По своим следам

— Подожди там — сказал майор сержанту. Закрыл дверь, взял стул и уселся напротив меня. Я увидел у него в руках мои документы.

— Здравствуйте, Андрей Владимирович. Я — начальник милиции города майор Падалко.

— Хм. Очень приятно. Чем обязан?

— Вчера, возле исполкома, был ранен гражданин Зотов. Вы в связи с этим приехали?

— Да. Оказать помощь, выяснить состояние. Понять что произошло. Не поясните?

— Идет следствие. Ясности пока никакой. Свидетелей нет. А из его слов ничего не понять. Кто то подошел и выстрелил. Не скажете, что намерены делать?

— Да ничего такого. Если состояние раненого позволит, организовать эвакуацию в Москву. Закончить дела, если он не успел закончить. Разборок не планирую, если вас это интересует. Полагаюсь на следствие.

Майор помолчал, изучающе меня разглядывая.

— Давайте договоримся так. Обстановка не ясная. И пока вы будете в городе, вас будет сопровождать наш сотрудник.

— Вы думаете, что и меня захотят подстрелить?

— Мне хватит одного раненого. Лучше подстраховаться.

— Ну что же. Наверное, вы правы. Как это будет выглядеть?

Майор откинулся на спинку стула и, не повышая голоса, позвал:

— Шмелев! Зайди.

Вошел сержант, что с ним приехал. Полноватый, хотя, под бушлатом виднеется бронежилет. Нагловатый взгляд. На плече АК с откидным прикладом.

— Я объявил усиление по городу — пояснил майор проследив мой взгляд на бронник. Повернулся к сержанту.

— Шмелев! Сопровождаешь гражданина повсюду. Следишь, чтоб как вчера не случилось. Понял?

— Понял, — кивнул сержант. Майор протянул мне документы.

— Будете уезжать в Москву, позвоните по 02, скажете дежурному. Ты понял Шмелев?

Что то майор темнит. И Шмелев этот ему ой как не нравится. С другой стороны, никто не поставит таскаться за приезжим любимого сотрудника. Мы вышли из поста. Майор сел в УАЗик махнул рукой и уехал. Мороз на улице градусов двадцать минус. Уже рассвело.

Я подошел к своему авто, сел за руль, завел. Отодвинул пассажирское сидение, махнул рукой сержанту. Тот с опаской, осторожно уселся.

— Первый раз в такой тачке сижу.

— Тебя зовут то как?

— Саша.

— Я Андрей. Давай договоримся. Я все понимаю, у тебя служба. Но ты ни во что не лезешь. А я тебя не напрягаю. И с меня завтрак, обед, ужин и все что полагается. Лады?

— Конечно. Это я удачно попал.

— Давай, показывай, как в больницу проехать.

Сержант оказался балаболом. Без малейших усилий с моей стороны рассказал, что в городе около тридцати тысяч населения. Работают на местном оборонном заводе. В последнее время хулиганья развелось. Но они в основном вокруг рынка толкутся. Раньше стрельбы в городе не было. Вот майор и нервничает. Боится, что дадут по шапке. А так, жить здесь хорошо. Мы подъехали к больнице.

Меня, по провинциальному легко, пропустили в реанимацию. А может из за мента за спиной. Он остался в сестринской, пить чай со знакомой медсестрой. Другая медсестра проводила до палаты. На двух лежали без сознания какие то пожилые женщины подИВЛ. За занавеской лежал Толик. Ни ИВЛ, ни капельниц. Спал с лица и побледнел. Глаза закрыты. То ли спит, то ли без сознания. Я взял стул от стены и уселся в изголовье. Было стыдно, и тоскливо.

— Вот же, Толян, я мудак. Дай думаю, посмотрю, как у Толика в бизнесе пойдет. Нет бы махнуть рукой и дать тебе жениться на актрисе, писать сценарии… Прости меня, старик.

— Прощаю, — неожиданно сказал Толик. — теперь, Пит, я тебя окончательно простил. Хотя будешь должен.

— Ты не спал что ли?

— Спал. Но про мудака мне понравилось.

— Ты, Анатоль, просто знаешь, что раненых не бьют, и нагличаешь.

Дальше мы обсудили произошедшее, его состояние, и план действий. И я поехал в гостиницу. Договорился, что мне дадут номер Толика. Сержант остался в рекреации с дежурной по этажу. А я в темпе принял душ, и позвонил в Москву. Пусть присылают реанимобиль. Нефиг Зотычу здесь вылеживать. Потом мы спустились и позавтракали. Саша не замолкал ни на минуту.

