Свет из тени

- То Милиса права, – заговорил склонившейся над ногой Аркели, с щипцами в руках, – демон, мясо все уже в желе превратилось, кость тоже почти рассыпалась, это и вправду трупный яд, запах у него чертовски специфический, его не перепутаешь, – алхимик замолчал на какое-то время, а после с выражение полной искреннего сожаления посмотрел на архимага, – Ракатори, среди твоих подопечных есть маг огня?

- Да, – архимаг подозвал мужчину, лет сорока пяти, облаченного в атласную тунику алого цвета, в коричневые чуть широкие штаны из ангоры, и жёсткие кожаные сапоги, – Кирип, прекрасный маг, но Аркели, зачем тебе…

Ракатори замолчал на полу слове, ему было достаточно глянуть в глаза своего старого друга, чтобы понять его замысел, который поломает парню жизнь, но который спасет его от неминуемой смерти.

- Милиса, Себас, – Аркели повернулся к своим подопечным, – займитесь девушкой, зашейте, обработайте, где надо прижгите, – алхимик развернулся к Кирипу, – а тебя я прошу подойти, и если не сложно, то достать свой меч из ножен, тебе предстоит самое сложно испытание в твоей жизни, помочь, своему товарищу выжить.

***

Когда Эратори меня коснулся, я провалился в ту самую кисельную темноту, когда в первые вступил в полноценный диалог с Корой, как же давно это было. Бредя сквозь что-то вязкое, скрытое в полной тьме, я не понимал куда и зачем иду, но словно что-то вело меня за руку, не давая отклониться в право или влево. В дали что-то едва заметно блеснуло, потом еще раз, но уже ближе, и с каждым шагом, белый огонь мерцал все ближе, и вот, почти через сто шагов, давшихся мне с большим усилием, я пришел к светлому шарику, светящемуся холодным белым светом. Я стоял в полной нерешимости, не зная, что нужно делать, но после не долгих раздумий, я коснулась его лишь одним пальце, боясь, сам не знаю, чего. Как только указательный соприкоснулся со сферой, тьма отступила, сменившись на яркое белое свечение, залившее все вокруг.

Глаза открывались с таким напряжение, словно веки были сшиты между собой, и при каждой попытки их распахнуть, рвался только один узелок из тысячи. Когда я смог побороть себя, и все же открыть их, я увидел каменный потолок, почувствовал запах свежесрубленных веток кавилы, источающих яблочно-медовый аромат, а слева, почти над самым ухом, я услышал едва слышимый храп. Повернув чугунную голову в сторону звука, я увидел развалившего на стуле, в очень неудобной позе, мужчину лет сорока, одетого в серебристый велюровый балахон, низ которого был слегка обожжён, и белые перчатки, из какого-то материала схожего с резиной. Прямо за ним, на такой же односпальной деревянной кровати, под теплым белым одеялом, на небольшой, но мягкой подушке, лежала Кора, почти с ног до головы перебинтованная, с каким-то странным красноватым пятном на щеке и шеи, но живая, грудь, хоть и слабо, но все же вздымалась.

Когда ощущения сна наконец полностью отпустили, я уставился в потолок, вспоминая какой страшный, но в тоже время чудесный сон мне приснился, будто я побывал в царстве мрака, говорил с самим Эратори, и получил от него поручения вернуть магическую жилу его товарища Драколакса. После этого я пытался вспомнить, как оказался на больничной койке, если судить по белым простыням и спящему рядом с нами алхимику. Последнее, что я помнил точно, это горящее тело химеры, а после, как-то мутно, словно в тумане, видимо я отключился, а Кора ее сама добила, ценой таких серьезных повреждений, а после она, или кто-то другой, принесли нас сюда, нужно будет спросить этого алхимика, когда проснётся.

- Если даже Кора получила такие серьёзные повреждения, то что тогда та зверюга сделала со мной? – подумал я, переводя взгляд на потолок.

