Страница 18 из 107
— Устранить творцов в настоящем, чтобы те не помешали.
— Да. У наших филиалов нет иного выбора, кроме как заключить союз.
— Союз с целью уничтожить верхушку и творцов Южного отделения и разделить территорию между собой.
— Умный мальчик! — захлопала бабушка. — Да, таков план в идеале. Но прежде всего нужно остановить предателей и не дать им испоганить наши настоящее и прошлое. Для этого, как мне кажется, есть только один выход…
— Ловля на живца, — закончила я за бабушку.
— Да. Поэтому вы не рассказываете никому то, что сегодня услышали. Вообще. Главы отделений сами расскажут участникам операции, что каждому из них нужно знать. В это время ложа аналитиков будет работать не покладая рук. У них много задач. В первую очередь они должны просчитать, где у наших филиалов слабые точки в прошлом, которые могут многое изменить, а значит, нам придется отправиться туда. Более близкое к нам время возьмут на себя творцы второй и третьей степеней. Вам же останется самый длинный промежуток.
— Если ты права и все окажется правдой, что мы должны сделать с творцами, если встретимся с ними там, где и предполагаем?
— Убить. И не «если», а «когда», Вера. Начни привыкать к этой мысли. Из-за твоего дара тебе убивать противников будет сложно, в этом тебе поможет Калеб.
— Не сомневайтесь.
— Также вам придется выполнять задания, которые будут так или иначе выгодны нашим отделениям и не выгодны Южному филиалу.
— Почему им нас просто не убить?
— Как повлияет смерть творца прошлых столетий, невозможно предсказать, они не рискнут. А относительно нас… Они так и поступят. Мы с твоим дедом останемся выполнять задания и решать насущные проблемы Лемнискату, пока вас будет бросать по всему миру. Нужно очень пристально следить как за окружением императора, так и за событиями в самой корпорации. Мы не можем знать все планы противника. Наши западные союзники будут делать то же самое.
— А что нам делать, когда мы будем возвращаться в свое время?
За чету Фордайс ответил Калеб:
— Жить своей жизнью и делать вид, что ничего не происходит. Они будут ловить на живца.
— Стратег, — похвалил дедушка.
— Не думала, что Лемнискату нами рискнет, — удивилась я.
— Ей придется. В противном случае мы все умрем.
***
Калеб остался у нас ночевать, а утром мы вылетели в Цитадель. Первые задания были в зоне Евразии. Из-за всего происходящего я сильно нервничала и лишилась уверенности в себе. Получится ли у нас осуществить задуманное? Ведь это такая ответственность.
Но, посмотрев на Калеба, невозмутимо сидящего рядом, я чувствовала, что могу свернуть горы. И новая мысль: сработаемся ли мы в паре? Ведь наверняка будут отправлять вместе, чтобы прикрывали друг друга.
— О чем думаешь?
Посмотрев на Родригеса, я перевела взгляд на табло автопилота.
— Ты не можешь чувствовать меня?
— Неужели ты наконец-то созрела для того, чтобы поговорить о нашей особенности?
— Особенности? Пожалуй.
— Нет, я не чувствую тебя. Ощущаю все твои сильные эмоции и могу мысленно разговаривать с тобой. Хотя опять же, не понимаю, чем этот разговор отличается от обычного мыслительного процесса. Словно я на уровне инстинктов переключаю волну. А как у тебя?
— Я ощущаю тебя так же, как и остальных творцов, не только сильные эмоции. До того, как мы встретились, я вообще не предполагала, что ты существуешь. Не понимаю, почему именно мы?
— Ты же все знаешь о творцах, — заметил Калеб.
— Да. Но что касается нашей истории, у меня нет ответа. Есть ощущение, словно я что-то забыла и не могу вспомнить, но когда думаю об этом, мысль ускользает.
— Значит, ответ появится в свое время. Нет смысла сейчас забивать голову этой загадкой, жили же мы столько времени с этой особенностью и дальше проживем. А в некоторых ситуациях она может еще и пригодиться.
— Мне бы твою невозмутимость.
— Поверь, не надо. У меня всю жизнь из-за нее проблемы и недопонимание. Скажи лучше, скоро мы прилетим в вашу Цитадель?
— Вовремя спросил. Смотри, вот она.
Посреди реки на плоскогорье возвышался замок, который, казалось, состоит из множества крупных и мелких башенок, увенчанных каменными резными куполами, особенно прелестно смотрящимися на фоне белого снега.
Каждая башня была индивидуальна и в то же время не выбивалась из общего ансамбля. Их стены, словно вылепленные из песчаника и крупной гальки, были покрыты морозными узорами и инеем и напоминали круглые колонны ледяного замка. Под куполом каждую башню опоясывали балконы с резными арками и лепниной.
Казалось, что архитекторы и строители этого великолепия специально соединили в Цитадели разные стили и направления: величие Альгамбры и Софийского собора, красоту и четкость линий немецких замков и кирх и монументальность египетских храмов, таинственность и загадочность каждого из тех мест, где сосредоточены природные силы.