Свет из тени

По правую руку на том же расстояние от меня встал Раванд, его лицо было абсолютно спокойным, в отличие от двух других моих спутников. Он пристально осматривал каждый сантиметр, а когда его взгляд задержался на руках, он вздрогнул и по телу пошли мурашки.

- Дерьмо драконье, – выругался он, – нужно валить от сюда, и быстро!

- Что такое – я невольно осмотрелся и взгляну на брата по оружию.

Прежде чем что-то казать, он взял близ лежавшую ножку стула, валяющуюся отдельно, и аккуратно приподнял руку искаженной, показав нам всем вспухшие до невероятных размеров вены возле запястья.

- Это магия крови, – сказал он как-то испуганно, – самая темная магия, которую знал свет, обычный человек, никогда не сможет ей овладеть, как ты не старайся, зато есть твари, которым она дана от рождения, кровососы, вурдулаки, или же по-простому, вампиры. Если ты внимательно приглядишься, то заметишь у нее на руке много маленьких черных точек, это следы того, что из нее выкачивали кровь.

И действительно, шагнув на пол шажка вперед, я различил на ее руке черные точки, которыми обильно было усыпано оба запястья покойной.

- Она сказал, – заговорил за спиной ящер, – что это слуги Мирора, с ней это сделали.

- Тогда понятно, – Раванд нервно выдохнул и расплылся в какой-то истеричной улыбке, – ты же у нас Гислан, а вашему роду, как известно, служила всякая нечисть, в том числе и вампиры.

- Но как-они-то прознали, что я буду здесь, – я заскрипел зубами, – мы же даже сами не знали, когда и где будем.

- Если уж про тебя знает далекий от мира магии герцог Камерти, – заговорил Горди, подошедший и вставший по левую руку, – не говоря о падшем барстве, вербующем авантюристов, то думаю племени вампиров ничего не стоило узнать где ты, и что тебя ждет в примерном будущем.

- Тогда почему он ее не добил, если хотел помочь, – чуть подумав сказал я, – убей он эту искажённую парой часов раньше, то всей этой бессмысленной кровопролитной бойни просто бы не было, и наши бы с вами друзья не погибали бы по напрасно.

- Тогда бы не увидел знак и не услышал послание, – полуэьф указал носком сапога на знак на полу, – вампирам нет дела до человечьих жизней, все мы для них пища и не более.

- Да катись оно все к демонам в клетку, – Раванд сплюнул и пошел к выходу, – надо сжечь этот дом, вместе с этой, здесь теперь не то что жить, стоять тошно.

Дом занялся жарким пламенем, унося с собой непонятное послание, оставленное мне якобы моим союзником, тело искаженной, и пять черных рыцарей, которых по моей инициативе перетащили в дом, чтобы хоть как-то упокоить души тех, кто был заключен в эти доспехи.

- Надо забрать наших дам и военный трофей, – ящер, полностью отошедший от произошедшего, чуть приободрился, – а после отправить в замок, чтобы выпить за всех тех, кого теперь нет с нами.

***

Когда мы вернулись к тому месту, где располагались палатки врага, мы все немного удивились. Трупы солдат, до этого валяющиеся по полю в беспорядке, сейчас лежали плечом к плечу, со сложенными на груди руками и закрытыми глазами, в раках у каждого был меч или кинжал, а по мимо этого, у некоторых под ногами лежала туманные собаки, казавшееся спящими со стороны. Карины, Коры и Камиры на горизонте видно не было, как и некогда лежащего в снегу герцога Камерти. Все уже грешным дело начали думать, что что-то случилось, что нас обманули, а боевых подруг увели в плен, но сомнения развеялись, когда мы, напряженные, словно кошки перед ударами, с голым оружием подошли к палатке, откуда раздавались знакомые голоса и смешки.

Зайдя в палатку, мы обнаружили наших прекрасных девонек, сидевших в углу, на походных стульях, возле круглого стола, а нам нем, три бокала и бутылка вина, которая вот-вот подойдет к концу. За столом на против, чем-то напоминающий стол из палатки королевы, сидел лорд Камерти, с развязанными руками, смолящий, судя по дымящийся пепельнице, не первую папиросу. Лишь он, увидев нас, попытался встать, но злобно прошипев, из-за ран на его ногах сел обратно, покорно склонив голубые, как небо, глаза к столу.