А на выходе из гостинице ко мне подошел мужик. Судя по описанию Толяна, тот самый что в него стрелял. Я ласково посмотрел на него. Конечно же, пока со мной ходит мент, я сама кротость и смирение. Но кто сказал, что я один мечтаю сломать этому говнюку ноги?

А мужик тем временем сказал:

— Вам мало что ли одного? Борзые?

— Обзовись, убогий. И внятно изложи что надо?. — я закурил. Херня какая то. При менте, наезжать? Да что здесь происходит?!

— Тебе это без надобности, фраерок. Но обсудить — перетереть нужно. Подходи на круг через полчасика. Поговорим.

Повернулся, сел за руль черной девятки и уехал. Я повернулся к менту:

— Это что сейчас было?

— Это Кроль. Уголовник засиженный. У них компания. Четыре человека. Они рынок бомбят. Никак закрыть не получается. Майор их уже брал, но пришлось выпустить. А они тогда совсем обнаглели.

— Ну, поехали, поговорим. Далеко до этого круга?

— Да здесь пешком быстрее получится. Как раз ко времени и придем.

Пока мы шли, Шмелев мне рассказал, что эта банда — компания одноклассников. И лютуют уже давно. Но до стрельбы не доходило. Хотя морды бьют и калечат часто. Но никто не подает заяву. И вроде бы кто то из них, сын секретаря райкома.

За разговором мы, плечом к плечу, по хорошо утоптанной широкой тропинке, прошли через заваленный сугробами сосновый лес. Круг — это большая расчищенная от снега площадка в сосновом лесу. На которой, похоже, разворачиваются маршрутные автобусы, и с краю которой сваливают убранный с улиц снег. Черная девятка стояла по центру. Возле неё курили трое нестарых мужчин. Вроде Шмелев говорил про четверых. Я повертел головой.

Увидев наше появление из леса, все повернулись в нашу сторону. По нынешним временам дорого и модно одетые. Хмурые. Крепекие. Мент шел справа от меня. Когда до них оставалось метров шесть, Шмелев перевесил автомат на левое плечо. Это он что, с ними здороваться за руку собрался?

Помогло толи послезнание такого рода стрелок, то ли просто повезло. Но я срисовал снайпера. Слева, метрах в пятидесяти, за кучей снега, он не очень был заметен. И если б я не искал спецом, то и не увидел бы. Если я что то понимаю, то должен быть сигнал стрелять.

— Зря ты пришел — сказал рослый парень по центру, и снял шапку. И я резко рухнул на землю. Еще до выстрела. А потом сухо хлопнуло.

Рядом вскрикнул и начал падать сержант Шмелев. Он был на линии огня. Я упал, и досталось ему. Рядом с моей рукой лежал АК свалившийся с плеча мента. Не задумываясь, на автомате, схватил. И перекатом откатился влево. Хлестнул еще один выстрел, и у головы свистнуло.

— Внимание! Вы окружены, — раздался крик от въезда на круг. — бросить оружие и лечь на землю!

Твою мать! Да что творится то? Трое у Жигулей — девятки лежали на льду. Уголовник держал в руках ствол. Похоже наган. Но на меня они не смотрели. Смотрели в сторону въезда. И я вскочил, и непрерывно смещаясь, поскакал обратно в лес. За спиной хлопнул еще один выстрел. А я изо всех сил прыгнул вперед и вправо рыбкой, выставив вперед руки с автоматом. На них и приземлился в сугроб и, весь в снегу, откатился за толстую сосну. Вытер рукавом автомат и проверил магазин. Полный.

Снайпер фигачит из какой то экзотики. Родной звук СВД ни с чем не спутаешь. Но основной вопрос — какой у него магазин. Так-то все понятно.

Если меня сейчас грохнут, то опять выйдут сухими из воды. Моего тела достаточно чтоб на него все списать. А Шмелев, похоже, их приятель. Поэтому трое у машины в меня не стреляли. И какой вывод? Нужно брать снайпера. Иначе на меня уже сейчас можно столько повесить, что мама не горюй. Так что — не скромничаем. Но осторожно.

Я вставил магазин и двинул предохранитель на авт. Высунул руку с автоматом из за дерева и выпустил очередь под углом градусов сорок пять вверх. Если я хоть кого-нибудь задену — закроют. Со снежной кучи хлопнуло, и в ствол сосны ударило пулей. Мой план исходит из того что у него пять патронов в магазине. Поэтому я выпрыгнул из-за сосны и побежал к куче, Еще раз хлопнуло, но просвистело в метре, я все время смещался. И я наддал. И семьдесят метров пробежал секунд за десять. И уже взлетая на снежную кучу увидел парня, который лежа лихорадочно засовывает патрон в какую то винтовку. И он даже отпустил затвор. Но тут я ему засадил автоматом по башке.