Пролежав еще с десять минут, чтобы весь мой потрепанный организм заработал на полную катушку, решил встать и не много пройтись, а то ноги предательски затекли, из-за чего почти не ощущались. Сев на кровать, почувствовал, как дико заныло правое плечо, посмотрев на плотные бинты, укутывавшие всю мою руку, при этом пропитанные какой-то вонючей мазью, я вспомнил об прилетевшем в него копыте, и по спине пробежал холодок. Голова чуть кружилась, но в целом, если не считать боли в руке, и затекших ног, все остальное было в порядке.

Попытка встать, закончилась громким падение на пол, из-за предательски подкосившейся левой ноги, из-за чего и так ноющие плечо, разболелось окончательно, вызывая волны боли.

- Мирор, – ко мне подбежал проснувшийся алхимик, потирая глаза с спросонья он пытался помочь мне встать, – с тобой все в порядке?

- Да, – взяв его руку я начал подниматься, – в целом неплохо, только вот…

По все телу разлился могильный холод, в глазах появился неотвратимый ужас, а рвотный позыв и истерический крики вот-вот должны были вырваться наружу. Права ступня коснулась пола, и полностью ощущал рельеф камня и его прохладу, а левая нет, она словно висела воздухе. Опустив глаза вниз, я все же вскрикнул, чем вызвал недовольное мычание Коры, левая ступня отсутствовала по щиколотку, а вместо нее была культя, замотанная в тугой бинт, пропитавшийся кровью.

- Вас укусила змея, и впрыснула трупный яд, – начал пояснять алхимик, когда увидел мое перекошенное лицо, – когда вас привезли, ваша ступня почти полностью превратилась в кашу, и это бы стало распространяться дальше, если бы мастер Аркели, не решился ее отрезать.

Дрожь пробила меня до самых мышц, вызывая судороги, непонятные клокочущие звуки, начали вырываться из меня, и я, за неимением других вариантов, опал без сознания на руки алхимика, который ловкими отработанными движениям поймал меня и уложил обратно на кровать.

ГЛАВА 4. КОМАНДИР, ВОСПРЯНЬ ЖЕ ДУХОМ.

Я лежал с зарытыми глазами уже минут десять, в пол уха слушая то, о чем беседовали два алхимики, мужчина, что дежурил возле наших с Корой койках, и юная девушка со звонким голоском. Они обсуждали какие-то зелья и мази, вперемешку с моим состоянием, но это меня мало тревожило, больше всего меня волновала моя нога, точнее ее отсутствующая часть. Если говорит откровенно, то теперь я инвалид, безногий калека, мало на что способный. Была бы возможность спасти мою ногу, они бы это сделали, был бы хоть какой-то способ отрастить ее заново, или сделать что-то похожее, они бы уже предложили, но все молчали, не в состояние что-либо исправить. Не сказать, что я сильно расстраивался, скорее злился, причем на самого себя. Моя безответственность привела меня к этому состоянию, моя нерасторопность сделала меня бесполезным, и теперь, единственно, что я могу сделать, это поставить себе стул, на одной из стен замка, и стрелять из лука по приближающемуся войску, и молить богов о том, чтобы первый же ответный залп, или выстрел требушета, меня не убил.

- Девушке уже лучше, – заговорил почти у самого уха мужчина, – раны на ней затягиваются, как на собаке, ожоги проходят, значит ее хозяин тоже скоро поправиться.

- Жалко мне Мирора, – как-то грустно проговорила девушка, – такой молодой, а уже ногу потерял, хотя я все равно считаю его героем, он принял на себя весь удар, пожертвовав собой ради спасения селян.

- Никто и не сомневается, – послышался похлопывающий звук, – Экган вообще уже третий час, вместе с Харимом пьет в зале, оторвать никто не может, винят себя за то, что с Мирором случилось, вот их действительно жалко, хотя они тоже молодцы, помогали жителям, руководили эвакуацией, а после сами перевезли все уцелевшие повозки в замок.

- Когда должно прийти войско? – спросила девушка дрожащим голосом.

- Не знаю Милиса, – мужчина сел на стул и тяжело вздохнул, – если они будут двигаться в том же темпе, то уже к десяти утра завтрашнего дня они покажутся на холме, а к полудню, возьмут нас в осаду, а там, одни боги знают, что будет дальше.