Железная клетка

Джонни замер на месте. Контраст меж тем, что он увидел там, в этом отверстии, и коридора, по которому они сюда пришли, был слишком разителен. Глазам потребовалось несколько минут, чтобы осознать это и привыкнуть. Здесь было так много цветов и оттенков, что они накладывались друг на друга, сражались друг с другом, чтобы еще полнее проявить себя. По стенам были рассыпаны блестящие пятна, ленты, вокруг стояли до самого потолка те самые каменные разноцветные вещи, которые он уже видел там, наверху, во время своего первого путешествия. Некоторые из этих камней были прозрачными, как тот, где лежал спящий. Он видел, что внутри них лежит великое множество предметов.

Сияние, красота и блестки света, а также большое количество неизвестных вещей встревожили Джонни. Мабы тут не было видно, но она была здесь, ему это подсказывало его чувство. Возможно, она заблудилась среди этих вещей.

Он стал кричать, громко, отчетливо выговаривая ее имя:

– Маба!

– Джонни?.. – Ее ответ пришел откуда-то слева, рядом с пестрой стеной, сверкающей, как солнце. Теперь, когда тревога оставила его, он увидел, что эти краски и пятна образуют целые картины. Недалеко от стены сидела Маба, протянув ноги, ее грязное и усыпанное пылью личико не повернулось им навстречу, она смотрела на нечто прямо перед собой.

– Маба! – Джонни бросился к сестренке. – Что…

Она подняла руку и махнула как-то неопределенно, даже не глядя на братьев, ее голос был радостен и светел.

– Джорджи, Джонни, видите, ну! Народ, такой же, как и мы, видите, видите!!!

Картинки на стенах выглядели как-то странно, они не были нарисованы на плоской поверхности, но каким-то образом выступали наполовину из стены, точно фигуры были наполовину ее частью, частью камня, а часть их оставалась там, в глубине, и не была видна.

Там, куда показывала Маба, была изображена группа женщин, которые вместе делали что-то такое, что Джонни не совсем понял. Перед ними было много коробок и ящиков, разных размеров и очертаний, все разноцветные. Некоторые женщины держали руки в этих коробочках. Рядом с ними лежали большие кучи каких-то предметов, которые Джонни не смог бы опознать. Единственное, что он мог назвать с уверенностью, был свиток чего-то похожего на их грубо сплетенные юбочки, хотя это было гораздо тоньше и прекраснее. Некоторые предметы неожиданно показались ему похожими на те, которыми пользовались Большие в лаборатории, правда, они были маленькими, и очертания и форма их были приятными.

Он взглянул на другую картину. Здесь были мужчины, и каждый из них держал в руке такой же красный стержень, какой он уже видел под руками у спящего. Один из мужчин что-то делал стержнем: из кончика стержня вырывался тонкий луч света и ударял по огромному камню, одному из тех, что бесформенной кучей громоздились перед ним. На некотором расстоянии от него находилась вторая куча, такая же, как и первая. Но стенка первой кучи там, где прикасался луч, была гладкой и прямой. Джонни решил, что там, на картине, они пользовались световыми лучами, для того, чтобы ломать камни, так же, как Народ, подбирая камни и обтесывая палки до нужных размеров.

Он запомнил по лаборатории, где раньше жил, что такие шутки делали и Большие, и, значит, те, кто были на картине, ничуть не лучше. Джонни нахмурился, глядя на картину. Мужчины на ней были похожи на тех, кого Большие в лаборатории подвергали контролю разума!

– Смотри! – Маба схватила что-то с пола и помахала им перед носом у Джонни. – Смотри, что я тут нашла!

Эта ткань спадала мягкими волнами по ее рукам, и он понял, что это была ткань, не такая грубая, негнущаяся, какую плели они сами и носили всю жизнь в виде юбочек, а мягкая, прекрасная, нежная! У нее был цвет, как у листьев весной, а по этим листьям падали мелкие белые цветы. Джонни поднял руку и прикоснулся к голове. Он ведь сунул утром за ухо цветок, и хотел сравнить… Но цветка давно уже не было… Кажется, он такой же, как нарисованные тут.

– Я буду носить ее, как те, на картине. – Маба вскочила. Она сбросила свою грубую плетеную юбку прямо на пол и хотела обмотать ткань вокруг своего маленького смуглого тела, подражая женщинам на стене. Внутри Джонни сразу же возникло чувство предостережения и опасности. Он не хотел, чтобы она была похожа на этих… Это было неправильно!

