у кресла пилота захрипел. Послышался голос адмирала:
– Мой господин, вы можете лететь. Ждем вашего слова.
– Открывайте крепления, – сказал император.
– Есть, – ответил адмирал Сарпедон, потом кашлянул и начал произносить то, что ты теперь считала обычной молитвой: – Царь Неумирающий, искупитель смерти, бич смерти, защитник смерти, взгляни на Девять домов и услышь их благодарность…
Постепенно послышались металлические голоса всей команды отсека.
– Да вверит себя ему вся вселенная…
Ты посмотрела в иллюминатор у себя за спиной. Темноватый четырнадцатый отсек осветился, там открывали какой-то внешний шлюз, а шаттл полз по направляющим, готовясь выброситься в открытый космос, будто жертвуя собой. Открылась бархатная чернота окружающего мира, ледяные звезды горели где-то вдали.
Тело вдруг встала рядом с тобой, и тебе пришлось напрячься, чтобы не потянуться к подолу ее грязной белой сорочки, к бледной рыхловатой плоти ее ног. Ты уезжала неизвестно куда и не понимала, что чувствовать.
Ианта скромно потупилась, как будто это дурное актерство способно было убедить хотя бы одно мыслящее существо. Под плащом у нее виднелась рапира – временами она высовывалась из-под перламутровой ткани. Поймав взгляд из-под бледных ресниц, ты увидела в нем жгучее предвкушение. Один глаз был голубой, второй – фиолетовый. Она выглядела как человек, ожидающий награды. Она очень волновалась. Звездный далекий взгляд остановился на тебе, и она робко прошептала:
– Может, возьмемся за руки в знак женской солидарности?
Увидев твой взгляд, она сдула с лица прядь бесцветных волос и заметила:
– Это ты облизала мне гланды.
Перекрывая молитву, трещащую из колонки, Мерси сказала:
– Стартуем через тридцать секунд.
Император добавил:
– Не надо триангуляции. Мы не хотим подвергать никого опасности. Будем держать курс, пока «Эребус» не окажется вне зоны досягаемости.
Тело исчезла. Он взял красивый радужный платок и накинул на спинку кресла пилота. Мерсиморн уселась в кресло и застегнула ремень. Маленькие кусочки костей над окном музыкально зазвенели, когда воздух стал уходить. Император стоял за спиной Мерси, положив руку на спинку кресла, при каждом движении стилусы у него в кармане тоже позвякивали. Он наклонился и нажал на кнопку коммуникатора. Молитва оборвалась, будто все молящиеся разом задохнулись.
– Наши враги вновь подняли руки на тех, кто должен был жить с ними в мире, – сказал он. – Мы вновь нарушили завет, и вновь на нас обрушились страх и гнев тех, кто не умеет думать и не может простить нас за то, кем мы являемся. Вы, служившие на «Эребусе», мои солдаты и некроманты Девяти домов. Если вы окажетесь на поле брани, помните, что даже умирающее эхо вашего сердца я превращу в оружие. Последнее движение вашего мертвого языка станет боевым кличем. Я вспомню вас, когда вы призраками будете плавать в воде, и моя память превратит вас в богов. Если вы умрете, сама ваша кровь станет стрелами и копьями. Помните, что я – Царь Неумирающий.
Он снял руку с кнопки, оборвав дикий торжествующий крик слышавших его людей. Ты с болезненной ясностью чувствовала вспышки талергии – то есть офицеров Когорты в отсеке – десять вспышек собрались всего в сорока метрах от тебя. Слишком близко, чтобы делать что-то полезное для шаттла. Может быть, они молились? Поодаль стояли и другие. Стояли ровной линией, внутри их текла кровь и кипела кишечная флора. Кажется, они обеспечивали работу механизмов. Когда крепления, удерживавшие шаттл на месте, открывались, раздавался глухой звук.
Двигатели за изрисованной кровью стеной взревели громко и сухо, вспышки талергии начали отдаляться, шаттл катился по шлюзу, по длинным направляющим из стекла и плексигласа. Мерси дернула рычаг кверху, сосредоточенно наморщила нос… и тут талергия исчезла. Вы оказались в космосе. В шаттле не было никого, кого ты могла бы почувствовать и прощупать, если не считать единственного сгустка танергии, тихо лежавшего в гробу. Выглянув в иллюминатор, ты увидела «Эребус» и впервые осознала, насколько огромен флагман, впервые увидела, как переливается и мерцает его темная, с радужным отливом броня, похожая на разлитую нефть. Соединительные скелеты виднелись по всему громоздкому корпусу, так что корабль походил на огромный передвижной оссуарий. Когда он завел двигатели, вспышка света обожгла тебе глаза.