Разведка боем

По мере продвижения становилось светлее. Вот только это потустороннее сияние, исходившее от стен, в свете которого наши лица становились бледными, как у покойников, ничуть не улучшало видимость, а только наводило жути. Светляк взмыл вверх и куда-то полетел, наращивая скорость.

— Куда тебя понесло, — я попробовал сосредоточиться и вернуть себя управление, но тут с той стороны, куда улетел наш единственный источник света, от стены отделилась крупная тень и понеслась в нашу сторону. Я сам не понял, каким образом у меня меч в руке оказался. — Твою мать, — взмахнув мечом, я инстинктивно присел, и тут же откатился в сторону, успев уйти от упавших не меня… половинок крупной летучей мыши, которую я все-таки умудрился достать? — Твою мать! — я не сдержался и крикнул и тут же в полной мере осознал свою просто непомерную тупость, когда из темноты вырвалась целая стая испуганных летучих мышей. Упав на живот, я втянул голову в плечи и прикрыл ее руками, успев заметить, что и Вольф и Конор сделали то же самое.

Несколько мышек сумели расцарапать мне руки, лежавшие на голове. Но основная масса пронеслась над нами на бреющем полете. Когда шум крыльев и писк, который раздавался на грани слышимости, ввинчиваясь в мозг, затихли, я решил полежать еще с минуту на всякий случай и лишь спустя эту минуту рискнул опустить руки и приподнять голову.

— Ух ты, молодец какой, — давненько я в голосе Эвы не слышал злорадства. — Располовинил бедную мышку.

— Ее появление стало для меня полной неожиданностью.

— Ну конечно же, летучие мышки, проживающие в подземельях — это же такая неожиданность.

— Заткнись, — я встал, вытер лезвие меча шарфом, который носил в кармане с той самой ночи в бордели, просто на всякий случай, сунул его в ножны, и закрыл камни ладонью. Вслух же произнес: — Ну что, идем дальше? Сколько бы их там не жило, похоже все мыши до одной вылетели отсюда.

— Меня беспокоит только один вопрос, а почему мыши полетели на нас? Не логично ли им было лететь в противоположную от опасности сторону?

— Не знаю, — я с остервенением отряхнул штанину, куда попало мышиное дерьмо, которое выдавила мышь, пролетая надо мной. — Я не являюсь экспертом в летучих мышах. Но, вроде бы они издают звук, который отражается от объекта, и они могут таким образом ориентироваться в пространстве.

— Да, но это не объясняет, почему они полетели на нас, а не от нас, — упрямо повторил Вольф, пытаясь вытрясти из волос мелкие камешки, пыль и черт его знает еще.

— Знаешь, сэр Кауст, вот мне, например, это вообще не интересно. — Я вызвал уже третьего светляка и, пустив его вдоль прохода, быстро направился за ним. Вольф с Конором ничего больше не сказали, бросили свои бесполезные попытки очиститься и принялись меня нагонять, потому что я почти бежал и находился уже довольно далеко от них.

Так как я шел впереди всех, то и заметил я то, что заставило меня замереть на место первым.

— Ну вот и ответ на твой вопрос, Вольф, — пробормотал я, протягивая руку и дотрагиваясь до каменной кладки, которая, несмотря на время, сохранилась практически в нетронутом виде. Все еще на что-то надеясь, например, на то, что стена будет иллюзорной и сквозь эту иллюзию мы пройдем на новый уровень подземелий, я надавил на камень, который, увы, оказался невероятно твердым и на мои усилия не поддался ни на долю миллиметра. Услышав за спиной синхронный вздох, я повернулся к спутникам и криво усмехнулся. — Вот поэтому мыши полетели на нас. Не на тупиковую же стену им лететь, расшибив себе лоб при этом. И, полагаю, что эта стена и есть то самое марево, что отделяет проход от основного туннеля, — я повернулся к Конору. Он только хмуро кивнул, а потом посмотрел на меня.

— Я не знал, — мальчишка обхватил себя за плечи, и отвел взгляд.

— А я что тебя в чем-то обвиняю? — я только покачал головой, а потом основательно ею затряс, потому что обнаружил, как из волос посыпался мусор. — К тому же, ты сразу предупредил, что впереди какое-то не поддающееся анализу марево. Мы рискнули, не получилось выйти отсюда просто, бывает. Теперь нужно возвращаться и пробовать идти другим путем, пусть и более длинным. Я только надеюсь, что путь слишком длинным не будет, потому что у нас ни еды, ни воды с собой нет. И надеяться, что мы наткнемся на тайник длинноухих, в котором они сделали схрон продуктов… Скажем так, я бы не стал слишком сильно на это рассчитывать.

Вернулись к гнезду из шкур мы гораздо быстрее, чем пробирались сюда. Ну а дальше я пустил светляка в тот проход, который, опять-таки чисто теоретически, должен был вывести нас в основные туннели.

Шли молча, тем же порядком, что и тогда, когда исследовали тупиковый проход.

В целом этот коридор был гораздо шире, и выше, чем предыдущие. Сначала мне казалось, что он понемногу забирает вверх, и это не могло не радовать, но спустя, судя по ощущениям, пару часов начал резко уходить вниз и, хотя идти стало не в пример легче, оптимизма мне этот уклон не прибавил. Скоро начало сбываться мое предсказание: нам стало хотеться пить. Мы шли в одном темпе, не разговаривая, чтобы экономить силы, и вместе с ними воду, но язык уже вполне ощутимо начал разбухать, и идти становилось с каждым шагом все тяжелее. Вначале пути мы делали небольшие остановки каждые два часа, когда начался спуск, то останавливаться, чтобы немного передохнуть, мы стали каждый час. Сейчас же было вообще не слишком понятно, мы идем и периодически останавливаемся, или мы стоим с короткими перебежками.

Пить хотелось все сильнее. Ну не может такого быть, чтобы под землей не было ни единого подземного ручейка. Хоть по стене пускай течет, лишь бы вообще нашелся. Первым сдался Конор. Он упал на каменный пол и пробормотал потрескавшимися губами.

— Все, я больше не могу. Оставляйте меня и идите дальше.