Страница 10 из 42
– Ступай за мной, приятель. Авось, и для тебя отыщется что-нибудь вкусненькое.
Я взяла провизию для кошек, презентовала Тистлу отменную сахарную косточку и снова заторопилась на улицу. Тистл тотчас же вызвался сопровождать меня, но я все же затолкала его обратно в сарай.
– В следующий раз обязательно возьму тебя с собой. А пока потерпи, приятель, ладно? – сказала я ему, понимая, что рисковать нельзя. А вдруг он напугает моих кошек? Они еще и так не вполне пришли в себя после переезда на новое место.
Я пересекла замерзшую лужайку и спустилась вниз по склону туда, где виднелись постройки для моих животных. Темень на дворе стояла кромешная. Еще никогда я не видела такого иссиня-черного неба. И нигде вокруг ни одного живого огонька. Светя фонариком себе под ноги, я кое-как спустилась по склону и направилась ко входу в вольеры.
– Молли, – позвала я громким шепотом, вперив взгляд в темноту. – Игорь, Поузи, Полсон! Вы где?
Машинально повернула ручку двери, чтобы войти в вольеры, но тут вспомнила, что вход туда оборудован специальным автоматическим замком с кодовым набором цифр. Соответствующее цифровое табло было установлено прямо над замочной скважиной. Такой замок с кодом позволяет обезопасить животных на тот случай, если вдруг в помещение попытается проникнуть какой-то случайный человек. Я напрягла память, стараясь вспомнить комбинацию цифр – ведь вчера Кэл сообщил мне код. После чего набрала комбинацию, которая показалась мне наиболее вероятной. Успешной оказалась только третья попытка: в замке что-то щелкнуло, и дверцы плавно разъехались в разные стороны. Я вошла внутрь и закрыла за собой двери.
Снова позвала своих кошек. Никакой реакции. Ни малейшего звука или шороха в ответ. Да и чему удивляться? В таких огромных вольерах, как эти, кошки могут забиться куда угодно. Вполне возможно, они намеренно спрятались, все еще пребывая в состоянии стресса.
– Ребята, вы где? Это я, Тигги, – вопросила я громким шепотом, нарушив мертвую тишину, царящую в павильонах. Струйка морозного дыхания вырвалась из моего рта и тут же бесследно растаяла в темноте. – Я пришла. Вам нечего бояться. Вы здесь в полной безопасности, а я буду рядом с вами. Обещаю!
Замолчала, прислушиваясь к ответной реакции. Должны же они хоть как-то отреагировать на мой голос. Не отреагировали. Я обшарила все четыре павильона, время от времени окликая животных по имени, с тем же нулевым результатом. Проторчала в вольерах до тех пор, пока не почувствовала, что уже начинаю коченеть от холода. Тогда я быстро разложила корм по кормушкам и заторопилась на выход. Заперла за собой дверь и направилась вверх по склону к себе домой.
– Ну, и где это тебя черти носят ни свет ни заря? – поинтересовался у меня Кэл, выныривая из кухонки и неся в руках две кружки с горячим чаем для нас обоих.
– Ходила проведать своих кошек, но они категорически отказались выйти ко мне. Бедняжки! Они, наверное, еще не вполне оправились от пережитого шока и все еще сильно напуганы. Но по крайней мере они хоть услышали мой голос.
– Знаешь, я вообще-то не большой любитель кошек, причем всяких. Эгоистичные, самовлюбленные твари, эти кошки, все, без исключения. Жалуют лишь того, кто их кормит, да и то не всегда. Другое дело – собака. Возьми моего Тистла. Верный пес. С таким хоть на край света можно отправляться.
– Я его уже сегодня утром повстречала. В сарае. Даже угостила хорошей косточкой на завтрак, – призналась я, с наслаждением отхлебнув горячую ароматную жидкость. – Он что, всегда там спит?
– Конечно, а где же еще? Это же сторожевой пес, а не какая-нибудь там разбалованная городская болонка, привыкшая спать на пуховой подушке.
– Но разве нельзя пускать его сюда, в дом? Ведь в сарае же страшная холодина.
– Успокойся, Тиг! Что за нежности, в самом деле? Он привык спать на холоде, – возразил Кэл непреклонным тоном, снова направляясь на кухню. – Хочешь тостов с повидлом?
