Страница 30 из 31
— Что это? — я с удивлением посмотрела на толстую книгу, которая и вызвала столько шума. — Ох, это же бабушкин Гете. Сколько себя помню, она эту книгу никому не давала и берегла, хоть по-немецки ни слова и не понимала…
— Да, она говорила, чей-то подарок… Но смотри, — между страниц старой книги торчал клочок бумаги, явно новее всей книги больше, чем на полвека, если не век.
— Что это? — я протянула руку и с каким-то трепетом извлекла тетрадный листок, после чего развернула оставленную бабушкой записку, надеясь, сама не зная на что.
— «Берите выше», — прочитала я записку вслух, — Энакин Скайуокер! Она издевается? Что это значит?
Леша не ответил, задумчиво рассматривая записку, после чего посмотрел наверх, где стояли старые коробки и чемоданы с бабушкиными вещами, куда я так и не могу долезть и откуда и свалился Гете на наши головы.
— А ты давно разбирала ее вещи?
— Нет, я так и не добралась, а что… — дальше я спросить просто не успела, мне отдали многострадальное издание и, попросив посветить, полезли вверх по старой лестнице, которая скрипела от каждого шага и движения.
Цветные карандаши! Да что теперь-то? Мы вещи разбирать будем? А как же первая брачная ночь?
Заключительная Глава, или, а вы думали все просто?
Алексей
— А ты уверен, что именно этим нам надо заниматься в первую брачную ночь? — Наташа снизу старательно светила фонариком своему новоиспеченному мужу, то есть, мне. А я честно изображал обезьяну, проявляя все чудеса акробатики, балансировал на лестнице, пытаясь, что-то достать с верхней полки в кладовке. Правда, что именно, я и сам не знал. Коробки были в том же положении, как я сам несколько лет назад поставил их перед тем, как съехать с квартиры.
— Это ненадолго, — тяжело дыша, откликнулся я, пытаясь не дышать пылью, которую сам и поднял. Хотя замечание про первую брачную ночь меня укололо. Вот точно, мне бы сейчас не клад искать, но если моя догадка верна…
— Что ты ищешь? — с любопытством спросила моя жена.
— Шкатулку, — пояснил я, вспоминая тот день, когда пыхтел и закидывал наверх все эти чемоданы и коробки, а первое, что я тогда убрал, была старинная деревянная шкатулка. Даже сундук.
На мой смешок «Наследство прячете?» мне ответили странной фразой «Смотрите выше, молодой человек», тогда я, конечно же, не понял, что она имела в виду, и решил, что дело касается моей работы и мне просто не хотят отвечать, но вот теперь все обрело другой смысл. И если я прав…
— Шкатулку?
— Да, она еще тогда говорила, что в ней все то, что она хотела бы сказать, но пока не время. Ты же ее не находила?
— Даже не знала… — Наталья задумалась, — Помню, была у нее такая, но после ее смерти я не нашла, куда она ее убрала, да и много лет не видела. Я думала, она подарила или продала, у нее последние годы это было не редкость…
— Нет, она ей очень дорожила, — я наконец заметил искомую вещь в самом дальнем углу и, проявляя чудеса изобретательности, освободил место для того, чтобы достать и спустить это сокровище.
Почему-то мне казалось, что сейчас я найду ответы на многие терзавшие меня вопросы. Хотя, скорее всего, это было просто любопытство.
— Принимай, — я аккуратно передал шкатулку жене и спустился сам, внезапно ощущая приступ паники. — Мы можем открыть завтра… — отряхивая руки, предложил я, понимая, что ни я, ни Наташа сейчас на это не согласимся, даже если нас будут ждать стопки старых писем и ничего более. И нашли же себе занятие в первую брачную ночь, но зато будет, что внукам рассказать.
Девушка в ожидании затрясла головой, и я усмехнулся. Ну да, глупая попытка спрятаться.
