Если любишь - солги

Глава 1. Дневник одинокой девушки

— Осторожно, дамзель!

Меня ухватили за локоть и рывком оттащили от кромки тротуара. Я даже возмутиться не успела — из-за угла на бешеной скорости вылетела спортивная "стрела", хлестнула пощёчиной ветра и пыли, ослепила блеском зеркального бока и скрылась за поворотом, бесшумная, стремительная и смертоносная, как акула.

Я должна была оказаться на её пути.

Но не оказалась. Потому что меня остановили.

Чужая рука всё ещё сжимала локоть. Случайный прохожий, очутившийся рядом в нужный момент. Немыслимая, невозможная удача, какая выпадает, наверное, одному из тысячи…

На ватных ногах я обернулась к своему спасителю.

Он стоял слишком близко — выше меня почти на голову. Острый чёрный лацкан, серый шарф через плечо, смуглая щека… Что-то случилось с моим зрением. Взгляд, как объектив синематографического аппарата, брал детали крупным планом, не в силах охватить облик незнакомца целиком. Небритый подбородок, короткий взъерошенный чуб цвета тёмного шоколада…

Это от испуга. Сейчас возьму себя в руки… Ой, что же я молчу?

— Спасибо, — выдавила через силу, а дальше — будто прорвало: — Спасибо вам большое! Я бы сейчас… Ох. Страшно представить, что бы со мной было, если бы не вы!

Страшно, но очень легко. Глухой удар — и Верити Войль тряпичной куклой взлетает над сверкающей крышей мажи-мобиля, делает кульбит в воздухе и смачно шлёпается на асфальт в живописных пятнах клюквенного сока.

Воображение рисовало жуткие картины, а слова сыпались с языка, как капель с крыши:

— Все аварии из-за этих лихачей. Людей сбивают каждый день! Конечно, есть шанс, что он успел бы затормозить. Но это только говорят, что нет ничего быстрее мысли. Я читала: когда перед мобилем внезапно появляется пешеход, шофёр сначала испытывает шок и только потом думает, что надо остановиться. А к этому моменту уже поздно. Мало кто способен среагировать мгновенно, и неважно, мажисьер ты или нет… Духи земли! Сколько уже скандалов было, сколько судебных исков, а Магистериум всё раздумывает. Есть же простое решение: поставить "пищалки" на все мажи-мобили. И вообще, почему они чуют ухабы на дороге, а пешехода перед собой — нет? К чему тогда весь этот магнетизм?..

Губы моего спасителя чуть заметно дрогнули, и я осеклась. Трещётка! Наговорила с три короба — незнакомому человеку. Ругала Магистериум…

На перекрёстке улиц Пиньона и Суконной под хмурым весенним небом не было никого, кроме нас двоих. Прохожий в чёрном уже не сжимал мой локоть железной хваткой, а лишь слегка придерживал — для страховки. Как кавалер-собственник свою даму. Или как заботливый сын старушку-мать.

От него пахло дымом. Дымом и лесом. Смешно. Когда я последний раз была в лесу? Почему-то представилось: острые макушки сосен, костёр у подножия горы, мой спаситель сидит на камне и подбрасывает сучья в огонь…

— Вам на ту сторону? — рука в чёрной перчатке взлетела, указывая направление. — Идёмте, пока свободно.

И он двинулся рядом, прикрывая собой от любой опасности, которая могла появиться из-за угла.

Хотелось рассмотреть его лицо как следует, чтобы паззл наконец сложился. Но мы шли через улицу быстрым шагом; следовало глядеть под ноги, а не на спутника. Да и неприлично это — таращиться в упор.

Всё, что я осознала и запомнила за ту минуту, когда мы стояли друг против друга на бровке тротуара: он молод, у него внимательные бархатно-карие глаза и оттенок кожи, какой бывает после поездки на южный курорт. Но в начале весны даже в Мисьюде солнце не печёт так горячо… Разве что он провёл месяц на Южных островах.

Сколько ударов сердца нужно, чтобы пересечь проезжую часть шириной в шесть метров? На последних шагах мой рыцарь стал забирать влево. Сейчас ступит на тротуар и пойдёт своей дорогой, оставив спасённую деву томиться сожалением.

— Простите, но как вам удалось заметить "стрелу"? — самый естественный на свете вопрос. — Я ничего не видела и не слышала. Это же мажи-мобиль. Он беззвучный.

