Страница 31 из 46
Конечно, наследники ему не нужны. Монго не собирался стареть и умирать. И раз у него нет собственных детей — пусть все симы Симардара будут ему детьми.
Эта светлая мысль несколько утешила Монго.
А потом он услышал ругань своих жен.
— Не по чину тебе носить такие украшения, будучи хибенийкой! — визжала дочь раджи. — Они не могут быть красивей, чем мои!
— Мне подарил их мой муж! — верещала хибенийка. — И я не отдам их! Я — любимая жена, я должна носить лучшее… но твои ничуть не хуже!
— Ты — любимая жена?! Младшая — не значит любимая! Ты хибенийка!
— Наш муж — тоже хибений!
— Он не хибений! Не хибений, не оранг, не корилланг и не чимп! Он…
—…Бог!.. — простонала внучка Иземмии.
Монго аж поперхнулся, услышав такое. На самом деле половину спора он додумывал, поскольку жены спорили на обезьяньем, жестами. Но криков тоже хватало, да и многие в пылу спора переходили на парифатский. Язык людей как-то более богат и красочен, симы все чаще использовали его вместо родного.
Монго ворвался в светлицу и рассерженно ударил шестом об пол. Клюка Цидзуя всегда была при нем, он не расставался с ней даже во сне.
— Что за свары я слышу?! — показал он свободной рукой. — И я не бог, я царь! А вы — жены царя, вот что важно! Каждая должна вести себя подобающе! Мы не дикие обезьяны, верещащие на деревьях! И не дикари, поклоняющиеся идолищам!
Жены пристыженно молчали. Своего мужа они обожали безумно. Каждая тоже ужасно жалела, что не может принести ему самый желанный для мужчины дар и сама получить в браке такую отраду.
А Монго глядел на них и думал, к чему все это. К чему ему целых четыре жены… к чему ему вообще жены? Он взял их, чтобы скрепить связи между кастами, но в этом больше нет нужды.
Особенной связи между ними не появилось, любовью Монго ни к кому из четверых не проникся. Утехи плоти его тоже давно не волновали — четырнадцать лет аскезы научили не зависеть от телесных потребностей.
К тому же они стареют, а он — нет. Монго выбирал самых юных девушек, но тридцать лет спустя они уже далеко не юны, а скоро станут и вовсе стары. Увы, у Монго не получалось делать бессмертными или хотя бы омолаживать других. На это Учение У оказалось неспособно… или это просто Монго не до конца ему выучился…
И вообще, ему все меньше хотелось оставаться царем. Казалось, что он достиг пределов мечтаний. Вечно юный, прекрасный ликом, могучий волшебник, великий царь. У него несметные сокровища, огромный дворец, четыре красавицы-жены и целая страна верных подданных.
А чего-то в жизни все равно не хватает.
Монго вдруг понял, что был счастливей, когда был беззаботен. Когда убегал от стражников и носился по джунглям с обезьянами. Когда плавал по морям матросом и карабкался по заснеженным горам.
Он ведь уже… да, уже лет тридцать не веселился, как раньше. Добыл клюку Цидзуя, разграбил сокровищницы Старой Империи, завоевал трон Симардара… а потом тридцать лет просто правил. Поначалу это было интересно, но потом стало рутиной.
Проказничать в собственном царстве как-то глупо. Задирать собственных подданных — просто подло.
А Монго аж надирало, так ему хотелось снова… как прежде…
— Вот бы снова переполох устроить… — пробормотал Монго, глядя в ночное небо.
С этой мыслью он назавтра принимал посетителей. Послов стран людей, купеческих старшин, младшего раджу Гобдо и путешественников, что ходили далеко на юг, исследовали устье великой реки Жон.
Только этих последних он слушал с некоторым вниманием.
Путешественники рассказали, что вся южная Шахалия — это сплошные дикие джунгли. Люди оттуда ушли много лет назад и больше не возвращались, так что можно спокойно присоединить те земли к Симардару. Из интересного там есть небольшие горы, устье великой реки, проклятый город-дом Домурбис и великое дерево до небес.
— Дерево до небес? — заинтересовался Монго.
— Деодор, о великий мудрец, — склонился старый оранг. — Деревянный Император, Мировое Древо. Двурукие говорят, что он выше самых высоких гор. А еще двурукие говорят, что его корни спускаются в Шиасс, мир мертвых, а крона поднимается в Сальван, мир богов.
— Мир богов! — загорелись глаза Монго.
Вот оно! Он понял, чего ему не хватает! Его признали другие симы, они склонились перед ним… но боги по-прежнему смотрят на него свысока! Они не считают его великим мудрецом! Не считают равным себе! Возможно даже, вообще понятия не имеют, что вот — живет на свете такой Монго!
Ну так он им расскажет! А заодно спросит с них за все, что не так устроено в этом мире! Спросит, отчего симы не бессмертны, отчего есть бедные и богатые, отчего не все деревья плодоносят и отчего у него нет детей!
Потребует ответа за все!
Монго путешествовал на запад, на восток и на север. Но он еще ни разу не был на юге. И теперь рассказы о дереве до небес что-то в нем разбередили.
Созвав своих министров и воевод, царь симов объявил, что на время их покидает. Пока его не будет, править Симардаром будут они — но от его имени. Пусть ждут три года, и если он не вернется… пусть подождут еще.
Услышав от старика-оранга, что Деодор выше самых высоких гор, Монго только посмеялся в своих мыслях. Ха, не видали эти симы пиков Бодассы. Большая часть Шахалии — равнина, а в Симардаре кручами считаются холмы в четверть вспашки.
Но подлетая к дереву, которое издали казалось просто большим деревом, а потом становилось все выше… и выше… скрылось далеко за облаками… оказалось действительно размером с гору… оказалось выше даже громадины Кор-Таррот!.. раза этак в полтора!!!
Монго думал, что разучился удивляться. Но сейчас он смотрел на дерево, рядом с которым Кор-Таррот был что чимп рядом с кориллангом, и смеялся от счастья.
Нет, на Парифате еще полно чудес, рано он вздумал скучать в золотом дворце! Он еще много чего не видал!