— Тогда открывай, — вздохнул я, и тут же щёлкнул старый замок, и крышка со скрипом поднялась. Мы с любопытством заглянули вовнутрь, хором присвистнув от увиденного.
Нас ждала еще одна записка, вернее, пухлый конверт, что лежал поверх всего остального, и строчка на нем была выведена аккуратным каллиграфическим почерком.
«Ну, что? Поженились, тугодумы? Ну, так совет и любовь»
Сомнений, к кому она обращалась, не было ни у кого из нас. От чего стало жутко и приятно одновременно. Вот вам и бабушка…
Эпилог, или двадцать квадратов и ребенок в придачу для счастья…
Наташа
Послание с того света? И такое, оказывается, бывает. Первая брачная ночь стала весьма запоминающейся. Внукам такое можно будет наплести, ух… Романтика и мистика присутствовали, так сказать, в едином пакете услуг — все включено, так, кажется, это называется.
Бабуля у меня всегда была с «приветом», но я всегда считала это милым и никогда не обращала внимания на такие мелочи. Мама бесилась и злилась, я же просто ее любила. Теперь же я ничего не понимала…
— Так, получается, она нас специально лбами столкнула? — все-то возмущалась я, хотя было уже утро, и мы сидели в комнате все с тем конвертом и письмом, где она честно признается в своем замысле, и ведь удалось же!
— Ну, похоже, — Леша был абсолютно спокоен и поглаживал довольного кота, который нагло устроился у него на коленях. — Мне, по крайней мере, сказала выкупить всю коммуналку и превратить ее в свой дом… Даже клятву взяла, что я ни одной комнаты, включая ее, не пропущу, хотя при жизни ни в какую не продавала.
— А меня заставила поклясться своей могилой, что я ни при каких обстоятельствах не продам ее комнату… Вот же упрямая старуха… Интриганка!
— И по этому раскладу мы должны были встретиться… — подвел итог Грибоедов, уже улыбаясь не хуже разнежившегося Ван Гога, кажется, кто-то теперь находил в этом развлечение. А то, что нами манипулировали, его, кажется, совсем не волновало?
— Но мы ведь могли друг другу не понравиться? — не унималась я, сама вспоминая все прежние попытки меня познакомить с «хорошим парнем из комнаты с балконом». И ведь настоятельные попытки…
— Могли, — философски заметил мужчина, все так же улыбаясь, рассматривая меня.
— Я могла нарушить обещание и продать комнату даже без разговоров.
— Могла, — он снова кивнул.
— Тогда почему она была так уверена, что мы поженимся? — я почти вскрикнула, пугая растекшегося от блаженства Ван Гога. Он соскочил и, недовольно посмотрев на меня, спрыгнул с дивана и устремился к двери, всем своим видом показывая, что оскорблен.
— Думаю, это было неизбежно, — хохотнул Леша и притянул меня к себе.
— Это еще почему? — удивилась я, но, повинуясь желанию, поцеловала его.
— Ну, скажем совсем ненаучно: это была судьба. Мы сопротивлялись, но нам то котов подбрасывали, то ребенок заблудился… Так что, извини, но у нас с тобой не осталось выбора. Во-первых, ты мне так и не продала свои несчастные двадцать квадратов…
— А во-вторых? — я уже улыбалась, понимая, к чему он клонит.
— А во-вторых, — он поцеловал меня так нежно, что я думать обо всем забыла, пока он не заговорил снова, — и ребенок в придачу, без этого я, кажется, никогда бы не был так счастлив. А теперь, заметь, у нас есть все для того, чтобы быть счастливыми. Кто мы такие, чтобы от этого отказываться?
Мой ответ утонул в новом поцелуе. А ведь правда, кто? Да, легко нам не будет, и с моей мамой, и бывший еще устроит войну, такие, как он, красиво уходить не умеют, да и отношения не просто так строятся, и мы сами еще должны научиться жить на одной территории, но это, как говорится, уже совсем другая история.