– Нет! – Джонни схватил ткань, прежде, чем Маба прижала ее к телу. Она сразу поняла, что он собирается сделать, и закричала, яростно прижимая к себе новую игрушку. Она цеплялась за ткань, Джонни рванул… послышался треск, ткань порвалась, большой кусок остался теперь в руках у Джонни, у нее – только обрывок.

Эта штука казалась такой интересной и мягкой, казалось, она прилипала к пальцам. Он сорвал ее с пальцев и яростно швырнул на пол. Потрясенная девочка смотрела теперь на обрывки ткани. Потом она выронила ее на пол и бросилась к брату. Маленькие кулачки замолотили по его телу.

– Ты, ты все это испортил! – кричала она потрясенно. – Ты это порвал!

Джонни подхватил ее и повел вперед, не обращая внимания на удары ее кулачков. Он потряс ее за плечи, и тут она заревела, размазывая по щекам грязь, но быстро справилась с собой. Она вытерла слезы рукой, яростно, словно стыдилась, что она плакала. Теперь она просто с ненавистью смотрела на него.

– Ты все испортил! – повторила она, ее глаза горели.

– Послушай меня, – он снова потряс ее за плечи, – послушай меня, Маба. Ты ведь помнишь, что было с Хухо?

Теперь он смотрел ей прямо в глаза.

– Она съела желтую штуку, которая хорошо пахла…

– А что было потом?

– Она… стала больной. Очень… И… и она потом умерла… – у нее упал голос. Потом она яростно стала возражать: – Но ведь я ничего желтого не ела, Джонни! У меня было нечто прекрасное в руках!

– А разве Хухо не думала, что у нее в руках нечто прекрасное? – он стал развивать свою мысль, надеясь, то сумеет убедить ее только при помощи слов.

– Да, но ведь оно росло на дереве, Джонни. Это была живая вещь, а у меня была неживая. Они ее сделали, я так считаю, – она показала на женщин, – и она не сделает мне плохо.

– Ведь ты не знаешь этого. А Хухо ведь тоже не слушала, когда ей сказали, что с новыми вещами надо вести себя осторожно. Это место – оно не принадлежит Народу, оно не принадлежит и тем, кто похож на нас.

– Но ведь они – это мы, смотри! Смотри на них, ведь ты не слепой. Может быть, Рути и сама не знала, что космический корабль привез ее обратно с неба в ее собственный мир! – Маба говорила быстро, не переводя духа.

Джонни покачал головой.

– Нет, тогда Рути знала бы. Народ никогда не жил в ее мире. Вспомни и подумай, ты ведь знаешь Ловцов, Маба? Помнишь, как они ловят тех, кто пробегает мимо?

– Они… они могут притворяться маленькими и прячут часть тела, а оставшееся делают похожим на тех, кто бежит мимо, – ответила она. Затем повернула голову, чтобы еще раз увидеть тех, на стене – Ты имеешь в виду, что эти люди… могут такое, как наши Ловцы… что они нарочно сделались такими же, как и мы, чтобы поймать нас? Но послушай, Джонни, откуда они могли знать о нас? Это место такое старое… Очень старое. Они должны были жить тут прежде, чем Рути и ты вышли из этого корабля, прежде чем мы сами родились.

– Нет, они здесь не для того, чтобы поймать нас. Но даже пусть они больше похожи на нас, а не на Больших, может, они могут отличаться от нас внутри так, как Ловцы отличаются от тех, кого они ловят. Понятно?

Она снова посмотрела на картинку.

– Да, мне понятно. А что, если ты ошибаешься, Джонни? А что, если они и вправду такие же, как мы? Джонни, – она вырвалась из его рук, – посмотри на это. – Она показала на стену, на ряд ведущих куда-то дверей. – Это все можно открыть, и там много вещей. Такие, как и та, что ты порвал. А еще тут, посмотри, посмотри! – она схватила его за руку и потянула вдоль стены.

Прежде, чем они прошли два шага, к ним прибежал Джорджи.

– Глядите, что я нашел! – крикнул он громко и радостно. Он махнул над головой красным стержнем, вертя его так, что блестящая поверхность отражала яркий свет.