– Очень хочу! Спасибо, – поблагодарила я и, подхватив чашку, пошла к себе в спальню. Там опустилась на колени перед клеткой своей ежихи Алисы и открыла дверцу. Два ярких блестящих глазика тут же вынырнули из глубины деревянного домика, в котором Алиса обычно пряталась, и уставились на меня.
– Доброе утро, Алиса, – поприветствовала я ее негромко. – Как спалось на новом месте? Огурчика хочешь?
Я снова вернулась на кухню, чтобы достать из холодильника огурец. Открыла дверцу и поняла, что холодильник нуждается в срочной и кардинальной чистке. Все полки и задняя дверца заросли толстым слоем грязи, кое-где проступила даже плесень. Бросилась в глаза раковина, в которой громоздились горы грязных кастрюль и сковородок. Я сняла с гриля тост и, положив его на стол, весь усыпанный хлебными крошками, уже успевшими изрядно засохнуть, что косвенно указывало на то, что они тут провалялись по меньшей мере неделю, принялась смазывать тост слоем маргарина.
«Типичный мужчина», – подумала я. Что с него взять? Хотя сама я тоже не была по жизни такой уж образцовой аккуратисткой, но кавардак, царящий на кухне, вызвал у меня резкое неприятие. Даже руки зачесались, чтобы побыстрее приняться за работу по наведению порядка. Покормив Алису, я пошла доедать свой тост, устроившись рядом с Кэлом за небольшим столом в гостиной.
– Чем ты обычно кормишь своих кошек по утрам? – поинтересовался у меня Кэл.
– Сегодня вот разложила им тушки голубей и пару кроликов, которых прихватила с собой.
– А я для тебя припас сердца оленей. Храню их в морозильнике. Я покажу тебе, где это. Сарай на заднем дворе дома.
– О, такое угощение им точно придется по душе. Спасибо, Кэл.
– Вот тут я тебя, Тиг, не совсем понимаю. С одной стороны, ты вегетарианка. С другой – каждый день возишься с мясом убитых животных. Как такое можно?
– Все просто, Кэл. Потому что это природа, а в природе все происходит естественно. Если мы, люди, обладая разумом, можем самостоятельно решать, что нам есть и какой диеты придерживаться, особенно располагая широчайшим выбором альтернативных продуктов питания, то у животных такой возможности нет. Вот взять, к примеру, Алису. Она ест мясо, потому что все ежи едят мясо. То же самое с кошками. Так уж устроена их пищеварительная система, что ли. Не скажу, что мне доставит большое удовольствие возиться с сердцами убитых оленей. Ведь как ни верти, а сердце – это самый главный орган в любом живом организме. Сердце определяет нашу жизнь, разве не так? А тут пускаешь это на корм…
– Не стану комментировать. В конце концов, я же мужчина, а потому люблю вкус красного мяса на своих зубах. И неважно, бросовые ли это куски мяса или хороший стейк. Мне все вкусно. – Кэл поднял палец и помахал им передо мной. – А потому сразу же предупреждаю тебя, Тиг. Меня тебе в свою веру не обратить. Я человек плотоядный. Одно слово, мясоед.
– Обещаю и клянусь, что не буду агитировать тебя за то, чтобы ты стал вегетарианцем. Но тоже предупреждаю тебя: готовить тебе всякие отбивные и котлетки я точно не стану.
– А я-то полагал, что вы, французы, все страсть как любите красное мясо.
– Ну, во-первых, я не француженка. Я швейцарка, – улыбнулась я в ответ. – Наверное, именно этим обстоятельством и объясняются мои гастрономические пристрастия.
– Маргарет говорила, что ты ученая, Тиг. Занималась всякой исследовательской работой. У тебя даже степень имеется. Это правда? Наверняка ты могла бы найти себе работенку и получше: высокооплачиваемую, в какой-нибудь престижной научной лаборатории. А ты вместо этого приехала в нашу глушь, чтобы возиться с какими-то дикими кошками. Почему ты выбрала Киннаирд?
– В научной лаборатории я уже успела потрудиться, когда работала в Женевском зоопарке. Правда, недолго. Всего лишь несколько месяцев. Деньги там платили хорошие, но все равно я не испытывала никакого удовлетворения от своей работы. А ведь главное в жизни – это когда ты получаешь удовольствие от того, чем занимаешься. Я права?