Лорд 4

Ночь, непогода и амулеты ночного зрения давали просто гигантское преимущество штурмовикам с оборотнями и магам. Местами численное преимущество у немцев превышало десятикратное. Но даже так они теряли окоп за окопом, роту за ротой, деревню за деревней. Магические сферы Ашшуанума, заранее расставленные на местах боёв, жадно впитывали в себя некроэнергию, текущую рекой в эту ночь. Магия и оборотни оставляли после себя только трупы. Огненный шар летел в любую подозрительную щель или в траншею, где почудилось движение. Потому раненых среди немцев оказалось очень мало.

Гитлеровская оборона, которую они строили с весны и всё лето, была разорвана во многих местах всего за час. Часто возникали ожесточённые стычки уже на позициях, в траншеях, но заканчивались они быстро и всегда одинаково: на земле оставались мертвецы в фельдграу, а бойцы в экзоскелетах и оборотни уходили дальше.

— Они сумасшедшие, если хотят в такой ветер прыгать с парашютами, — сказал Иван Мякшин. В армии он служил в пятнадцатом году. Тогда потерял половину пятки и оглох на правое ухо в результате немецкого артобстрела, после чего был комиссован. С того момента трудился в колхозе, а после прихода немцев чуть не угодил зимой в огненный амбар. Так он назвал не случившуюся казнь деревенских жителей. Карателей и полицаев убили оборотни из летучего отряда, а жителей освободили и помогли им добраться до безопасного места в лесу, куда оккупантам и их прихлебателям хода не было. Во время июльского набора в дружину он оказался среди счастливчиков, сумевших стать оборотнями. Иван выбрал себе в качестве второй ипостаси медведя. После перерождения он не только скинул пару десятков лет, но и избавился от увечий.

— Да не такой он уж и сильный. Если прыгают, то знают, что делают, — не согласился с ним незнакомый парню штурмовик в необычной экипировке. Это было похоже на то, как если бы все части тела бойца заключили в клетки, а те соединили проводами, шарнирами и амортизаторами с кучей неизвестных узлов и механизмов. И эти «клетки» добавляли парню столько прыти, что за ним Мякшин угонится только в своём медвежьем облике. И не только прыти. Силушки в обладателе клеток было столько, что Иван не стал бы бороться с ним ни за какие коврижки. Один из штурмовиков походя загнул вражеский пулемётный ствол под прямым углом. А другой пинком отбросил немецкого пехотинца на пяток шагов, как узел с тряпьём.

Дюжина штурмовиков, оборотней и стрелков сейчас защищали большое поле западнее Полоцка, куда советское командование решило выбросить воздушный десант. Сверху на грифоне наворачивала круги наездница, ведя разведку с воздуха. Никто не думал, что погода испортится, когда строили планы в советском штабе. Но и менять их потом там не стали, посчитав, что тучи не помеха лётчикам с амулетами ночного глаза, а ветер не настолько силён, чтобы десантники не справились с посадкой на чистое поле, защищаемое союзниками.

— Ага, как же, — буркнул в ответ Иван и дальше спорить не стал.

Всем дружинникам было в тягость просто так торчать в чистом поле тогда, когда в городе сражаются их товарищи. Иногда в той стороне раздавались настолько мощные взрывы, что дрожала земля под ногами. А уж про ярчайшие вспышки и зарево над Полоцком и вовсе можно было не упоминать. Яростные схватки на улицах обязательно приведут к гибели многих жителей и разрушению домов. И как бы дружинники ни старались свести к минимуму подобное, совсем без них не получалось обойтись.

— Ольга передаёт, что к нам с севера приближается несколько машин и два броневика. Немецких, разумеется, — вдруг сказал штурмовик. Ольга — это наездница на грифоне, ведущая наблюдение с воздуха. У неё с собой был такой же передатчик, как у штурмовиков в экзоскелете. — Спрашивает, что делать?

— Ничего пусть не делает! — торопливо произнёс волколак. — Пусть их нам оставит, а то скучно совсем. Мы быстро туда и обратно. Всё равно самолётов ещё не слышно даже, так что успеем.

Сказал и немедленно обернулся в волка. Вслед за ним также поступили остальные оборотни. После чего вся группа рванула в ту сторону, откуда к ним ехали гитлеровцы. Штурмовики в экзоскелетах ничуть не уступали в скорости оборотням в зверином обличии.

В считанные минуты они добрались до врага. Немцы даже не успели покинуть машины, когда по ним пронёсся вихрь раскалённого свинца. Тяжёлые пули из штурмовых винтовок и пистолетов-пулемётов гномолюдов с легкостью дырявили тонкие борта «ганомагов». А уж брезент и доски с жестью на грузовиках пули пробивали, будто промокашку из школьных тетрадей. Два взвода солдат вермахта потеряли больше половины личного состава ещё до остановки автомобилей. Убитые и раненые сослуживцы мешали уцелевшим быстро выбраться наружу.

Расстреляв магазины, дружинники взялись за гранаты с рунами. Несколько негромких взрывов выпустили в окружающий мир сотни стрел Диррона, которые пронзили тела ещё живых людей.

Один из грузовиков неожиданно вспыхнул. Пламя в считанные секунды охватило кабину и кузов. Оттуда выпрыгнули две человеческих фигуры. Одну буквально на лету срезал короткой очередью молодой волколак. Второго немца прикончил штурмовик одиночным выстрелом в голову, стоило тому оказаться на земле. Перед тем, как уйти обратно на позиции, в каждый грузовик и бронетранспортёр дружинники забросили по две обычные гранаты и одиночными выстрелами проконтролировали неподвижные тела немцев, которые успели выпрыгнуть наружу.

Стоило им вернуться на поле, как сначала Ольга сообщила, что слышит шум самолётов на востоке, а потом гул авиационных двигателей уловили чуткие уши оборотней. Уже скоро появились транспортники. Они шли под самыми облаками, иногда скрываясь в них. Дружинники разбежались по полю, принявшись раскидывать осветительные амулеты.

— И что не прыгают? Пора бы уже, — вслух сказал Мякшин, смотря за советскими самолётами, задрав голову. И словно его услышав, из нутра самолётов посыпались крупные ящики, а вслед за ними человеческие фигурки. Быстро открылись парашюты.