- Прости, что я в несвязанном виде, как вы просили, – потушив сигарету заговорил Дестаф, – ваша хранительница, милорд Гислан, мне все рассказала, начиная от смерти моей дочери, заканчивая сегодняшним днем.

- Сегодняшним днем, – удивился я, – у вас провалы в памяти?

- Да, – грустно кивнул он, – причем большие, длинною в полгода. Последние мои воспоминания, обрываются где-то в месяце Цизгеса, точнее сказать не могу, в голове еще туман и звон.

Лорд Камерти встал, с явной болью в глазах прошел те пару метров, что отделяли нас, встал на одно колено и склонил голову.

- Милорд Мирор, – заговорил он с нотками покорности в голосе, – прошу простить меня за все то, что я сделал или сказал, мне нет ни оправданий, ни каких-то смягчающих обстоятельств. Я сам пригрел эту змею у себя на груди, сам позволил себя обдурить, а после и повелевать собой словно марионеткой, – Дестаф поднял глаза полные боли, но не слез, его лицо, с чуть посидевшими усами источало истинное мужество, присущие каждому истинному командиру, – у меня к вам есть последняя просьба, если хотите, то предсмертное желание, но все же я хотел, чтобы это была просьба. Прошу, когда королева вынесет мне смертный приговор, станьте мои палачом.

Кто-то из девочек подавился и закашлялся, после такой пустяковой просьбы. Руки мои стали холоднее льда, а в затылок словно дули северные ветры, но я сдержался, чтобы не исказить свою лицо в дурацкой гримасе, единственно, что я сделал, поднял брови от удивления.

- Вы все же думаете, – заговорил я стараясь удержать хладнокровие и в голосе, – что королева вас все-таки казнит?

- Я это знаю, – Дестаф вновь опустил голову, – я напрямую угрожал ее убить, я напал на ее гвардию и ее поданных, я вступил в союз с магом смерти, этого уже достаточно, чтобы снести мою порочную голову три раза к ряду.

Я подошел к столу, где сидевшие девушки, напрочь позабыв о вине, смотрели на нас, с заинтригованным видом, ожидая, чего же будет дальше. Отпив из бокала, который я взял у Коры, с плотно перебинтованной рукой и нагой, я вновь глянул на смиренно стоявшего на колени герцога, искренни раскраивающего в своих прегрешениях. Во время его покаяния, голос не разу не дрогнул, ни одна мышца не содрогнулась, но в его речах чувствовалась искренность, примерно такая же звучит в извинениях детей перед родителями, когда они, осознав, что сделали, начинают просить прощения, по-детски наивно, но от чистого сердца.

- Знаете, – подбирая слова с холодом в голосе заговорил я, – мы еще не были в замке, после окончания боя, но я точно знаю, что там есть трупы, моих друзей, подруг, возможно и невинных деревенских жителей, что помогали нам до самого конца, но также я знаю и то, что там лежат и ваши люди, не те мертвые в доспехах, а живые, не больше двух часов назад еще дышавшие. Они, не задали вам вопрос о том, почему они вышагивают на ровне с мертвыми, почему по правую руку от вас, едет маг смерти, они не оспаривали вашего решения о штурме крепости, хотя я уверен, в них было уйма сомнений, кто-то возможно даже дезертировал, но большая часть пришла с вами к нашему дому, и умерла под стенами, не усомнившись в ваших решениях, просто зная, что так надо, что если вы просите, то значит все правильно, и все так, как должно быть. Если уж ваши люди, стерпев присутствие мага смерти и армии мертвых, пошли за вами до конца, то у меня нет права обвинять вас в чем-то, и я буду выступать на стороне защиты, но в случаи моего провала, я исполню просьбу, вашу последнею волю.

Позади меня послышался звон бокала, потом какой-то тихий шепот и нервный смешок, но чего-то конкретного никто вслух не сказал.