Его сладкое проклятие

«Удачные моменты надо уметь ловить и

пользоваться ими».

Михаил Булгаков

Петр.

Перебираю пальцами ее волосы, которые рассыпались по моей груди. Лера спит, тихо посапывая,  умиротворенно и сладко прижимаясь ко мне всем телом, привычно закинув на меня ногу. Минуты полного доверия и тишины, с которых начинается день.

Меня отвлекает вибрация телефонного звонка, протягиваю руку, беру телефон и прикладываю к уху:

- Да?

- Петя, есть новости. Островский хочет встретиться с тобой завтра. - Нудит Вертинский в трубку с самого утра.

С Павлом Островским я хотел встретиться давно, да только этот старый лис не так уж легко идет на контакт. В прошлом бизнесмен, а сейчас депутат Госдумы, он по-прежнему контролирует крупную розничную сеть через подставных лиц. Да только консервативен и тяжел на подъем, он медленно буксирует на своей волне, весьма неохотно соглашаясь на встречи с потенциально новыми партнерами. Сотрудничество с ним открывает для меня столичный рынок на условиях его полной протекции и посредничества, - так думал я, когда разными методами пытался выйти на этого человека. Но это оказалось совсем непросто сделать. А теперь он сам предлагает встречу.

- Забронируй билет на самолет, - я говорю тихо, стараясь не разбудить Леру. Но она уже заерзала у меня на плече. Приподнимается на локте, смотрит заспанными глазами.

- Уже сделано. Вылетаешь вечером. - Слышу ответ Вертинского в трубке. Тянусь к Лере, провожу рукой по щеке, она прижимается к моей ладони, укладывая в нее щеку, закрывает глаза.

- Хорошо, - я сбрасываю звонок. - Прости, что разбудил. - Это уже обращаясь к Лере.

Она сонно мычит, досыпая у меня на руке. Хорошая такая, мягкая. Тянусь к ней, целую в губы, аккуратно укладываю голову на подушку.

- Я должен уехать на пару дней, - говорю ей тихо. Знаю, что она слышит, хоть и лежит с закрытыми глазами.

- Ммм-угу, - мычит она сквозь сон.

- Ты будешь ждать меня? - спрашиваю, целуя ее плечо.

- Ммм, - снова мычит она. И я улыбаюсь ей в лопатку, пока она окончательно не проснулась. Глажу ее по спине, опускаясь к пояснице. Такая нежная кожа, пальцы легко скользят и она покрывается мурашками, несмотря на то, что Лера еще не проснулась.  

С трудом отрываюсь от нее и выбираюсь из постели. Быстро одеваюсь, выхожу из квартиры, захлопнув за собой двери. А потом еду в особняк, чтобы переодеться и выпить кофе. Вот уже две недели я ночую в маленькой квартирке, где живет Лера. И этот утренний ритуал уже стал привычным, но от этого не более удобным. Наверное, надо перевести к ней какие-то вещи. Да только она не предлагала, а я не настаиваю, боясь спугнуть наше хрупкое счастье.

Напряженный день быстро сменяется вечером. И я еду в аэропорт. Уже сидя в самолете, пока не сказали выключить телефоны, пишу Лере сообщение:

«Уже в самолете. Буду скучать», - сообщение тут же прочитано.

«Я тоже. Позвони, когда доберешься», - приходит от нее ответное, и я улыбаюсь, читая его.

«Хорошо)».

Столица встречает дождем и слякотью. А неоновые вывески освещают все вокруг, и от этого светло, почти, как днем. Отправляю Лере смс, как обещал. Получаю ответное «хорошо» и улыбаюсь, как придурок.

Разве имеет значение, насколько высока цель, когда главная моя победа терпеливо ждет моего возвращения дома?

На следующий день мы с Островским встречаемся в ресторане в центре столицы. Неформальная встреча, которая, пи**ец как важна.

- Обычно я не принимаю предложения от новых людей, - озвучивает  он то, что я и так знаю, - но ваш поступок с детским домом, то, как вы бескорыстно помогли несчастным детям, заставил меня пересмотреть свое решение относительно вас. - По мере того, как он говорит, я все больше недоумеваю. Давно уже я поручил своим людям собрать всю информацию о нем, какую только смогут найти. Но почему-то не придал значения тому факту, что у него в семье воспитывается двое приемных детей. А, оказывается, тот репортаж, который стараниями Вертинского, пустили по федеральному каналу, возымел такой поворот.

- Я признателен вам за доверие, Павел Леонидович - сказал, смутившись. Островский намного старше меня, и мне немного неловко, ведь такой поступок с его стороны смахивает почти на признание моих заслуг.

- Мои юристы пришлют вам договор о сотрудничестве, - говорит Островский, - ознакомьтесь.

- Хорошо, - киваю. - Если у меня будут вопросы, могу писать вам напрямую?

- Да, можете, - шокирует меня Островский. Блть, да это значительно сократит время на принятие решений! А, значит, открывает еще больше возможностей. Ведь теперь у меня будет прямая связь с этим влиятельным человеком. - В стране мало людей, умеющих прийти на помощь тем, кто в ней нуждается, - продолжает он. - А у тебя доброе сердце.

Из уст этого, видавшего жизнь, старика, избалованного властью и деньгами, это звучит настолько лестно, что к горлу подступает ком. Но я сглатываю его, привыкший всегда и везде контролировать свои эмоции. Прощаясь, он по-дружески жмет мою руку.

Возвращаюсь домой, и из аэропорта я лечу с бешеной скоростью. Домой. А дом там, где Лера. Поднимаюсь на лифте, жму кнопку звонка.

Лера открывает двери, встречает меня с улыбкой на губах и в одном шелковом халате на голое тело. Подхватываю ее под ягодицы, ногой захлопывая за собой двери. Она вскрикивает, смеется, целует меня в губы. Такая нежная, родная.  Вижу, что ждала меня. Так, как раньше, когда я уезжал в командировку.

- Ты голодный? - спрашивает, немного отстранившись.

- Угу, - мычу ей в шею, тут же втягивая ртом нежную кожу.

- Я ужин приготовила, - шепчет, а сама только ближе прижимается, подставляет шею моим губам.

- Потом, - отвечаю, - всё потом. - И несу ее в спальню.