С опаской покосилась на доходный дом сьера Пиньона под номером двадцать один — массивное желтовато-серое здание в семь этажей, из-за которого призраком выскочил мой несостоявшийся убийца. Призраком? Ну конечно! Только сейчас пришло в голову, что лимузины на магнетических флюидах неспроста назвали "фантомами".

Незнакомец проследил за моим взглядом и снова потянул за локоть, вынуждая отступить подальше от проезжей части, хотя на краю тротуара нам ничего не грозило. Мажи-мобили созданы скользить над ровной поверхностью. Если чувствительные жгутики, бахромой свисающие с днища, нащупают препятствие, мобиль встанет как вкопанный, магнетические алгоритмы погасят силу инерции. Но это в теории. Я ни разу не видела, как ведёт себя мажи-мобиль при наезде на бордюр. Возможно, таинственный незнакомец прав: не стоило рисковать.

А на мой вопрос он всё-таки ответил:

— На свете нет ничего беззвучного, дамзель. Слышите?

На пару мгновений мы оба замерли. Он — выжидательно. Я — обратившись в слух.

По противоположной стороне улицы прошла пожилая пара: размеренный, чуть шаркающий звук шагов, перестук трости. Из подворотни выпорхнула девушка в клетчатом полупальто и красной шляпке-колокольчике, споро стуча каблучками, перебежала дорогу и двинулась в сторону центра. Где-то вдалеке залаяла собака. Вот и всё.

Я честно вслушивалась в звуковой фон тихого жилого района и в то же время разглядывала своего визави, сознательно и сосредоточенно, стараясь запечатлеть в голове каждую подробность. Прямой нос, густые ресницы, широкие брови…

Образ рассыпался. Казалось, лицо неуловимо меняется — чего, конечно же, быть не могло.

Это всё нервы. Или он мажисьер — пусть и не похож. Нет у него этой аристократической бледности, тонкой резкости черт и характерных красновато-фиолетовых вкраплений в радужке глаз. Впрочем, ни одного мажисьера я не видела так близко, как своего удивительного спасителя. Кроме того, из всякого правила есть исключения.

Что-то заставило меня перевести взгляд на злосчастный угол дома номер двадцать один. Шуршание шин по асфальту? В следующий миг из-за поворота выкатился обычный гибрид. Небо третий день занавешивала сплошная облачность, и длинный неуклюжий короб, весь в пластинах солнечных батарей, наверняка шёл на электрической тяге. Шёл тихо, но не беззвучно.

— У мажи-мобиля нет колёс, — сказала я. — Нет движущихся частей. Его нельзя услышать.

— Но сам он движется, и быстро, — тотчас возразил незнакомец. — Вам случалось ехать в открытом дилижансе или мчаться под горку на велосипеде? Ветер в лицо, шум в ушах — знакомо? Воздух сопротивляется вашему движению, и вы это слышите.

— Да, если я в дилижансе. Или когда дилижанс как раз проносится мимо. Но стоя за углом, свист ветра не услышишь.

— Потому что его заглушают другие звуки — грохот колёс, скрип рессор, дребезжание кузова, разговоры пассажиров. А "стрела", как вы верно заметили, сама по себе почти бесшумна. Можно ощутить, как она рассекает воздух и как шелестят по асфальту чувствительные щупальца.

Он говорил всё это с самым серьёзным видом. Мой учитель истории так умел.

— Вы смеётесь надо мной.

Он покачал головой:

— У воздуха тысячи голосов. Я научился их слышать, и вы сумеете, если постараетесь. В следующий раз это может спасти вам жизнь.

Сказал — как плеснул в лицо холодной водой. И не возразишь. Каким бы ни было объяснение — феноменальный слух, шестое чувство, дар предвидения или голос свыше, — я жива только потому, что этот странный человек в чёрном твидовом полупальто почуял проклятую "стрелу" и успел вмешаться.

Я не нашлась с ответом, и он счёл разговор оконченным. В знак прощания коснулся моего запястья неожиданно горячими пальцами, обронил:

— Берегите себя.

И направился вниз по улице небыстрым, но уверенным шагом.

Как поётся в песенке Молли из оперетты "Переполох в почтенном семействе": "Он пошёл налево, я пошла направо. Вот и разошлись наши пути".